Ю. Шестов - Поэма “Нити”
А в наших городских урманах
Столь милые привычки есть
И продолжают пышно цвесть.
* * *
Так вот. Где жили: длинный дом
Из бревен, и три входа в нем.
За каждым — тусклый коридор,
Бачки, тазы и прочий вздор.
Я, может, вам чуть надоем
Деталями, обильем тем.
Но что поделать. Жизнь— плетенка.
То нить толста, а то вдруг — тонка.
По нитям, как по паутине,
Цепляясь в жизненной рутине
Мы семеним к своим мечтам.
Но чаще — к будничным делам.
Есть — ходят поступью бесстрашной.
Есть — нити пробуют с опаской.
Там — по наследству из капрона,
А тут — крутили из картона.
И чтобы связи все объять,
Нам очень много нужно знать.
И мелочей здесь не бывает -
Примеров каждый тьму встречает.
* * *
На юг посмотрим — метрах в ста
Поднялась насыпь. Поезда
По ней стучат и ночь и день.
Левее мост бросает тень.
(Да-да, опять на берега
Забросила нас всех судьба.
Иртыш, мой добрый землерой…
И ты не тот, и я другой.)
Болотце, тут же огороды
(Они все те же через годы).
А если дом мы обойдем,
То небольшой пустырь найдем.
За пустырем сараи в ряд.
В землянках держат кур, крольчат.
Еще сараи, и конюшня
(И сразу запах сена душный).
Кругом всего стоял забор.
3а ним колючка до сих-пор.
(Колючей проволоки ряд).
Мост охранялся — жил отряд.
Все это называлось «зона»
(Хоть вроде нет на то резона).
Но чей-то вымолвил язык,
Тот повторил — и люд привык.
Вообще-то было б интересно
На плане города бы вместо
«Обкома» — видеть «Пентагон»,
Читать с пивною рядом — «Слон».
А магазин 6ы звался «Красный».
И если честно, труд напрасный
Искать абстрактный сто шестой,
А в «Красный» ткнет малец любой.
Под ногтем смотрим: «Бабьи слезки».
У забегаловки березки,
Сухой и меленький фонтан,
Дверь нараспашку — как капкан.
А вот в сторонке вязь петита:
«Безрукий друг» (не Афродита).
Вино в разлив здесь продают,
И мужики шумят, снуют…
* * *
Сказать по правде, я доволен,
Что в детстве жить пришлось на воле.
Для ребятишек воспитанья
Целебно естество познанья.
Пример: ползу я по траве,
Прожилки вижу на листве,
Неповторимый цвет листочка,
А в книжке «зелено» — и точка.
Но эту зелень не познаешь,
Пока в траву не поныряешь.
Не ощутят колени влаги,
Стеблей, земли в глухом овраге.
Простая истина познанья
Навроде хлеба добыванья:
И тот же пот, но солонее,
И то ж мученье, но светлее.
Пусть истина в душе ребенка
Лишь стебельком взрастает тонким.
А сил душевных он потратит
Порою так, что нам не хватит.
И благодарен я судьбе
Не за забавы, смех в гурьбе.
Спасибо, что она давала
Быть одному — не так уж мало.
Что на себе земля носила,
Все без утайки подносила.
И я, как мог, всему внимал,
И чувством жизнь я познавал.
* * *
Наверное, пропустим детство.
Не очень нужное нам средство
Понять дальнейший ход вещей.
Наивен, дорог смысл тех дней.
Четырнадцать. Еще немного,
И в нашу жизнь ведет дорога.
Я приобщен к простому люду -
Мне быдлом быть — всегда и всюду.
Но если подводить итог,
То чистым был той жизни сок.
Хоть грязь я видел, и немало,
Но уберегся — не пристало.
И как последний миг в игре
(Чем жизнь бывает на заре),
Запомнил бег на восемьсот…
И сразу — новых игр черед.
Да, восемьсот… Бежать два круга.
Через один цепочка цуга
Прижалась к бровке — разобрались,
Кто здесь почем, и дальше мчались.
Но свежесть ног— всего на круг.
Второй — и тяжелеешь вдруг.
Вот тут, когда подзапалился,
Пошла игра (вперед коль влился).
(А если, парень, в арьергарде,
Будь как огурчик, в авангарде,
Хоть счас спуртуй, уже не быть.
Замешкался — тебе платить.)
Бегу вторым — сберечь силенки.
Расслаблен бег, но нервы тонки.
Не дай бог прозевать рывок -
Не мне вам петь, что значит «в срок».
Сквозь бега ритм и жару
К себе пробился и твержу:
«Терпи, еще быстрей, не бойся,
Дотянем, друг… не беспокойся».
Теперь пора. И человечьим,
Безумно трудным и извечным
Усилием собрал остатки
Сил, гордости и бывшей хватки.
Он не успел, проспал рывок.
Я первый, финишный бросок
Уже идет, но впереди
Сто метров. Трое — позади.
«Терпеть!» — шепчу своим ногам.
«Терпеть!» — ни метра не отдам!
«Ну что ж так финиш далеко?!…
Терпеть! Им тоже нелегко!»
Всё. Лег на ленту. Дотянул.
Сквозь вату будто гул трибун.
Внутри прозрачна тишина,
И так легка, светла она.
* * *
Я обещал и ставлю точку.
Читатель сам домыслит строчку,
Что нам из детства забирать…
Но лучше нам уже не стать.
4. Началось…
Вначале, вместо предисловья,
Чтоб избежать сетей злословья,
Я вам скажу начистоту -
Вплетает жизнь в себя мечту.
А коли так — не обессудьте.
Никто не даст вам чистой сути.
И в теорему математик
Ввернет себя, как в жизнь — прагматик.
* * *
На комбикормовый завод
Заглянем. Что здесь за народ,
И может вспомним, почему
Не равнодушен я к нему.
Пути, вагоны, лето, душно,
И запашок такой… Нескушный.
Вот мясокостная мука…
Вас не взяла еще тоска?
Ну, если нет, тогда продолжим.
Хлопковый шрот — сказать я должен,
Напомнить — рыбная мука,
Мел, соль, зерно, комбикорма…
И кроме соли — все пылило,
Что мехлопата ворошила.
И что совком перекидал…
Что? Респиратор? Не слыхал.
* * *
А осенью квартиру дали.
Не бог весть что быстрей собрали,
И в этой скорой суматохе
Порастерялись детства крохи.
Извольте. Перемена мест
Разбила жизнь на «был» и «есть».
(Читатель может быть поправит,
Напомнив, что кого исправит.)
И все же нету абсолюта.
Как ни была б натура люта -
Зависит несколько от места,
Что там попало в наше тесто.
Пятиэтажки из панелей,
В них окна-буквы нонпарели.
Не прочитать — стоят слепые,
И не сказать — они глухие.
И эта серость неживая,
Окаменелая, нагая
Плодит уродливых детей.
Комочки серых душ за ней.
Чем мне хвалиться… До сих пор,
Дожив до зрелых, в общем, пор,
Живу все в той пятиэтажке.
И год шестой идет уж Сашке.
А впереди, сколь хватит взор,
Ждет совести немой укор:
Нам даже больше жизнь давала,
Чем детям нашим. Как же мало…
* * *
Что впереди, то беспросветно.
Жизнь так и канет неприметно.
Она уйдет в труху, песок,
В борьбу за хлеб, воды глоток.
Крепчает жизнь, и в полвосьмого
У магазина сто шестого
Растет толпа день ото дня
(Путь на работу у меня).
Так с год назад одни старушки
С утра, прочистить дабы ушки,
Стояли с гвалтом у дверей…
Толпа молчит. Полно детей.
* * *
Вот осень. Зябко, темень. В школу
Бреду в грязи я, очи долу,
В незримой хляби, без задора
Вдоль блёсток мокрого забора.
Прошли уроки. Кто куда.
Мой путь — мои комбикорма.
Автобус, давка, вспышки ссор,
Смех с матом, рокот: «Контролер!»
Надсадный «Ох» рессор просевших,
Неспешно мне годами певших
О невеселой, тяжкой доле
И жизни, что идет в неволе.
Но мы, не жившие на свете,
Малы умом, что наши дети.
Нам мнится: песня не для нас,
Мы здесь случайно в этот час.
А так прикинуть без прикрас
В закатный наш осенний час
И взвесить жизни урожай…
Достанет вам на каравай?
* * *
Работал разный там народ.
Вкраплялся откровенный сброд:
Украсть, подраться и напиться,
И, словно кот шкодливый, смыться.
Тогда с работой было просто -
Штат всей страны был не по росту.
Но пять-шесть сроков — не медали,
А здесь им двери открывали.
Бывали драки, пьяный спор,
И поножовщины напор
У складов с мелом неприметных…
Я избегал тех мест заветных.
Но были кремни-мужики,
О них не скажешь, что «жуки».
Могли за смену два вагона
Муки скидать без слов трезвона.
И так же прочно, деловито,
Ухватисто и шито-крыто,
Но и без спешки, с расстановкой,
«Кончали» тару с белой пробкой.
Молчали мирно так, уютно.
