Андрей Добрынин - Сборник поэзии 5
2001
Андрей Добрынин
Есть камни на лугах, ушедшие на отдых, И словно ордена - лишайники на них. Видны им отблески на неспокойных водах, Их обметает шелк метелок полевых.
Когда-то с ледником катились эти глыбы, Грозя перемолоть сырую жизнь Земли, Но льды уставшие в озерные изгибы, Во впадины болот расслабленно сползли.
А этим валунам ледник доверил сушу, На взгорьях, на мысах оставив над водой, И почва вобрала их розовые туши, Из-под лишайника блестящие слюдой.
Но протекут века - и вновь горбы поднимет Из сумрачных болот восставшая напасть И тяжко поползет, и Землю всю обнимет, На этих валунах основывая власть.
2001
Андрей Добрынин
Молочно-розовый от пива, Испитого уже с утра, Передвигаюсь я лениво Прошла суетности пора.
Бродя бесцельно по неделям Из края в край Москвы родной, От суеты укрыт я хмелем, Как будто призрачной стеной.
Я должен к вечеру надуться, Катясь по этой колее, А денежки всегда найдутся Ведь я недаром стал рантье.
Решил я жизненной тревоге Покой и пиво предпочесть. Переставляя мерно ноги, Ищу местечка, где присесть.
А сесть опять же близ разлива, Сверкающего янтарем, Чтоб новый груз седого пива Осел в животике моем.
В неспешных долгих переходах Так протекает каждый день, И это с бою взятый отдых, А вовсе не пустая лень.
Порой плетется рядом кореш, А раньше шел любимый брат, Но сытная пивная горечь Сильнее горечи утрат.
Я не задергаюсь пугливо, Как там событья ни сложись Вовеки не иссякнет пиво, Иссякнут только плоть и жизнь.
2001 Андрей Добрынин
Когда мой дом сломают тоже, Как тысячи других домов, Тебя я умоляю, Боже, Не будь тогда ко мне суров.
Фигурной кованой оградой Не обноси мой новый дом, И чистотой меня не радуй, И не сели буржуев в нем.
И неприступного вахтера В моем парадном не сажай, И не мети с площадок сора, И воздуха не освежай.
Дай запахами общежитья, Как в детстве, мне упиться всласть, Дай на ковровое покрытье Украдкой кучу мне накласть.
Дозволь мне бронзу исцарапать, Сломать бесшумные замки, Ведь я в душе обычный лапоть, Мне эта роскошь не с руки.
Дозволь мне кошек вопли слышать, Не трогай мата на стене, Свободный выход дай на крышу Всей окружающей шпане.
Дай без помех закончить скрытно Жилье в порядок приводить, Чтоб собутыльников не стыдно Туда мне было приводить.
2001
Андрей Добрынин
От чтенья книг немного прока, Хотя, возможно, мой двойник В какой-нибудь из стран Востока Блаженство почерпнул из книг.
В трудах я старюсь одиноко, Но смысла жизни не постиг, И рока яростное око Пронзает грудь пучками пик.
Пусть рок ко мне немилосерден, А сам я беден, болен, смертен Я книги все хочу прочесть: В моей глупеющей отчизне Блаженства нет в подобной жизни, Но некий смысл, однако, есть.
2001
То, что с мыса озерного взору открылось, Вековечно, обычно - и все-таки дивно, И из глаз моих словно стрела устремилась, Чтобы воды и сушу скрепить неразрывно.
И неважно, в какую прицелится точку Этот взор, ибо в силу духовной природы Он вокруг подзаборных ничтожных цветочков Заставляет вращаться и сушу, и воды.
Возвратится с добычею он и беззвучно На равнины души оседает золою. Богатеет душа и становится тучной, Накопляя пласты плодородного слоя.
Вдохновенье растет не из сора и праха, А из духа, пронзившего воды и сушу. Дальше - дело труда, и для будущих пахот Я готовлю тяжелую жирную душу.
2001
Андрей Добрынин
Цвет щек моих угрюмо-фиолетов, А кончик носа радостно-пунцов. Законодатель мод, король паркетов, Я промотал наследие отцов.
Любой мой день кончается попойкой, А утром я найти себя могу В чужом сортире, или за помойкой, Или - зимой - закопанным в снегу.
Сведенным ртом я бормочу:"На помощь", Тоннель прокапываю, как барсук, И над сугробом, словно странный овощ, Я в тучах снега вырастаю вдруг.
Схватясь за сердце, падает старушка, Что мимо ковыляла, как назло, Но мне плевать - ведь мне нужна чекушка И ею порожденное тепло.
И я к ларьку сквозь вьюгу устремляюсь, Где топчутся другие алкаши. Я каждый день теперь опохмеляюсь, Чтоб сохранить спокойствие души.
Другие люди пусть в волненьях тонут, Чтоб спятить к старости в конце концов, Но все волненья мира не затронут Таких, как я, стихийных мудрецов.
И я в былые годы знал волненья, Свербившие, как некая парша. Теперь прозрачной толщей опьяненья Отделена от них моя душа.
К другим покой приходит лишь во гробе Над ними я хихикаю хитро, Поскольку затопил в своей утробе Души неповрежденное ядро.
2001
Андрей Добрынин
Если любишь ты, друже, читать прайс-листы, Бизнес-планы и мерзость подобную прочую, То не думай - не станешь козленочком ты: Станешь ты безответной скотиной рабочею.
Твои детки сведут на конюшню тебя, Подстрекаемы в этом супругой бесстыжею, И пойдешь ты в свой путь за одышкой и грыжею, Под немыслимой кладью надсадно хрипя.
Что искал ты в бумагах своих деловых? Видно, больше хотел ты, чем мог переваривать. От натуги теперь будешь кучи наваливать На бездушный асфальт городских мостовых.
Навсегда распростишься ты с яствами милыми, Ведь когда будут корму тебе задавать, Прайс-листы тебе будут подкидывать вилами, Бизнес-планы уныло ты будешь жевать.
И не стоит ворчать:"Бу-бу-бу, бу-бу-бу..." Прояви хоть немного терпенья похвального. Раз тебе было мало питанья нормального, То теперь ты не вправе пенять на судьбу.
2001
Андрей Добрынин
В одном кислотном клубе, где гам и теснота, Боролись мы с охраной, крича:"Едрена мать, Мы люди непростые и прочим не чета, У нас никто не вправе бутылку отнимать".
Охрана же молчала, пихая нас к дверям, От ярости холуйской зубами скрежеща, Тузя нас под микитки, под дых и по шеям, И уж в дверном проеме добавила леща.
Но нас вовек не смогут духовно превозмочь С мозгами земноводных подобные козлы. Из клубного подъезда мы вылетели в ночь, Но смело изрыгая угрозы и хулы.
Слюдой переливался под фонарями снег; Вокруг бродить мы стали в распахнутых пальто, Собачьим мерзлым калом закидывая тех, Кто выходил из клуба и двигался к авто.
Охрана выбегала на улицу подчас И с руганью бросалась к заснеженным кустам, Но вовремя друг другу кричали мы:"Атас!" В сугробы зарывались и замирали там.
Лежали мы в холодной и пресной темноте, Как мышки подобравшись, тихонечко сопя, Когда же уходили в свой клуб уроды те, Опять ночной столице являли мы себя.
Мы ухали свирепо, как пьяная сова, Пинками жесть помойки мы принимались мять, Чтоб в страхе осознала буржуйская Москва, Что не у всех разумно бутылки изымать.
Разумнее не видеть, что мы такое пьем, И контрабандной водкой нам дать упиться всласть Тогда мы подобреем, тогда не проклянем Все то, что нам по правде пора давно проклясть.
2001
Андрей Добрынин
Чтоб не сидеть на паперти с котомкой, Себя в газетах надо продвигать. Читаю:"Быть готова экономкой. Воспитанна. Анал не предлагать".
И я, обдумывая эти строки, Подспудный вызов сразу чую в них Как бы намеренье разить пороки Грядущих благодетелей своих.
Ведь это встарь нас Родина питала, А ныне кормит босс или патрон. Он нас не просит верить в идеалы Он просит лишь подставить афедрон.
И это требование понятно О женщина, возьми скорее в толк: Есть в жизни то, что мило и приятно, Но есть еще святое слово "долг".
И если долг ты крепко осознала, Тогда нагнись, упершись в руки лбом. Я не фанатик грубого анала, Но я за честность в бизнесе любом.
Ты можешь хныкать, никого не тронув, И лишь сопротивляться не моги. Сама звала ты боссов и патронов Настало время отдавать долги.
И попусту о чести не печалься У всех времен своя бывает честь: Сегодня подставляешь зад начальству, А встарь под пули надо было лезть.
2001
Андрей Добрынин
На людей я гляжу с нехорошим прищуром, Ведь любому из них что-то нужно, я знаю, И пускай передохнет вся живность земная, Лишь бы сытно жилось этим низким натурам.
Надо мной они вьются, подобно амурам, Но при этом всем сердцем любовь презирая. Настрадался от их лицемерья сполна я И от этого сделался желчным и хмурым.
Если б встретился мне человек без хотений, Я ему мог бы вверить и тело, и душу,Нет, не то: я его полюбил бы как брата, На него расточал бы свой сказочный гений, Перед ним распахнул бы и море, и сушу, Как единственный клад, не боящийся траты.
2001
Видел я, как, сплетаясь, бегут арабески По стенам усыпальницы древнего хана, И как бьются оркестра внезапные всплески У подножия плоской пещеры органа;
Как в высоты безмерные храмовой фрески Сотни душ воскуряются благоуханно; Как выходит артист в электрическом блеске И овации к рампе летят ураганно.
Постигая художества зреньем и слухом, Я в уме их затем перебрал, подытожил И решил, что поэты отстали от века: Постигается стих непосредственно духом, Ну а дух-то в наш век ослабел, обезножел, Он сегодня - завистливый, злобный калека.
2001
Андрей Добрынин Кино про мерзостных вампиров Мне не показывайте впредь. Из жизни фавнов и сатиров Мне фильмы нравится смотреть.
