Николай Векшин - Небесная канцелярия (сборник)

Какой, однако, дождик мерзкий!
Но я плыву под ним на стрежень,
Хоть слышу маятника скрежет,
Который душу мою нежит.

По лужам прыгаю как заяц,
На стоп-сигналы опираясь.
И кофе крепкий выпивая,
Вся я в зарубках, но живая!

Знать, ждет меня печальный ужин.
Но в лужу мне падёж не нужен.
Ах, где же блюдечко с пирожным!?
Как надоело бездорожье!

С улыбкой сыр жую. Крепеж
С морзянкой отбиваю телом.
Курю, не сплю, поскольку – дождь.
Жизнь не халва, но надоело!

Не хочу никаких я мучений.
И вообще не хочу умирать.
А чтоб не было в этом сомнений
Я стишок накропаю опять.

Наследив, не захлопну я дверцу.
Почитав, успокою нутро.
Как спокойно мне станет на сердце,
Когда брошу я лиры перо!

Свой билет проездной, хоть помятый,
Я по жизни в кармане несу.
Мне на небо еще рановато.
Мне на свете улыбка к лицу!

Горчит, штормит исландский виски.
В ладонях стынут две сосиски.
Бокал, наполненный огнём,
Ванилью пахнет. Медальон
Скользит и падает по краю.
Я в захолустье уплываю
В тумане храмов и дождей.
О, век глотков и скоростей,
Страстей, причалов, площадей!
Любви печальной орхидей
Мне не наполнить послевкуссьем,
Печалью, болью и предвкуссьем.
И я гремлю порожняком…
Пусть бред мой назовут стихом.

Мы – homo sapiens – разумны, как мартышки,
Добры – как волки, человечны – как скоты.
По жизни суетимся, словно мышки.
Как бегемоты важностью полны.

Оскал звериный прячем под ухмылкой.
Ложь покрываем глянцем гладких фраз.
Мы похоть называем страстью пылкой.
И жадность, словно яд, питает нас.

Как лисы в отношениях плутуем.
И трусим, словно зайцы, если шум.
Как рыси мы крадемся. И воруем
Чужие вещи, деньги, мысли дум.

И, выглядеть спеша как ангелочки,
Поём псалмы про Бога, про мораль.
Но лакомые разные кусочки
Клыками рвём, как тигр терзает лань.

Плюемся мы почище, чем верблюды.
Собравшись в стаю, рады воевать.
Из танков, самолётов и орудий
Себе подобных любим убивать.

И, ядерным оружием бряцая,
С трибуны все борясь за прочный мир,
Талдычим про прогресс, как попугаи,
Ныряя из дерьма опять в сортир.

Так кто же мы? Ужель – венец природы?
Зачем живём? Кто сами мы собой?
Ответ простой: мутанты и уроды
Идущие все в ад иль на убой.

Карты тусуются: дамы, валеты,
Блеск мишуры, макияж, эполеты…
Много шестёрок среди королей.
Здесь не пасьянс, а игра посложней.

Круто блефуют престижем тузы.
Джокеры прячутся. Клонов кусты.
Рейтингом каждый усердно трясёт,
Чушь и вердыщенку гордо несёт.

Трутся в колоде они друг о друга,
Любят, ревнуют и ходят по кругу…
Но не судьба им сорвать крупный куш.
Глуп их азарт и понтовая чушь.

Платят они, подставляют очко,
Ссорятся, как дураки, горячо.
Только Хозяин срывает весь банк.
Он ведь единственный, кто не дурак.

Душа устала в полнолунье.
Пора сдавать её в архив.
А лев из смены караульной
На декольте взирает див.

Портрет размыт полутонами.
Нева в подмышках не скользит.
И сердце грешного мальчишки
К себе девчонку так манит!

Наш мишка Гамми столь вальяжен,
Что стал почти как тамада.
А хвост в любви не очень важен.
С Днём Валентина, господа!

Янычары грозные рычали.
Ятаганы головы секли.
Яростные крики ужасали.
Яд стекал по рекам на крови.

Ямы завалились кучей трупов.
Ястребы кружили в облаках.
Яркие доспехи, сёдла, луки
Яхонтом сверкали, как наряд.

Явственно вокруг свистели стрелы,
Ясно вопли слышались окрест.
Ягуары-люди озверело
Ящерами бились там и здесь.

Яблоку упасть тут было негде.
Ягодами красными горя,
Яшма золотилась на эфесах
Януса – двуликого царя.

Якорь бросив рядом в синем море,
Ялик приспустил все паруса.
Ярославна плакала в неволе,
Ясли с новым воином неся.

Свои словесны упражненья,
Как Леонардо написав,
В порыве чувств и вдохновенья
Повеса, голову теряв,
Воспел богиню лунолику,
Младую, словно Эвридику,
Свой слог у Пушкина содрав.
Пожалуй, он всецело прав
Средь чуда счастья и забав
Любовных, озорных и нежных.
Завидуют ему безбрежно
Тут все коллеги и друзья.
И, врать не буду, – даже я.

Мораль такая есть простая:
Не жди ни почестей, ни рая,
Ни одобренья, ни наград,
Тогда всему ты будешь рад,
Чем одарил тебя Творец.
Хотя у жизни есть конец,
Но этот факт совсем не повод,
Чтобы нести венец Иова,
Всех благочестьем поражать,
Себя в узде всегда держать,
Склонясь в поклоне пред Всевышним.
Чрезмерны потуги излишни.
Ведь жизнь не мёд и не халва.
Она бывает столь горька,
Что даже праведный Иов
Отречься от Творца готов
И плюнуть раздраженно в небо,
Продать себя за корку хлеба
Кому угодно, кто подаст,
Кто защитит и крышу даст,
Убережет от всех болезней
И столь окажется полезным,
Что станет всей родни родней.
И льёт Иов тогда елей,
И славословит словоблудьем.
Но мы его корить не будем.
Он слаб и жалок, этот раб.
Он не мужик. Похож на баб.
И пусть поймёт Иов урок:
Коль сам дурак, причем тут Бог?

Я – дровесек,
несу топор упрямо,
настойчиво рублю средь веток ствол,
чтоб обтесать его не криво, очень прямо,
без суеты; за этим в лес пришел.

Я – дровесек,
не хмурый и не тёмный,
пою о солнце песенку с душой.
Когда построю дом, то просветвлённо
Найду в нём утешенье и покой.

Я – дровосек,
построив храм свой светлый,
навек забуду лживую печаль.
Дрова, сгорая, греют незаметно.
Полезным надо быть – моя мораль.

Теперь я весь живу в зиме.
В кого б влюбиться?
Хоть не пацан я (много лет),
Успел жениться.

Прощайте юности года!
Меня бросали.
И Мопассановы слова
Спасут едва ли.

Сейчас я папа сам.
И неутешен.
Зачем любовь тогда была
Такой безгрешной!?

Мне вёсен хочется опять
И стать наивным.
И вновь под окнами стоять,
Чтоб быть счастливым!

Моя культурная семья
Страдает нервно,
Когда стишки кропаю я
О самой первой.

Любви коротким был рассказ.
Нравоученье
Я не сложил из кучи фраз
До отвращения.

Я не прошу Вас сразу в загс.
Терзать капризами не буду.
Вот мы расстанемся сейчас,
И я о Вас совсем забуду.
Душой моей не обладая,
Лишь тело соблазнили Вы.
А я, о счастии мечтая,
Корю Вас взглядом. Но – увы!
Вы не дерзнули стать мне мужем.
Любовь ушла. Осталась грусть.
Мне Ваш ответ совсем не нужен.
И, бросив Вас, я тем горжусь!

У меня ромашка
Выросла в горшке.
И ползёт букашка
По цветку в тоске.

А в его бутоне
Спрятался жучок.
Скоро в моём доме
Будет червячок!

Решил я однажды влюбиться.
Нашел подходящий объект.
Шикарную выбрал девицу,
Да просто достоинств букет!

Красивая, как Нефертити.
Фигура – ваще обалдеть!
И, глазки, и губки, и тити…
Ну, есть на чего поглазеть.

Она была светская львица,
В шелках, горностая мехах.
Легко покорила столицу.
Носили её на руках.

Как с ней познакомиться ближе?
Я в театр её пригласил.
Взирая на спину и ниже,
Свой нос в декольте погрузил.

Она засмеялась игриво,
Привычно улыбку даря.
И громко сказала: «Ты – милый!
Но секс ожидаешь ты зря.

Ведь я не отдамся беспечно.
Вот был бы ты крез иль банкир,
Тогда получил бы, конечно,
Любви моей огненной пир».

Тут мне захотелось напиться,
Забыться, уйти, умереть.
Красива она, но – тупица!
И глупо на дуру смотреть.