Константин Бальмонт - Том 3. Стихотворения

Из острогов, из затворов,
От косых холодных взоров,
От напрасных разговоров, –
Улети.

Птицей вольной, птицей белой,
Из темницы застарелой,
Унесись на подвиг смелый, –
Есть пути.

В миг один свершится диво.
И свободно и красиво
Засияет луг и нива, –
Захоти.

Пленным – крючья, пленным – пилья,
Но мечтой умножь усилья,
Вот растут, белеют крылья, –
Что ж, лети.

Камень тяжкий отвалился,
Душный свод тюрьмы раскрылся,
Прахом твой порог затмился, –
Отмети.

Будь же с нами, с голубями,
В голубом воздушном храме,
Мы помчимся облаками, –
Улети.

Уж очень, голубок,
Ты хитрый воркунок!
Затянешь, зажурчишь,
Разрушишь в сердце тишь,
Разломишь в нем ледок,
И манишь, и пьянишь,
О чем-то говоришь,
О чем и невдомек,
Заставишь воздыхать,
И стыдного желать,
Заноет сердце, – глядь,
Вспорхнешь и улетишь.

Кто сказал, что будто Небо далеко от нас?
Солнце – в мыслях, Месяц сердцу светит каждый час.

Чуть помыслим, – это утро, это свет дневной,
Чуть полюбим, – это дымка с ясною Луной.

И Луна, побыв, как Месяц, в нежном серебре,
Станет Солнцем, чтоб тонули помыслы в заре.

И небесный серп, собравши жатву всех сердец,
Золотит колосья мыслей, их сплетя в венец.

Серебро в пресуществленьи золотом горит,
В мыслях жемчуг, в мыслях звездность, камень-маргарит.

Переливные опалы в озерной воде,
Свадьба Месяца и Солнца, зов звезды к звезде.

Не поймешь, когда полюбишь, двойственных речей,
Только будь как пламень Солнца, луч среди лучей.

Не найдешь раздельность Неба и Земли родной,
Если разум обвенчаешь с царственной Луной.

Вкруг сада – из рыбьих костей я построил забор.
На них положил изумрудно-сребристый ковер,
Который я сплел из змеиных и рыбьих чешуи.
Приходи, и яви мне свой взор.

Приходи, поцелуй.
Снежащийся свет днем исходит от рыбьих костей,
А в ночь загорается в них словно нежный светляк.
Сказать, почему? Ведь он же из бездны морей.
А Солнце в морях засыпает на время ночей,
И в них спит Луна, перед тем как пробудится мрак.

В ковре серебро, и в ковре золотой изумруд,
Сияний таких ни слова, ни века не сотрут,
И зыбь – без конца в тишине многолиственных струй.

Приходи, о, скорей, я уж тут,
Приходи, поцелуй.

Отчего душа болит, а уму не говорит?
    Я люблю. Я люблю.
Отчего огонь в крови, хоть зови, хоть не зови?
    Я люблю. Я люблю.
Отчего на Небесах звезды ясные в венцах?
    Я люблю. Я люблю.
Отчего из темноты дышат пьяные цветы?
    Я люблю. Я люблю.
Отчего в журчаньи струй так и бьется поцелуи?
    Я люблю. Я люблю.
Отчего к цветку цветок посылает лепесток?
    Я люблю. Я люблю.
Отчего в твоих глазах и желание и страх?
    Я люблю. Я люблю.
Отчею ж ты, отчею не у сердца моего?
    Я люблю. Я люблю.

Для сестры моей, любови, есть лазоревы цветы,
Есть лазоревы цветочки самой свежей красоты.

Самой свежей, самой нежной, из-под первой той росы.
Для сестры моей, любови, и другие есть красы.

На холме, холме зеленом есть высокий теремок,
Под оконцем воркованье, стонет белый голубок.

Голубь нежный, белоснежный, он проворный, круговой,
Чуть крылами затрепещет – он со стаею живой.

Проворкует, нас, мол, много, это правда, а не ложь,
За одним другой и третий, хоть считай, да не сочтешь.

Замелькаю! затрепещут, крылья блещут и горят,
Для сестры моей, любови, в Небе выпросят наряд.

В самом Небе, в синем Небе, у высоких облаков,
Уж помолят, уж попросят бирюзы и жемчугов.

Уж помолят, уж попросят изумрудов, жемчугов,
И а гласа отливного, и тончайшиих шелков.

Небеса ли им откажут, в Небе много там всего,
Для сестры моей, любови, и для счастья моею.

Мы не по закону,
Мы по благодати
Озарив икону,
Ляжем на кровати.

Мы не знаем брака
Выше, чем желанье.
Мы в глубинах мрака
Яркое сиянье.

Вне сцеплений слова
Льются наши речи.
Может, будем снова
В столь же вольной встрече.

Может, бесповторен
Праздник нашей страсти.
Пусть. Чертог узорен
Двух свободных счастий.

Я вошла в зеленый сад,
Повидалася с цветами,
Разноцветные горят,
Цветом с сердцем говорят
«Ты люби зеленый сад,
Ты побудь подольше с нами».

Я не слушалась цветов,
А они, в пахучей силе,
А они, – их нрав таков, –
Трепетаньем огоньков,
Воссияньем лепестков,
Надо мною почудили.

В терем свой от них ушла,
И с фиалкой голубою
Я заснула, я спала,
Я во сне была светла,
Я чего-то все ждала,
И проснулася – с тобою.

На теле нашем, на нашем теле
Одежды разны – одна черна,
Потом серее, потом зардели –
Красней, бледнее, как снег бледна.

Не будем медлить в одежде черной,
И сбросим серый слепой покров,
И с красной лентой, с одной узорной,
Мы явим свежесть и свет снегов.

И будем в вихрях, и будем в светах,
И будем ночью светлей, чем днем,
В телах воспетых и в снег одетых
Живое счастье горит огнем.

Наше тело – Божий храм,
В храме дай гореть свечам.
Любишь Бога, так смотри,
Храм достойно убери.

Чтобы ладан нежный в нем
Был с молитвенным огнем,
Чтобы тихий звон кадил
Прямо в сердце заходил.

Чтобы к храму льнул другой,
Тоже Божий – и такой,
Как бывает вешний сад,
В час как все цветы горят.

Если спросить Черный Вран: –
«Ты откуда, Белый Дух?
Отчего в тебе все бело?» –
Ты пред ним промысли вслух: –
«Уж такой закон мне дан,
Черный Вран, Черный Вран,
Белый я телесный дух,
И духовное я тело,
Так Раденье захотело,
Ибо мы – из Белых стран.
Ты же, Вран,
Черный Вран.
Каркай! Прочь!
В мрак и в ночь!
Прочь от сих Восточных стран!»

Если хочешь рай блюсти,
Чисто комнату мети,
Чтобы пол и потолок
Был пресветлый теремок.

Чтобы не было темно,
Полюби свое окно,
Чтоб была игра стекла
Незапятнанно-светла.

Если хочешь нежить рай,
За цветами надзирай,
Чтобы твой цветущий сад
Был как огненный закат.

Как быть в Боге? – Свет найти,
Не в дороге, а в пути.
А дорога-путь одна: –
Пить любовь, и пить до дна:

Выйди к травам, посмотри! –
От зари и до зари
Пчелы вьются меж цветов,
К ночи светлый мед готов.

Выйди ночью, и взгляни: –
Птичий Путь. Горят огни.
Белый свет. Люби, цвети.
Будь звездою во плоти.