Федор Сологуб - Том 7. Стихотворения

Во мне молитва рождена
  Полночной тишиною,
И к небесам вознесена
  Томительной луною.

Молитва тихая во мне
  Туманом белым бродит,
И в полуночной тишине
  К моим звездам восходит.

Какой-то хитрый чародей
Разъединил моё сознанье
  С природою моей, –
И в этом всё моё страданье.

Но если дремлет он порой,
  И колдовство оставит, –
Уже природа не лукавит,
Не забавляется со мной.

  Послушна и правдива,
Она приблизится ко мне.
В её бездонной глубине
Я вижу девственные дива.

Блуждали молитвы мои
По росистым тропинкам земли,
И роптали они, как ручьи,
И кого-то искали вдали.

И думы мои холодели,
Как грёзы в монашеской кельи,
И грёзы, как звёзды, блестели,
В лазурном и ясном весельи.

Помню я полдень блаженный
В тихом преддверьи весны, –
В сердце моём загорелось
Солнце нетленной страны.

Пали докучные грани, –
Я восходил до небес,
Был несказанно прекрасен
День торжества и чудес.

Надо мною жестокая твердь,
Предо мною томительный путь,
А за мною лукавая смерть
Всё зовёт да манит отдохнуть.

Я её не хочу и боюсь,
Отвращаюсь от злого лица.
Чтоб её одолеть, я стремлюсь
Расширять бытие без конца.

Я – царевич с игрушкой в руках,
Я – король зачарованных стран.
Я – невеста с тревогой в глазах,
Богомолкой бреду я в туман.

Для кого прозвучал
Мой томительный голос?
Как подрезанный колос,
Я бессильно упал.

Я прошёл по земле
Неразгаданной тайной,
И как свет неслучайный
В опечаленной мгле.

Я к Отцу возвращаюсь,
Я затеплил свечу,
И ничем не прельщаюсь,
Ничего не хочу.

Мой таинственный голос
Для кого прозвучал?
Как подрезанный колос,
Я на землю упал.

Я не слышу ответа,
Одинокий иду,
И от мира не жду
Ни привета, ни света.

Я затеплил свечу,
И к Отцу возвращаюсь,
Ничего не хочу,
И ничем не прельщаюсь.

Побеждайте радость,
Презирайте смех.
Всё, в чём только сладость,
Всё – порок и грех.
Побеждайте радость,
Подавляйте смех.

Кто смеётся? Боги,
Дети да глупцы.
Люди, будьте строги,
Будьте мудрецы, –
Пусть смеются боги,
Дети да глупцы.

Мир над чем смеётся,
И зачем смешит?
Всё, что вознесется,
Запятнать спешит.
Тёмное смеётся,
Скудное смешит.

Побеждайте радость,
Презирайте смех.
Где одна лишь сладость,
Там порок и грех.
Подавляйте радость,
Побеждайте смех.

Вечер мирный наступил
День за рощею почил,
В роще трепетная мгла
И прозрачна, и светла.
Из далёкой вышины
Звёзды первые видны.
Между небом и землёй
За туманною чертой
Сны вечерние легли,
Сторожа покой земли.

Живы дети, только дети, –
Мы мертвы, давно мертвы.
Смерть шатается на свете
И махает, словно плетью,
Уплетённой туго сетью
Возле каждой головы.

Хоть и даст она отсрочку –
Год, неделю или ночь,
Но поставит всё же точку,
И укатит в чёрной тачке,
Сотрясая в дикой скачке,
Из земного мира прочь.

Торопись дышать сильнее,
Жди, – придёт и твой черёд.
Задыхайся, цепенея,
Леденея перед нею.
Срок пройдёт, – подставишь шею, –
Ночь, неделя или год.

Придёшь ли ты ко мне, далёкий, тайный друг?
Зову тебя давно. Бессонными ночами
Давно замкнулся я в недостижимый круг, –
И только ты один, легчайшими руками
Ты разорвёшь его, мой тайный, дальний друг.

Я жду, и жизнь моя темна, как смутный бред,
Толпятся чудища перед заветным кругом,
И мне грозят они и затмевают свет,
И веют холодом, печалью да испугом.
Мне тяжко без тебя, вся жизнь моя, как бред.

Сгорает день за днём, за ночью тлеет ночь, –
Мерцает впереди непостижимым светом
Гора, куда взойти давно уж мне невмочь.
О, милый, тайный друг, поверь моим обетам
И посети меня в тоскующую ночь.

Ускользающей цели
Обольщающий свет,
И ревнивой метели
Угрожающий бред…

Или время крылато?
Или сил нет во мне?
Всё, чем жил я когда-то,
Словно было во сне.

Замыкаются двери, –
И темнеет кругом, –
И утраты, потери,
И бессильно умрём.

Истечение чую
Холодеющих сил,
И тоску вековую
Беспощадных могил.

Не стоит ли кто за углом?
Не глядит ли кто на меня?
Посмотреть не смею кругом
И зажечь не смею огня.

Вот подходит кто-то впотьмах,
Но не слышны злые шаги.
О, зачем томительный страх?
И к кому воззвать: «Помоги»?

Не поможет, знаю, никто,
Да и чем и как же помочь?
Предо мною темнеет ничто,
Ужасает мрачная ночь.

Пышен мой город и свят
Мраморным и золотым.
Нега роскошная вся
Так недоступна чужим.

Мимо суровых людей,
Мимо закрытых ворот,
Не подымая очей,
Отрок усталый идёт.

Рваное платье в пыли,
Ноги изранены в кровь.
Бедное чадо земли!
Скудная наша любовь!

Что же любовь призывать
По каменистым путям!
Дальше, туда, где трава
Тихо приникнет к ногам.

Я верю в творящего Бога,
В святые заветы небес,
И верю, что явлено много
Безумному миру чудес.

И первое чудо на свете,
Великий источник утех –
Блаженно-невинные дети,
Их сладкий и радостный смех.

Он тёмен и суров, – и взор его очей,
Пугая чистых дев и радостных детей,
Прельщает зрелых жён, и отроков порочных
Тревожит в сонной мгле мечтаний полуночных.

В очах его тоска, и бледен цвет лица.
Потупит очи он – похож на мертвеца.
Черты его лица смешны и безобразны, –
Но им волнуют жён и отроков соблазны.

Она зарёй ко мне пришла, –
  Взглянула, засияла, –
Лаская нежно, обняла
  И долго целовала.

И повела потом она
  Меня из дома рано,
Едва была озарена
  Туманная поляна.

И всё пред нею расцвело,
  И солнце восходило,
И неожиданно светло
  И весело мне было.

Она показывала мне
  На небе и в долине,
Чего я даже и во сне
  Не видывал доныне.

И улыбаясь, и дивясь,
  Она ко мне склонилась.
Заря в лице моём зажглась,
  И сердце быстро билось.

Её созвучные слова
  Мне слушать было ново.
Шептали что-то мне трава,
  И воздух, и дуброва.

Ручьи у ног моих текли,
  И звучно лепетали,
И вихри пыльные вдали
  Кружились и плясали.

И весь лежащий предо мной
  Под солнцем круг огромный
Едва лишь только пред зарей
  Возник из ночи тёмной.

Приди опять ко мне скорей!
  Ты мне всего желанней.
В просторы новые полей
  Веди порою ранней,

Чтобы опять увидеть мне
  На небе и в долине,
Чего в окрестной стороне
  Я не видал доныне.