Михаил Исаковский - Стихи и песни

Расправив широкие крылья,
Над желтым простором полей
Плывет в небесах эскадрилья
Спешащих на юг журавлей.

Осенний старательный ветер
Листву по дорогам разнес.
И в город вчера на рассвете
Отправлен последний обоз.

Густая зеленая озимь
Торжественно вышла на свет,
И в честь урожая в колхозе
Готовится званый обед.

Билеты колхозникам на дом
Разносит ватага детей.
Скамейки со стульями рядом
Стоят в ожиданье гостей.

Разложены ложки и вилки,
И, кажется, нет им числа.
Несет председатель бутылки
Для полной нагрузки стола.

И два гармониста заране
Себе нагоняют цену:
Один и другой на баяне
Персидскую топит княжну.

И настежь раскрыты чуланы,
В которых стоят сундуки,
И мягко шуршат сарафаны,
И жарко пылают платки.

И всюду — на улице, в хате —
На песни повышенный спрос.
И дождь, безусловно не кстати,
Доводит березу до слез.

Понапрасну травушка измята
В том саду, где зреет виноград.
Понапрасну Любушке ребята
Про любовь, про чувства говорят.

Семерых она приворожила,
А сама не знает — почему,
Семерым головушку вскружила,
А навстречу вышла одному.

То была не встреча, а прощанье
У того ль студеного ключа.
Там давала Люба обещанье,
Что любовь навеки горяча.

До рассвета Люба говорила,
Расставаясь, слезы не лила,
Ничего на память не дарила,
А лишь только сердце отдала.

Мил уехал далеко-далече,
Улетел веселый соловей.
Но, быть может, в этот самый вечер
Вспомнит он о Любушке своей.

В том краю, откуда всходят зори,
Где обманчив по ночам покой,
Он стоит с товарищем в дозоре
Над Амуром — быстрою рекой.

Он стоит и каждый кустик слышит,
Каждый камень видит впереди…
Ничего особого не пишет,
Только пишет: «Люба, подожди».

Люба ждет назначенного срока,
Выйдет в поле, песню запоет:
Скоро ль милый с Дальнего Востока
Ей обратно сердце привезет?

Всходит месяц, вечер пахнет мятой,
В черных косах не видать ни зги…
Ой, напрасно ходят к ней ребята,
Ой, напрасно топчут сапоги!

Ой, вы, зори вешние,
Светлые края!
Милого нездешнего
Отыскала я.

Он приехал по морю
Из чужих земель.
— Как тебя по имени? —
Говорит: — Мишель.

Он пахал на тракторе
На полях у нас.
— Из какого края ты? —
Говорит: — Эльзас.

— Почему ж на родине
Не хотел ты жить? —
Говорит, что не к чему
Руки приложить…

Я навстречу милому
Выйду за курган…
Ты не шей мне, матушка,
Красный сарафан, —

Старые обычаи
Нынче не под стать, —
Я хочу приданое
Не такое дать.

Своему хорошему
Руки протяну,
Дам ему в приданое
Целую страну.

Дам другую родину,
Новое житье, —
Все, что есть под солнышком,
Все кругом — твое!

Пусть друзьям и недругам
Пишет в свой Эльзас —
До чего богатые
Девушки у нас!

Дан приказ: ему — на запад,
Ей — в другую сторону…
Уходили комсомольцы
На гражданскую войну.

Уходили, расставались,
Покидая тихий край.
— Ты мне что-нибудь, родная,
На прощанье пожелай.

И родная отвечала:
— Я желаю всей душой —
Если смерти, то мгновенной,
Если раны, — небольшой.

А всего сильней желаю
Я тебе, товарищ мой,
Чтоб со скорою победой
Возвратился ты домой.

Он пожал подруге руку,
Глянул в девичье лицо:
— А еще тебя прошу я —
Напиши мне письмецо.

— Но куда же напишу я?
Как я твой узнаю путь?
— Все равно, — сказал он тихо,
Напиши… куда-нибудь.

За окошком, за колодцем —
Пыль дорог и ширь полей…
Ждет старуха — не дождется
На побывку сыновей.

Вот приедут, вот утешат,
Вот подкатят к воротам!..
Снова письма и депеши
Изучает по складам.

Бродят ветры-скоморохи,
Задевают провода…
Вдоль по Северной дороге
Старший водит поезда.

В поездах товары возит,
Знает всякий паровоз,
Хоть на том на паровозе
Двадцать штук одних колес!

Младший — тоже на работе,
У того — повыше пост:
Младший сын на самолете
Долетал почти до звезд.

У него — своя дорога,
Свой особенный причал.
Говорит, что видел много,
Только бога не встречал.

Оба — соколы степные,
Оба — гордость и оплот…
Старший пишет заказные,
Младший «молнии» дает.

Каждый празднует победу,
Жизнь обоим по плечу.
Старший пишет: «Жди, приеду»,
Младший пишет: «Прилечу…»

На столе стоит закуска.
Только где ж застряли вы,
Самолеты из Иркутска,
Паровозы из Москвы?

Ждет старуха — не дождется
Ненаглядных сыновей.
За окошком — скрип колодца,
Воробьи и ветровей.

И глядит она печально,
В облака глядит до слез —
Как бы младшего случайно
Ветер мимо не пронес…

Ты по стране идешь. И нет такой преграды,
Чтобы тебя остановить могла.
Перед тобой смолкают водопады
И отступает ледяная мгла.

Ты по стране идешь. И, по твоей поруке,
Земля меняет русла древних рек,
И море к морю простирает руки,
И море с морем дружится навек.

Ты по стране идешь. И все свои дороги
Перед тобой раскрыла мать-земля,
Тебе коврами стелются под ноги
Широкие колхозные поля.

И даже там, где запах трав неведом,
Где высохли и реки, и пруды, —
Проходишь ты — и за тобою следом,
Шумя, встают зеленые сады.

Твои огни прекрасней звезд и радуг,
Твоя дорога к солнцу пролегла.
Ты по стране идешь. И нет такой преграды,
Чтобы тебя остановить могла.

Ой, не про тебя ли пели скоморохи,
Пели скоморохи в здешней стороне:
«Завяла березонька при дороге,
Не шумит, зеленая, по весне?»

Ой, не ты ль, Настасья, девкой молодою
Думала-гадала — любит или нет?
Не тебя ль, Настасья, с горем да с нуждою
Обвенчали в церкви в зимний мясоед?

Не тебе ль, Настасья, говорили строго,
Что на белом свете все предрешено,
Что твоя дорога — с печки до порога,
Что другой дороги бабам не дано?

Расскажи ж, Настасья, про свою недолю,
Расскажи, Настасья, про свою тоску, —
Сколько раз, Настасья, ты наелась вволю,
Сколько раз смеялась на своем веку;

Сколько лет от мужа синяки носила,
Сколько раз об землю бита головой,
Сколько раз у бога милости просила,
Милости великой — крышки гробовой?

Расскажи, Настасья, как при звездах жала,
Как ночей не спала страдною порой,
Расскажи, Настасья, как детей рожала
На жнивье колючем, на земле сырой.

Сосчитай, Настасья, сколько сил сгубила,
Сколько слез горючих выплакала здесь…
Говори, Настасья, обо всем, что было,
Говори, Настасья, обо всем, что есть.

То не ты ль, Настасья, по тропинке росной
Ходишь любоваться, как хлеба шумят?
То не ты ль, Настасья, на земле колхозной
Отыскала в поле заповедный клад?

Не твои ль поймали руки золотые
Сказочную птицу — древнюю мечту?
Не перед тобой ли старики седые
С головы снимают шапку за версту?

И не про тебя ли говорят с почетом
В городе далеком и в родном селе?
За твою работу, за твою заботу
Не тебя ли Сталин принимал в Кремле?

И не ты ль, Настасья, говорила бабам,
Что родней на свете человека нет:
— Дал он хлеб голодным, дал он силу слабым,
Дал народу счастье да на тыщи лет.

Он своей рукою вытер бабьи слезы,
Встал за нашу долю каменной стеной…
Больше нет, Настасья, белой той березы,
Что с тоски завяла раннею весной.