Татьяна Бек - Замысел (Стихи)
То кану в омут сонный,
То встану на ушах...
Судьбе неугомонной
Объявлен вечный шах!
...И только мамин коврик,
Тоскующий в тиши,
Твердит, что мир не горек,
Да мы нехороши.
ОБРАЩЕНЬЕ ПОЛЯНЫ В БЫЛИНУ
Листки из зеленой тетради
1
-- Перелесок,
натянувший свитер,
Стираный, зеленый, -- где ты вытер
Локти свои детские до дыр?
Я тебе присваиваю титул:
Голодранец! Горлопан! Транжир!
...Подарил мне дудку да улитку,
Ветку желудевую да пытку
(Попросту -- разлуку)... Потому
Эта песня, на живую нитку
Сшитая,
посвящена -- ему.
2
На приволье попав из каморки,
Сочиняю пейзаж:
"Ствол осиновый -- цвета махорки.
А березовый? Не передашь!"
На глаза надвигаю ушанку...
Экий бред акварель,
Коль в обнимку идут на гулянку
Настоящие март и апрель!
-- Ну, за песенку, ну, за полтинник,
Ну, за стеклышко или за так -
Попрошу -- погадай мне, осинник,
На любой из коряг!
3
В лесу березовом, ольховом,
Осиновом -- бродить с альбомом,
Но вскорости порвать альбом,
Ударясь, как о стенку лбом,
О невозможность воплотиться,
Как иволга или плотвица...
Ах,
бабочка у входа в лето -
И танец, и танцор, и флейта!
4
Мнившая себя главнее ветра,
исписала океан чернил...
Как он, ветер, ветрено и щедро
Юную гордыню извинил!
Отбренчав, отплакав, отаукав,
Столько лет напрасных изведя,
Я теперь -- "внимательница" звуков,
Ученица ветра и дождя.
5
Второго мая хлынул снег.
И ты не то чтоб сник,
Но шуму рощ и плеску рек
Ты больше не двойник.
Ты -- сочинитель книг.
Окно закрой, очки надень
И -- ну писать вчерашний день,
Журчащий луч, цветущий пень,
Подснежников лесной салют...
Так люди о любви поют,
Когда она уходит в грязь
И в холод,
не простясь.
6
Надо выйти из тесного цикла
На просторы неписаной книги ...
Я любила любить. Но отвыкла.
Надо -- к озеру, к вереску, к вике.
Полевой, к облакам над поляной...
Выручай меня,
мой окаянный
Дар, с которым явилась и сгину, -
Обращенья поляны в былину!
Нет. Не просто поляны в былину.
Это верно лишь наполовину.
Ибо,
новый закончивши труд,
Устыжусь и тетрадь отодвину.
И -- былины травой порастут!
2
***
Мне ли думать о титулах гения?
Но,
в избытке безумной отваги,
Я рифмую свои наблюдения
На оберточной грубой бумаге,
Где не кану в объятиях конника
И не стану, как Лиза, топиться, -
Ибо это не сказка, а хроника,
Бесприкрасная речь летописца.
...Я страдала порой от бессилия
Написать про мерцанье колодца
Или спеть, что грачи -
как флотилия
Потерпевшего крах полководца!
Не моя это сила -- метафора.
Я люблю простоту и загадку
Переулка, читаленки, тамбура
И хвоста в овощную палатку.
Вот -- мой век и моя биография.
Вот -- моя стихотворная школа...
О, не знай ни вранья, ни тщеславия,
Нагота городского глагола!
***
Не думай захлопывать дверцу.
Отнюдь не герой -- самоед.
Проверено: честному сердцу
Укрытья от Времени -- нет.
Оно и тебя не минует,
В жестокий возьмет переплет,
Измучит, переименует,
Верхушкою в землю воткнет.
Но дудки! Не вымру, не сгину.
Характер задумчив, да крут.
Не высушило сердцевину,
И корни к весне -- расцветут.
-- О крона моя корневая,
Всю правду теперь шелести. -
...И,
заново мир открывая,
Пронзительна зрелость живая,
Как детство -- от двух до пяти!
***
Представляете: чайник без носика,
И чаевница не молода..
Темный быт. Но внезапная -- просека
Состраданья, любви и стыда!
Хлынут слезы, как музыка громкая.
Надо вылезти из-за стола
И сказать: окончания комкая:
-- Я действительно плохо жила.
И за то, что враждой с однолетками
Заслоняла просторные дни, -
Исхлещи меня ливнями, ветками
И словами, но прочь -- не гони!
СТИХИ О МОСКВЕ
Не чертеж и не музей -
Ямы, перепады, ярусы.
Так
я вижу город сей
От "Ударника" до Яузы!
Фабрика -- и запах трав.
Храм -- и простыни полощутся.
-- У тебя негодный нрав:
Хаос и чересполосица.
Но зато свободный дух:
Мешанина непохожего...
Я из тыщи, я из двух
Вырву местного прохожего!
...Мне ли киснуть в кабале,
Если я такому городу
Не вода на киселе -
Дочь? И ученица смолоду.
-- Ты тоску мою просей
Через бабушкино ситечко...
Так
я вижу город сей
И плевала на обидчика!
***
А мой недальний предок -
Седой военный врач -
Был в разговорах едок
И, видимо, горяч.
В усы усмешку спрятав,
Любил кормить коняг.
Гремел на весь Саратов
Его чеканный шаг.
-- Не оседая в кресле,
Рискуйте головой! -
Следы его исчезли
На первой мировой...
Двоюродная бабка,
Не поднимая век,
Поеживалась зябко
В тиши библиотек
И презирала бусы,
Осуществляя сдвиг
В эпоху "синей блузы"
И телеграфных книг...
Остались -- горстка пепла
И глинистая пядь.
Чтобы листва окрепла, -
Оглядываюсь вспять.
***
Я люблю этот холод осенний,
Я люблю этой жизни зигзаги...
Чем обиженней -
тем вдохновенней
Отражается жизнь на бумаге.
Стол в пыли, и посуда побита,
И под мышками рвется рубаха, -
Но
в глаза полоумного быта
Я гляжу без упрека и страха,
Ибо искренна и неустанна
Перекличка души и природы.
А к тому же на дне чемодана
Есть еще сапоги-скороходы,
При наличии коих доступна
Путевая беспутная проза...
О, как больно сияют и крупно
На полянах лепешки навоза!
***
Даль розовата, бела, фиолетова...
Неба агат, сердолик, бирюза...
Зря искушаете! Мне и без этого
Хватит красы за глаза.
Я не родная стране кипарисовой,
Пенному валу и говору гор.
Не соблазнить меня,
как ни выписывай
Невероятный узор!
Я -- делегатка угрюмого севера,
Где врачеватель моих заварух
Попеременно полыни и клевера
Даже не запах, а д у х.
***
Я любила неровню -- дышала неровно
К человеку, чей немолодой макинтош
И дыряв, и замызган, но светится, словно
Жизнь, которая -- дар, как ее ни корежь.
Я любила неровню. Я знала о риске.
Но влекла, как медведицу -- мед, кабала.
Я писала во вне по четыре записки
И к почтовому ящику ощупью шла.
Эти письма бежали гурьбой, догоняли
Адресата, врывались в его перекур -
И ответ возвращался по диагонали:
-- Испарись, нежеланная! Чур меня, чур.
Испарялась. Но в виде дождя или града
Выпадала обратно с небесных высот.
...И зачинщик ненастья, свистя виновато,
Не любил, но казалось -- полюбит вот-вот.
***
Главных дел -- неисполненный список.
И сутулится жизнь, как швея.
Хоровод напомаженных кисок,
Не приманивай, я не твоя!
Мне ходить в одиночку по краю,
Разрезая фонариком ночь.
А когда я в работу ныряю
С головою -- спасателей прочь.
Да, согласна:
тяжелые глуби
Не для ласково скроенных глаз.
Но, стихию толкущая в ступе,
Я порою
счастливее
вас.
***
Я то лягушкой, то царевной
Глядела из-под челки гневной
И миру говорила:
-- Мучь! -
...Мне просто не вручили ключ
От ровной жизни ежедневной.
-- Ты не моя, -- твердил обычай
Желанного житья-бытья...
Вот и летела с песней птичьей
В надуманную глушь! Хотя
Мне так хотелось жить -- шутя...
А то,
что вы зовете нравом
Холодным, гордым и неправым, -
Лишь только тень от боли той,
Которую понять сумели,
В отличие от вас,
метели...
Вот почему люблю без цели
Шагать по насыпи крутой.
***
Здравствуй, калина-малина! Привет,
Сказочный пень прошлогодней порубки...
Осень сошла по ступеням на нет
И объявляет об этом поступке.
Первый мороз. Первый снежок.
Первый снегирь -- одинокий флажок.
Если бы я сочиняла рассказ,
Я бы могла разжевать подоплеку
Этой метафоры грустной. Но раз
В рифму пишу, -- понимай по намеку.
Иней жестокий на солнце горит -
Что-нибудь это тебе говорит?
Хвоя озябла, и желудь простыл,
Даже и туча замерзла до звона...
Мне бы заплакать: "Почто разлюбил?" (
Но продолжаю трубить исступленно:
Первый снегирь... Первый снежок...
Господи! Ты понимаешь намек?
***
Если вы меня не перебьете,
Я вам человека покажу.
Это ваш товарищ по работе
Или же сосед по этажу.
Совершенно неуместный некто.
Пустомеля, спица в колесе,
Пугало Рязанского проспекта
Или Хорошевского шоссе.
Птичьего ли рынка посетитель,
Шахматных ли споров краснобай, -
Он влюбленный, а не просто зритель,
