Федор Тютчев - Том 2. Стихотворения 1850-1873
Р. Ф. Брандт заметил, что здесь «прекрасная и пресимпатичная мысль о необходимости русско-польского примирения выражена довольно прозаично» (Материалы. С. 48). После польского восстания 1831 г. поэту важно утвердить мысль, что Россия выступает в интересах самой Польши как славянского народа, которому самой судьбой предопределено быть составляющей великой державы («Как дочь родную на закланье…». См.: Т. 1. С. 145–146). Позже в статье «Россия и Германия» его суждения принимают категоричный характер. Он считает, что Польша, изменившая «великому началу» славянства, обречена на погибель из-за своего «ложного образования» и «ложной национальности, которая была ей привита». При этом Тютчев оговаривается, что ни в коем случае не выступает против самобытности «польской народности». В статье «Россия и революция» поэт прямо назвал Польшу «крамольно католическою», «фанатическою последовательницею Запада и постоянною изменницею относительно своих братий». Несмотря на такой приговор, в лирике того периода Тютчев выражал надежду, что Польша все же станет полноправным членом славянской семьи. См. также «От русского по прочтении отрывков из лекций г-на Мицкевича» (Т. 1. С. 191).
И. С. Аксаков по этому поводу писал: «Польский вопрос решался для Тютчева степенью верности польского народа славянской народности и славянским церковным, т. е. восточным или вселенским преданиям. Но изо всех ветвей славянского племени, Польская сильнее всех отторглась от славянского братства, — отрекшись от существеннейших стихий славянства, изменив духу славянскому, предавшись на сторону Запада, приняв в душу, в кровь и плоть своей национальности латинство и таким образом связав свою судьбу с судьбою всего латинствующего западного мира. <…> Вопрос о Польше сводится к вопросу: в какой степени способна она стать снова славянскою и Православною?..» (Биогр. С. 224) (Э. З.).
«НЕ РАССУЖДАЙ, НЕ ХЛОПОЧИ…»Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 6 об.
Списки — Сушк. тетрадь (с. 47); Альбом Тютчевой (с. 92); Муран. альбом (с. 55).
Первая публикация — Москв. 1851. № 22. Кн. 2. С. 220; затем — Совр. 1854. Т. XLIV. С. 56; Изд. 1854. С. 136; Изд. 1868. С. 160; Изд. СПб., 1886. С. 155; Изд. 1900. С. 174.
Печатается по автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 276*.
Автограф черновой, с исправлениями. Зачеркнуто: «Дневную боль проспи в ночи», сверху надписан окончательный вариант строки: «Дневные раны сном лечи». Восклицательный знак в конце стихотворения сближается по написанию с вопросительными знаками в 7-й строке, что может объясняться созданием вопросительно-восклицательной интонации или инерцией написания. Энергия движения мысли, собирающая воедино афористично законченные высказывания, передана с помощью тире (в конце 1-й, 2-й, 3-й, 4-й, 6-й, середине 2-й, 4-й (после «чему»), 8-й строк). С прописной буквы написаны «Глупость», «Судит», «Завтра», «Печаль», «Радость», «Тревогу», «Слава Богу». Слово «все» подчеркнуто. Отсутствует деление на строфы, что нашло отражение в ряде изданий: Москв., Совр., Изд. 1854, Изд. 1868.
Текст стихотворения написан на второй странице пригласительного билета на имя Ф. И. Тютчева. Церемониймейстер граф А. М. Борх (1804–1867) и его жена графиня С. И. Борх (1809–1871) просили поэта «оказать им честь отобедать у них в четверг 6 июля в 5 ½ часов» (пер. с фр.: Чулков II. С. 320.). Приглашение было отослано 3 июля 1850 г., что дает возможность для предположительной датировки — начало июля 1850 г.
В Москв. (ценз. пом.: ноября 15 дня 1851 г.) опубликовано под заглавием «Совет» и подписано «Ф. Т.». Вместо «печаль» в 6-й строке поставлено «несчастья». Изменена пунктуация. Тире сохраняется лишь в последней строке (перед «слава Богу!»). Появляется восклицательный знак в конце 1-й строки.
В Совр. печатается в общей подборке стихотворений Тютчева под номером «LXXXIX». Изменен вид 4-й строки: «А завтра быть тому, что будет». Редактор отказывается от восклицательной интонации в 1-й (Москв.) и последней (автограф) строках. 1-я строка завершается многоточием, 4-я — тютчевским двоеточием, которого не было в Москв. В конце стихотворения поставлена точка. Последующие издания в основном повторяют текст Совр.
В Изд. 1854 помещено в контекст стих.: «Два голоса», «Дума за думой, волна за волной…», «Уж третий год беснуются языки…», «Рассвет», написанных в 1850 г. С указанием даты: «1850» появляется в Изд. СПб., 1886, здесь же впервые оно разделяется на 2 строфы, что было поддержано поздними изданиями.
Стихотворение часто цитировалось И. С. Тургеневым в письмах к А. А. Фету, Я. П. Полонскому, Ж. А. Полонской, М. Г. Савиной. «…«Не хлопочи», — сказал мудрец Тютчев, — «безумство ищет»… придет час, придет случай, и прекрасно. А метаться навстречу часа, навстречу случая — безумство», — советует Тургенев Фету в письме от 16 июля 1860 г. (Тургенев. Т. 4. С. 109). Особую актуальность для Тургенева приобрело в 1882 г. (время болезни писателя и безотрадного душевного состояния).
Критиками по-разному оценивалось отношение поэта к Богу и миру, высказанное в стихотворении. А. Круковский решил, что «под влиянием близости к природе» в душе поэта развился «своего рода фатализм, слабое доверие к силам и способностям человека». «…Выражением этого бессилия ума и воли, подавляемых внешними силами, является небольшое восьмистишие, которое может быть рассматриваемо как своего рода поэтическое исповедание Тютчева». Вывод стих. «Не рассуждай, не хлопочи…» представлялся критику «безотрадным», но «неизбежным» «для того, кто видит в человеке и его могучей мысли лишь слабое отражение игры «внешних тайных сил…» (А. Круковский. Поэзия Ф. И. Тютчева // Журнал Министерства народного просвещения. СПб., 1910. Октябрь. С. 182–183). А. Г. Горнфельдом оно также рассматривается как выражение житейской философии Тютчева, но силой, захватывающей и покоряющей поэта, мыслится здесь «мир мелких человеческих интересов» (Горнфельд. С. 7).
Напротив, священник В. Беседа в работе «Религиозные мотивы в поэзии Тютчева» увидел в этом восьмистишии «урок христианского повседневного настроения»: «Прекрасно стихотворение, в котором выражается истинно Евангельский взгляд на то, в каком настроении должны мы проводить дни своей земной жизни:
Не рассуждай, не хлопочи…
Как это напоминает знаменитое Златоустовское «слава Богу за все», сказанное на вечере его жизни!
Раны дневные лечи сном, забыв в нем все накопившееся днем раздражение против людей и неблагоприятных жизненных обстоятельств и не разжигая в себе духа злобы на всех и все. Предайся на завтра в волю Божию; ничего не желай и ни о чем не тужи, а за прошедшее, хорошо ли оно или худо, благодари Бога. Ведь в этих словах идеал совершенной преданности Божественному Провидению» («Странник. Духовный журнал современной жизни, науки и литературы». Петроград, 1915. Март. С. 391).
Разночтения в трактовке основных выводов стихотворения могут объясняться созвучием последнего не только философии христиан, но и мироощущению античных стоиков.
Тематически произведение Тютчева соотносится с пушкинским «Если жизнь тебя обманет…» (1825). Общими являются вопрос о приятии-неприятии жизни, форма совета, продуктивная для выражения философии поэта. Стихотворения отличаются по тональности. Мягкая проповедь смирения уступает у Тютчева место призыву к мужественному терпению и стойкости (А. М.).
«ПОШЛИ, ГОСПОДЬ, СВОЮ ОТРАДУ…»Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 27. Л. 1–2.
Списки — Сушк. тетрадь (с. 42–43); Альбом Тютчевой (с. 119); Муран. альбом (с. 49–50).
Первая публикация — Совр. 1854. Т. XLIV. С. 33–34. Вошло в Изд. 1854. С. 68; Изд. 1868. С. 135–136; Изд. СПб., 1886. С. 164–165; Изд. 1900. С. 177–178.
Печатается по автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 277*.
Автограф беловой. Текст стих. занимает 3 страницы: 1–1 об. — 2. Вместо заглавия стоит дата: «Июля 1850»; так и датируется. Строфы отчеркнуты. Начиная со 2-й строфы, строчки «съезжают» вверх, к правой кромке листа. Плохо прочитываются слова «манит», «осенит», в последнем буквы жирно выделены. С прописной буквы написаны «Господь», «Саду», «Зной», «Злак», «Грот». Недоступность, загражденность роскошного сада для «бедного нищего» подчеркивается несколькими тире: в конце 4-й строки, в 5-й («— через ограду —»), 6-й, середине 9-й («не для него —»), в строках 10-й, 16-й, 19-й («— мимо саду —»); но в 1-й строфе, 3-й строке оборот «мимо саду» стоит в запятых. Точкой завершаются лишь 2-я и последняя строфы.
В первой публикации есть отступления от текста автографа. Редактор совсем отказывается от тире, «выравнивая» пунктуацию в соответствии с принятыми нормами. Вместо «жесткой» в 4-й строке появляется «жаркой», «не осенит» в 16-й строке заменяется «не освежит». В большинстве изданий отдано предпочтение тургеневскому тексту. С сохранением тютчевского варианта в строке 4 опубликовано в Изд. 1900. С. 177. Чулков II. С. 39.
