Надежда Воронова - Ладожские этюды

Возле речки на горушке
Неказистая избушка.
Перед домом полыхает
Георгинный перецвет.

Неуёмная старушка,
Словно курица-пеструшка,
В огородике порхает
Между грядками чуть свет.

Там картошку убирает:
Землю тяпкою взрыхляет
И руками разгребает,
Будто лапками – вразброс.

Клубни-«яйца» собирает,
Их любовно обтирает,
Над землёю поднимает —
Умиляется до слёз.

И опять лицом к землице.
Мыслей грустных вереница
Рвётся вырванной ботвой…
Распрямится, оглядится,
Огородом восхитится
И прошепчет:
– Лекарь мой!
Я в общении с тобой
Обретаю свой покой.

Куда я бежала,
Любитель свободы?
Что я искала?
И что же нашла?

Словно в изгнанье
Долгие годы
По собственной воле
Я прожила…

Пусть время бешено бежит,
А мне не стоит торопиться.
Всегда бежать, не значит, жить —
Так, – суетиться!

Земляничное варенье
И…горчиночка во рту.
Вспоминается деревня —
Вся округа на виду.

Не игралось мне с другими
Ни в лапту, ни в чехарду,
А влекло неодолимо
На дорожную гряду.

Помню тётушек укоры:
– Где была ты до сих пор?
Земляничника узоры
Завораживали взор.

Красным – солнечные блики,
Поспевает земляника,
Никнет, никнет до земли.
Земляника, земляника
Зазнаваться не велит!

На коленки то и дело
Приходилось мне вставать.
До чего же мне хотелось
Спелых ягод отыскать!

Нечто вроде ритуала
Надлежало соблюдать —
Непременно, ягод алых
На травинки нанизать.

Красоту уберегая,
Взрослых чая удивить,
Я бежала, точно зная, —
Не забудут похвалить!..

Ароматом земляники,
Тёплым лёгким ветерком
Детство вновь меня окликнет.
Пробежимся босиком!

Деревни превратились в хутора,
Там ночи – одиночества пора.
Петух прокукарекает в ночи
Отчаянно, надеясь на ответ.
И тут же сокрушённо замолчит,
Припоминая, что соседей нет.

Зимний вечер снегопадный,
Зимний вечер снеговатный
Одеялом штриховатым
Гасит всполохи машин
Приглушает всхлипы шин.

Этот вечер снегопадный,
Этот вечер снеговатный
Прошептал мне глуховато
В мягкой матовой тиши:
– В безутешность не спеши…

Да неужели, я опять
Больна дорожною истомой!
Из дома надо уезжать,
Чтоб обрести дорогу к дому.
Не привлекают города,–
Там плоть земли замуровали.
Из-под асфальта иногда —
Толчки её глухой печали.

Булыжник для земли родней.
Живёт мощёная дорога —
Трава пробилась меж камней.
Таких дорог нашла немного.

Куда умчалась в мыслях я?
Мне явно слышен плеск волны,
Виденьем – двор монастыря,
И всюду, всюду валуны.
Нарисовались островки
В белесом призрачном просторе
… Сошлю себя на Соловки,
На север ближний, в Беломорье.

Там лето коротко как день,
Полярный день недель на восемь.
В ночной тиши исчезнет тень…
Штормами растревожит осень.

Ну, а пока на море штиль.
Повсюду солнечные блики.
Завидев древний монастырь,
Себя я чувствую каликой.
Рука сама взметнулась в крест —
Благодарю тебя, мой Боже!
Я добралась до этих мест,
Сюда веками путь проложен.

На богомолье, на труды
Стремились путники в обитель.
И уповали: с нами Ты,
Ты не оставишь нас, Святитель!

Господней милости стяжать
Смогли молитвой и работой
… Придут бездушно разрушать
… А возрождают – с позолотой!
Стен монастырских валуны
Страдают памятью острога.
Мы все навек обречены
На покаянье перед Богом.

Призывом призрачного рая
Меня манили эти дали.
Природу северного края
Мне описать дано едва ли.

Казалось мне: всему внимая,
Душа о прошлом вспоминала
И, убоясь потери Рая,
Корнями меж камней врастала.

Возможно, сюда я уже не вернусь!
Не оттого ли белая грусть
Порасплескалась
Над Белым морем
В белую ночь?!

С утра на дальнее болото
Иду изведанной дорожкой.
Моя желанная забота —
Усердно кланяться морошке.

Её собрать бы хоть немножко!
Морошинки – веснушки лета.
Наполню я своё лукошко
Морошковым янтарным светом.

Под Новый год приедет внучка,
И непременно вспомнит «крошка»:
Гостинца не бывает лучше,
Чем наше лакомство – морошка.

Известно, жизнь – не только лето.
Но верить хочется: для внучки
В ненастный день пробьётся лучик
Морошковым янтарным светом.

В нашем городе непогодица:
Под ногами вода и лёд,
Ветер мечется, люди ёжатся…
Всё же к церкви народ идёт.

Небо низкое серой ватою,
На обочине грязный снег.
Звон торжественный клочковатится.
Из часовенки тёплый свет.

Нынче праздник большой – Крещение!
За святой водой – стар и млад.
Людям в спины машины щерятся,
Изрыгают смердящий чад.

Только люди у нас привычные:
Вся-то жизнь их в очередях.
Нынче к храму и ко Всевышнему
Под унылый мотив дождя.

Людям верится: распогодится —
Просветленья наступит час.
Матерь кроткая Богородица,
Защити и помилуй нас!

Видела я в окно:
В храме свеча горела
Звездой Вефлиемской
В ночи.
Меня призывала войти,
И следовать впредь за нею.

Читаю молитвослов.
В пасмурный день светло —
Солнечный свет в окно
От золота куполов.

Не позволяй тревоге
Тобой овладевать.
Ты уповай на Бога —
В этом благодать!

Всё, что мне надобно —
Богу видней.
Всё он управит
Через людей

Я возвращалась домой
В летний докучливый зной.
На монастырском причале
Трудников повстречала.

Берег песчаный, крутой.
Стол во дворе под сосной.
Радужным куполом крона,
А на стволе – икона!
Ладоги яркий простор.
И по душе разговор…

Время прощанья настало.
Новой надеждой звучало
Эхо над тихой рекой:
– К нам приезжайте зимой,
Мы Вам келейку натопим.
…И обнажились истоки
Жизни какой-то иной,
Где я бывала родной.
В ней животворная сила,
Ею спасётся Россия!

Всё, что казалось бы навек —
Промчалось электричкой.
Семь свечек я воткнула в снег,
Зажгла единой спичкой.
И семь горящих лепестков,
Как будто семь желаний.
Среди крестов, среди снегов
«Подснежник» притязаний.

Хочу всегда иметь свой кров,
Не быть в числе гонимых;
Хочу прожить во власти слов —
Глубин необозримых;
Чтоб жизнь – по сердцу, по уму;
Чтоб словом отогреть;
Не докучая никому,
Достойно умереть…

Шесть свечек, догорев дотла,
Угасли, замирая.
О, сколько света и тепла
Дарила мне – седьмая!
И неожиданное – вжик! —
От снегового плена…
Возможно, яркой будет жизнь,
А смерть – мгновенной.

Чиркнула спичкой по коробку —
Вмиг загорелась отважно,
Не размышляя зачем? почему?
Гореть! – только это важно.

И отчего-то подумалось мне,
Что люди по сути спички,
Часто живут – как будто в огне
Сгорают…

Уже давно не понаслышке
Известно мне, что всё пройдёт! —
Чтобы печалиться не слишком,
Предвидя радости черёд.

И оттого что всё невечно,
Ещё дороже редкий миг,
Когда разумно и беспечно
Гляжу на этот странный мир.

Мельницей времени
Не перемолоты
Наши обиды,
Страхи, печаль.

Вовсе не жаль,
Что уже мы не молоды.
На сожаления
Времени жаль!

Нынче снег смертельно болен,
Язвенно-землисто-чёрен.
А когда-то был он свеж
Многоцветием надежд…
Но в него попали вскоре
Наши дрязги, наше горе.
Напитали мир с излишком
Наши жалкие страстишки.

Смотреть на солнце —
Слишком ярко!
Стоять на солнце —
Слишком жарко!
Уже предпочитаю тень.
Быть на виду, – уже не то.
Зачем же новое пальто?
И отчего же этот день,
Как в детстве, радостен и светел? —
Обновку всё-таки заметят:
Невестка, сын, сосед, соседка.
Я словно курица-наседка,
Покупка будто яйцо.
А в зеркале моё лицо
Освещено такой улыбкой…
Не позабыть бы мне её!