Николай Велимирович - Молитвы у озера
Спрашиваю вас, тёмные братья мои, и ответьте мне на то, о чем спрашиваю вас. Если бы вы поручили Богу сойти на землю, каким бы пожелали вы видеть Его?
Как человека желали бы мы видеть Его, как красивейшего из сынов человеческих, сильнейшего всех сынов человеческих в словах и в делах. Мы хотели бы, чтобы Он был прекрасным, как царевич; не дерзким, а смиренным, как ягнёнок; входил бы под кров наш, ел и пил с нами и имел бы с нами все общее, кроме немощи нашей и греха.
Тогда говорю вам: вы сами доказали, что Бог был посреди нас.
Мы хотели бы видеть Его человеком, хотя Он может явиться в любом теле. Когда говорит Он — чтобы говорил со властию, как никогда ни один человек не говорил. Когда ходит по мiру сему — чтобы ходил не как наёмник и раб, но как господин. Чтобы вода и ветры повиновались Ему, чтобы люди следовали за ним, злые же духи чтоб бежали от Него. Чтобы Он помогал людям каждый день: скорбящих утешал, больных исцелял, мёртвых — воскрешал. Такого Бога хотели бы мы видеть среди нас.
Мы хотели бы, чтобы Он пришёл к нам не как царь, с богатством, которое преходяще, и с войском, которое преходяще, и с блеском, который поблекнет, — не как царь, но как больший, чем царь. И нам хотелось бы, чтобы пришёл Он не как обычный пророк, но как Тот, о Котором пророчествовали от начала времён. Тот, Который бы смел сказать, что будет в конце и после конца времён. И хотели бы мы, чтобы Он пришёл к нам не как священник, но как первосвященник, в Котором отразятся все трое в одном: и Бог, и священник, и жертва. Вот такого Бога мы хотели бы увидеть среди нас.
Тогда говорю вам: вы сами доказали, что Бог посреди нас!
Мы хотели бы, чтобы Он скоро пришёл и ушёл, ибо мы не смогли бы долго выдержать присутствия Его. Но и когда ушёл бы Он, мы бы хотели, чтобы Слово Его звенело сквозь время и пространство, без конца и преград, и чтобы от стоп Его земля горела небесным огнём, покуда существует земля.
Тогда говорю вам: вы сами доказали, что Бог был посреди нас. Желанный приходил к людям, точь-в-точь такой, какого только люди могли пожелать, и ещё лучше, ещё сильнее, ещё красивее, а люди — ах, и тогда они говорили: кто нам докажет, что это Бог?
Желанный придёт опять, душа моя. Как молния прилетит Он, и если не узнаешь Его, улетит, — и больше ты Его воистину не увидишь. Восстань, душа моя, и не спи, но бодрствуй. И утверди в себе образ Желанного, Какой Он есть, чтобы узнать Его, когда придёт Он. Образы всех мiров да изыдут из тебя; Его же образ да наполнит тебя всю, от востока до запада и от севера до юга. Чтобы тебе узнать Его, когда приидет.
Ибо как молния придёт и уйдёт Он, а ты будешь дремать и повторять; кто мне докажет?
Если ты сама себе не докажешь, никто тебе не докажет.
Если вечная жизнь твоя тебе Его не докажет, докажет тебе Его вечная смерть твоя.
Гл. 94.
В долине плача оживил еси мёртвые кости, Сыне Божий.
Да возрадуется пророк, ибо Ты оправдал слова его.
Вся сила, и красота, и мудрость, которых жаждет человечество от начала, — в Тебе, Всечеловече.
Вся пища жизни, и все питие жизни, которыми живут живые от края времён и до края, — в Тебе, Всечеловече.
Чрез Тебя Трисолнечный луч решился броситься во тьму смертную и тень небытия. Милость была в луче том, и, как всякой милостыней, ею злоупотребили. Потому Луч отступил, и тьма смертная и тень небытия возобладали.
Теперь Ты пришёл с новым Лучом и новой милостию. И те, кто принял Тебя, засияли, как солнца нововозаженные, а кто не принял Тебя, те остались и дальше мёртвыми костьми в пустыне.
Отворил еси хлебню для голодных и пивницу для жаждущих, и призываешь всех голодных и жаждущих есть и пить, и быть живыми.
Кто хочет жизни, жизнию должен и питаться. Кто предался смерти, смертью питается, и нет его среди живых.
Принёс еси нам Бога в юдоль страданий; принёс нам Бога не затем, чтобы, как образ, явить нам — пляска образов выела нам всю душу, — но как хлеб, чтобы мы ели Его и ожили. Образами питались мы и умерли. Поистине, все вещи, которые смертные едят и пьют, суть образы, не питающие, и не напоявающие, и жизни не дающие, если Бог не войдёт в них.
Пусть душа моя вкушает Бога, — и она обвенчается с вечной жизнию.
Пусть ум мой вкушает Бога, — и он обвенчается с вечною мудростию.
Пусть сердце моё вкушает Бога, — и оно обвенчается с радостию вечной.
Пусть тело моё вкушает Бога, — и оно воскреснет из мёртвых.
Пусть все люди вкушают Бога, — и они вернутся домой, вернутся во Всечеловека.
Гроба Твоего нет среди нас. Земля удерживает только землю. Гробы захоранивают в гробах, и они остаются в них.
О, Царевичу Святой Триады и Царю всех творений, которые по глаголу Твоему начали дышать и видеть, накорми мя хлебом Твоим и напои мя питием Твоим.
Да не обратится в труху тело моё, и душа моя да не мятётся во аде, как тень бестелесная, полная лютых воспоминаний, полная телесных желаний, полная страха и образов устрашающих.
Да не потеряю я, Господи, оба тела: земное, что ближе к погибели, чем трава осенняя, и небесное, которое дух опоздал соткать и приготовить к вечности.
Да не потеряю я, Господи, оба духа: земной, обрёкший себя на смерть венчанием своим с землёю, и небесный, Которого не принимал я в себя, не давая Ему внести в меня вечность Свою.
Да не потеряю я, Господи, двух жизней: земной, которая мне кажется жизнию, и небесной, которая есть жизнь.
Прииди ко мне ближе, Хлебе Небесный, и не противься устам моим.
Прииди ко мне ближе, и ещё ближе, Питие Небесное, и не ускользай от уст моих.
Троице Пресвятая, опусти светильник Твой в ночь мою и отгони чужестранца, что заслоняет меня от Тебя.
Гл. 95.
Дети и святители держатся Тебя, Господи, остальные бунтуют против Тебя.
Дети и святители — граница между царством бытия и тенью небытия.
Опекуны называют себя родителями и сбрасывают детей Твоих с высокой скалы в пропасть.
Опекуны воображают, что они родители, и управляют детьми Твоими, как своим имуществом. Поистине, не управляют, а искривляют и ломают.
Чужих детей присвоили вы себе, опекуны, и будете отвечать за кражу и разбой.
Ни та, жизнь, что в вас самих, не есть ваша, ни та, которой каналами послужили вы. Чужое все, кроме зла внутри вас, и будете отвечать за кражу и разбой.
Ответите за кражу, потому что чужое называли своим; и за разбой, ибо вы чужое изувечили и разрушили.
Нет родителей на земле. Родитель — на небе. На земле только опекуны. Те, кто себя на земле называют родителями, — воры и разбойники.
На земле только опекуны: и это уже слишком большая честь.
На попечение вам отдано самое драгоценное богатство, которое есть у Бога. И это уже честь превеликая.
Блаженнее тот, кто никогда не родился, и кому никогда ничто не вверялось на попечение, нежели вы, если попечение ваше — соблазн и умерщвление душ.
Зачем радуетесь вы детям, если не думаете бдить над ними, как над ангелами небесными? Зачем сокрушаетесь о них, когда они рано оставляют вас и убегают к ангелам? Чужому вы радовались и о чужом сокрушались.
Не пекитесь об одном лишь благополучии тела детей ваших, ибо сие делают и лисы для лисят. Но пекитесь о Боге в детях ваших. Выстраданный Бог постарается о всем остальном. И то, что с муками собираете детям вашим, Он им без муки соберёт, быстро и легко.
Не изгоняйте Бога из детей ваших, ибо тогда отгоните от них мир и счастие, здравие и благоденствие.
Даже если и всю землю оставите оставленным Богом, — оставите её голодным, которые все пожрут и умрут от голода.
Обеспечьте детям вашим не кусок хлеба, а кусок души и совести. И будут дети ваши обеспечены, а вы благословенны в двух мiрах.
Пекитесь о чужом имуществе более, нежели о своём, и награда ваша будет немеренной.
Царские дети отданы вам на попечение. Воистину, немалую награду даст Царь тем, кто сберегут для Него царевичей и не сотрут имени Родителя из памяти их.
Чрез детей смотрит Царь с удивлением на вас и ждёт ответов ваших. Если ответы будут смертоносными, Царь уйдёт из детей ваших, и будете печься о трупах.
Дети и святители держатся Тебя, Господи мой, остальные бунтуют против Тебя. Дети и святители — Твоё испытание мiра.
Будь внимательной, душа моя, будь внимательной и не ошибись.
Гл. 96.
Всякая тварь пугала меня, пока я был ребёнком, и всякую тварь жалею я, с тех пор как вырос. Пока я был ребёнком, всякая тварь казалась мне сильней меня. Теперь чувствую себя сильнее мiра и жалею все.
Ибо я научился стоять с Тобой, о Господи, Окружённый воинством бессмертным, словно бором горным. И я расту из Тебя, как древо из горы.
Пока я был ребёнком, каждую тварь брал себе в учители, и шёл до известной поры с каждой из них. И научился немощи и смерти, и воплю к Тебе.
