Бах Ахмедов - Стихи
— Нет, я не играю, это скрипка моего брата. Он приезжает ко мне два раза в год: на Рождество и летом. И тогда скрипка оживает — брат играет великолепно, можно сказать, виртуозно. Хотя он всего лишь любитель.
Старик снова с увлечением стал рассказывать про своего брата, вспоминая детство и молодость, когда они еще жили в одном городе и были почти неразлучны. Свои воспоминания он перемежал рассуждениями на отвлеченные темы, которые, впрочем, не отличались большой оригинальностью. Я слушал молча, сначала вежливо и даже с некоторым интересом, потом со скукой, потому что старик, сам того не замечая, очень скоро начал повторяться, как повторяются многие старые люди, когда погружаются в рассказы о своем прошлом.
Через полчаса мне все-таки удалось выбрать паузу в рассказе уже порядком захмелевшего старика. Я поблагодарил его за отличные виски и сказал, что, к сожалению, мне пора, поскольку обещал присоединиться к компании в пабе. Конечно, мне пришлось приврать — в паб я не собирался, но старик поверил сразу и без возражений отпустил меня, с кряхтением поднимаясь с кресла, чтобы закрыть за мной дверь. Когда я уже стоял у двери, надевая куртку, старик мне обратился ко мне с просьбой:
— Заходите ко мне завтра в это же время, или пораньше, как сможете. Я Вас познакомлю с Винсентом, — кстати, не удивляйтесь сходству, мы близнецы, — и уверяю, что Вам с ним будет намного интереснее, чем со мной. А заодно и послушаете, его великолепную игру на скрипке. Вы ведь здесь недалеко живете, насколько я успел заметить?
Я с удивлением взглянул на старика, не понимая, когда и как он успел узреть, что я живу через два дома. Почему-то вспомнилось меткое замечание одной моей знакомой о редкой наблюдательности англичан, как одной из их национальных особенностей, и том, что неслучайно именно в Англии появился такой персонаж, как Шерлок Холмс.
— Спасибо за приглашение, я постараюсь прийти, — ответил я, чувствуя себя виноватым за то, что приходиться обманывать старика. Он только кивнул головой и как-то странно оглянулся назад, словно за его спиной стоял некий незримый свидетель, который должен был запомнить мои слова. У меня вдруг возникло неприятное ощущение, что в доме старика находится кто-то еще, кого я не видел, но кто видел меня и каким-то образом подслушал наш со стариком разговор.
Старик захлопнул за мной дверь, как будто забыв, что до этого специально оставлял ее открытой. Я жадно втянул сырой туманный воздух и медленно пошел домой, думая о своем новом знакомом и о том, что по сути дела, все, что сейчас со мной произошло, является событием почти фантастическим, поскольку здесь, в Англии, спонтанное приглашение в дом случайного человека с улицы практически исключено, тем более, когда хозяин дома — одинокий старик, ведущий замкнутый образ жизни. «Может, мне все это привиделось?» — подумал я, но туман в голове, вызванный выпитым виски, парадоксальным образом подтверждал реальность моего странного и отчасти забавного приключения.
На следующий день, в субботу, я встал поздно, отоспавшись, как обычно, за всю неделю ранних вставаний, которые я всегда ненавидел. После завтрака я решил прогуляться до центра города. Туман почти рассеялся, но по-прежнему было холодно и промозгло, так что погода не очень располагала к долгим прогулкам. Я прошелся до благотворительного магазина (что-то вроде наших комиссионных магазинов, с той лишь разницей, что владельцы старых вещей сдают их в магазин бесплатно, а выручка идет на благотворительные цели), заглянул в него, чтобы порыться в старых дисках, среди которых можно было найти порой весьма неплохие сборники классической музыки. Но в этот раз мое внимание привлек совсем другой отдел магазина. На одной из полок, где обычно лежала старая домашняя утварь, я увидел настенные часы в квадратной деревянной раме. Это были часы из зеркального мира, потому что цифры были расположены на циферблате в обратном порядке, против часовой стрелки, и, соответственно, и стрелки шли в другую сторону, навстречу прошлому (или на встречу с прошлым?.). Несколько лет назад я видел подобные часы на руке у одной женщины в метро и уже тогда они меня поразили неким метафизическим вызовом существующему порядку вещей. И сейчас, когда я увидел их в увеличенном варианте, я просто застыл завороженный, не в силах оторвать взгляд от этого поразительного и немного пугающего зрелища. Сбоку виднелась наклейка с ценой: 5 фунтов. Практически даром!.. Еще минут пятнадцать я бродил по магазину, как бы готовя себя к покупке, как бы сомневаясь, но уже зная, что куплю и что часы будут висеть в моей комнате. Лишь иногда я искоса поглядывал в их сторону и думал: «А вдруг сейчас кто-то подойдет и купит их? Зачем искушать судьбу?» Хотя на самом деле, не ясно было кто кого искушает. Когда, наконец, я взял часы с полки и подошел к прилавку, за которым стояла совсем юная китаянка в белой полупрозрачной блузке. Она понимающе улыбнулась мне, словно одобряя мой выбор, и положила часы в пакет, пожелав, как принято счастливого Рождества.
На обратном пути я вспомнил про старика. Мне хотелось к нему зайти, но мысль о том, что он может привязаться ко мне в силу своего одиночества (почему-то мне не пришло в голову в тот момент, что с таким же успехом и я могу к нему привязаться) вселяла в меня сомнение. Тем не менее, чем ближе я подходил к дому своего нового знакомого, тем сильнее я ощущал в себе желание навестить его и посмотреть заодно на его брата-близнеца, о котором он вчера мне рассказывал, то вдохновенно, то немного грустно. «Интересно, брат его столь же колоритная личность, как он сам или…?» Я не успел додумать что «или», потому что подошел к дому старика.
На этот раз дверь была заперта и я позвонил. Прошло не менее минуты, прежде чем я услышал шаги старика в коридоре. Дверь резко открылась, но передо мной стоял не мой знакомый, а его брат, впрочем, действительно очень на него похожий, если не считать усов и седой бородки. Во всем остальном он был почти точной копией своего единокровного брата: такой же настороженный взгляд из-под густых бровей, немного хищный прищур, водянистые, но внимательные глаза, костлявые руки и даже тот же полосатый жилет. Мне даже на секунду показалось, что это и есть сам старик, только, в отличие от своего вчерашнего облика, сегодня он был без галстука.
— Добрый день! Простите, могу я видеть Дэвида? — спросил я.
— Его нет, но он скоро подойдет, проходите.
Я замялся в нерешительности, не зная, что делать — мне не хотелось тратить время на ожидание, но ведь я собственно пришел познакомиться с его братом, который сейчас и стоял передо мной.
— Он говорил, что Вы можете зайти и настоятельно просил Вас подождать, — сказал Дэвид № 2 и улыбнулся такой обезоруживающей улыбкой, что мне ничего не оставалось делать, как пройти в уже знакомое мне жилище. Почему-то сейчас, в тусклом дневном свете, оно выглядело более грустно и неустроенно, чем вчера вечером. Впрочем, на столе по-прежнему стояла вчерашняя початая бутылка виски и добавилась открытая коробка шоколадных конфет. На другом столике, который притулился в углу, (вчера я его, очевидно, не заметил), лежала скрипка, уже не футляре.
— Кстати, меня зовут Винсент, — представился старик (в какой-то момент мне вдруг показалось, что он выглядит моложе своего брата), приглашая меня жестом сесть в кресло. Я тоже представился и сел. Несколько секунд он молча смотрел в окно, словно там происходило что-то интересное и мне даже показалось, что он забыл о моем присутствии.
— Где же он пропадает? — с каким-то сердитым удивлением пробурчал Винсент, словно его брат всегда был образцом точности и ходячими часами. Затем Винсент пересек комнату от окна к двери и обратно. Походка у него была размеренная и совсем не старческая. Потом он вдруг взял в руки скрипку и вопросительно посмотрел на меня.
— Давайте я Вам сыграю что-нибудь, пока мы ждем брата. Хотите?.
— С удовольствием послушаю, — ответил я искренне.
Старик удовлетворенно кивнул, словно он не ожидал услышать другого ответа, и поднес к плечу. Он закрыл глаза и несколько секунд, как профессиональный исполнитель, настраивался на игру, а потом как-то уж слишком театрально взмахнул смычком и заиграл «Мелодию» из оперы Глюка «Орфей». Я смотрел, как играет этот странный человек и думал о том, что он не очень-то похож на преподавателя колледжа. Старик играл самозабвенно, весь отдавшись музыке и как бы забыв об окружающем мире. Меня поразило, что лицо его в эти минуты разгладилось и словно бы озарилось внутренним светом, который подчеркивал и делал зримым все тяготы, испытания и горести, выпавшие на его долю в долгой и непростой жизни. И еще мне показалось, что каждым звуком, который он неторопливо извлекал из скрипки, старик пытался заговорить свое неизбывное одиночество, отдавая ему в жертву свое искусство, пытаясь хотя бы в эти недолгие минуты стать невидимым для него, хотя и зная заранее, что очередная его попытка обречена на неудачу, так же как были обречены и кончились поражением все его прошлые старания вырваться из этого плена.
