Александр Полежаев - Стихотворения и поэмы

Автор
Позвольте вам поднесть
Тетрадь моих стихов…

Читатель
                                 Извольте.

Автор
Прикажете прочесть
С полдюжины листов?

Читатель
                                Увольте!

Автор
Статейки хороши —
Вот эти, например…

Читатель
                            Прекрасны.

Автор
А сколько в них души!
А рифмы, а размер!

Читатель
                              Ужасны!

Автор
Хочу, чтобы меня
Князь Шаликов хвалил.

Читатель
                                  Отрадно.

Автор
Почтеннейшему я
Две книги подарил.

Читатель
                            Ну, ладно.

Автор
Я вижу, от стихов
Вы любите зевать?

Читатель
                          Безмерно.

Автор
Плодом моих трудов
Нельзя пренебрегать.

Читатель
                               О, верно…

Автор
Желаю вас спросить:
Вы шутите иль нет?

Читатель
                            Немного.

Автор
Прошу не позабыть,
Что колкий я поэт!

Читатель
                           Как строго!

Автор
Сатиру в целый том
И сотню эпиграмм…

Читатель
                             О боже!

Автор
Во гневе роковом
Готовлю я врагам…

Читатель
                             И что же?

Автор
Узнаете же вы,
Что значу я между…

Читатель
                             Глупцами?

Автор
Восплещет пол-Москвы
Правдивому суду…

Читатель
                            Над вами!

На пиру у жизни шумной,
В царстве юной красоты,
Рвал я с жадностью безумной
Благовонные цветы.
Много чувства, много жизни
Я роскошно потерял
И душевной укоризны,
Может быть, не избежал.
Отчего ж не с сожаленьем,
Отчего — скажите мне —
Но с невольным восхищеньем
Вспомнил я о старине?
Отчего же локон черный,
Этот локон смоляной
День и ночь, как дух упорный,
Всё мелькает предо мной?
Отчего, как в полдень ясный
Голубые небеса,
Мне таинственно прекрасны
Эти черные глаза?
Почему же голос сладкой,
Этот голос неземной
Льется в душу мне украдкой
Гармонической волной?
Что тревожит дух унылый,
Манит к счастию меня?
Ах, не вспыхнет над могилой
Искра прежнего огня!
Отлетели заблуждений
Невозвратные рои —
И я мертв для наслаждений,
И угас я для любви!
Сердце ищет, сердце просит
После бури уголка,
Но мольбы его разносит
Безотрадная тоска!

Была пора — за милый взгляд,
Очаровательно притворный,
Платить я жизнию был рад
Красе обманчиво упорной!
Была пора — и ночь, и день
Я бредил хитрою улыбкой,
И трудно было мне, и лень
Расстаться с жалкою ошибкой.
Теперь пора веселых снов
Прошла, рассорилась с поэтом,—
И я за пару нежных слов
Себя безумно не готов
Отправить в вечность пистолетом.
Теперь хранит меня судьба:
Пленяюсь женщиной, как прежде,
Но разуверился в надежде
Увидеть розу без шипа.

Мне наскучило, девице,
Одинешенькой в светлице
       Шить узоры серебром!
И без матушки родимой
Сарафанчик мой любимый
       Я надела вечерком —
              Сарафанчик,
              Расстеганчик!

В разноцветном хороводе
Я играла на свободе
       И смеялась как дитя!
И в светлицу до рассвета
Воротилась: только где-то
       Разорвала я шутя
              Сарафанчик,
              Расстеганчик!

Долго мать меня журила —
И до свадьбы запретила
       Выходить за ворота;
Но за сладкие мгновенья
Я тебя без сожаленья
       Оставляю навсегда,
              Сарафанчик,
              Расстеганчик!

О толстый муж, и поздно ты, и рано
С чахоточной женой сидишь за фортепьяно,
И царствует тогда и смех, и тишина…
О толстый муж! О тонкая жена!
Приходит мне на мысль известная картина —
Танцующий медведь с наряженной козой…
О, если б кто-нибудь увидел господина,
Которого теперь я вижу пред собой,
То верно бы сказал: «Премудрая природа,
Ты часто велика, но часто и смешна!
Простите мне, но вы — два страшные урода,
О толстый муж, о тонкая жена!»

Как бюст Венеры, ты прекрасна,
Но без души и без огня,
Как хладный мрамор, для меня
Ты, к сожаленью, не опасна.
Ты рождена, чтобы служить
В лукавой свите Купидона,
Но прежде должно оживить
Тебя резцом Пигмалиона.

Не оглушайте вы меня
Ни вашим карканьем, ни свистом
Против начала бытия!
Смотря внимательно на вас,
Я не могу быть атеистом:
Вы без души, ума и глаз!

            «Нет! Это, друг, не сновиденье:
Я вижу у тебя есть женский туалет!
                   Женат ты?» — «Нет…»
       — «Не может быть!» — «Какое подозренье!
       Ты знаешь сам: я женщин не терплю».
— «Откуда ж у тебя явились папильотки?»
       — «О милый мой! Поверь, не от красотки:
Нередко завивать собачку я люблю».

Полны божественной отвагой,
Седрах, Мисах и Авденаго
Когда-то весело в печи
Хвалили бога с херувимом
И вышли в здравье невредимом,
И ужаснулись палачи!..
Теперь — совсем другое дело,
Теперь боятся лишь плетей,
И заверяю очень смело,
Что это лучше для людей.
Умнее сделались народы:
Всем есть свиней позволено́,
И печь халдейская из моды
В Европе вывелась давно.
Все стали смирны как овечки,
Живут, плодятся и растут
И смертью собственною мрут…
Но есть село — его зовут
Не печь халдейская, а Печки.
И в том селе, как ветчина,
Коптятся маленькие хлопцы,
Двенадцать их, а старшина
У них тринадцатый: Потоцци.

Враждуя с ветреной судьбой,
Всегда я ветреностью болен
И своенравно недоволен
Никем, а более — собой.

Никем — за то, что черным ядом
Сердца людей напоены́;
Собой — за то, что вечным адом
Душа и грудь моя полны.

Но есть приятные мгновенья!..
Я испытал их между вас,
И, верьте, с чувством сожаленья
Я вспомяну о них не раз.