Александр Блок - Том 1. Стихотворения 1898-1904

Ночной туман застал меня в дороге.
Сквозь чащу леса глянул лунный лик.
Усталый конь копытом бил в тревоге —
Спокойный днем, он к ночи не привык.
Угрюмый, неподвижный, полусонный
Знакомый лес был страшен для меня,
И я в просвет, луной осеребренный,
Направил шаг храпящего коня.
Туман болотный стелется равниной,
Но церковь серебрится на холме.
Там — за холмом, за рощей, за долиной —
Мой дом родной скрывается во тьме.
Усталый конь быстрее скачет к цели,
В чужом селе мерцают огоньки.
По сторонам дороги заалели
Костры пастушьи, точно маяки.

Там, за далью бесконечной,
Дышит счастье прошлых дней…
Отголосок ли сердечный?
Сочетанье ли теней?

Это — звезды светят вечно
Над землею без теней.
В их сияньи бесконечном
Вижу счастье прошлых дней.

Когда же смерть? Я всё перестрадал,
Передо мною — мир надзвездный.
Отсюда — юноше, мне Сириус сверкал,
Дрожал и искрился над бездной.

Прими, стоцветная звезда!
Прими меня в свой мир высокий.
Чтоб я дрожал и искрился всегда
Твоею мощью одинокой!

Дай мне твой свет — пустыню озарить,
Спасти от боли, от юдоли!
Дай сладкий яд мне — стражу отравить!
Дай острый луч мне — двери отворить!

Чей-то обманчивый голос поет,
Кто пробудился от сна и зовет?

Где-то в далеких знакомых краях
Гаснут и тают лучи в облаках.

Ночь наступает, но кто-то спешит,
К ночи в объятья зовет и манит…

Кто же ты, ночью поешь и не спишь?
Чей же ты, голос, обман мне сулишь?

За краткий сон, что нынче снится,
  А завтра — нет,
Готов и Смерти покориться
  Младой поэт.

Я не таков: пусть буду снами
  Заворожен, —
В мятежный час взмахну крылами
  И сброшу сон.

Опять — тревога, опять — стремленье.
  Опять готов
Всей битвы жизни я слушать пенье
  До новых снов!

В те дни, когда душа трепещет
Избытком жизненных тревог,
В каких-то дальних сферах блещет
Мне твой, далекая, чертог.

И я стремлюсь душой тревожной
От бури жизни отдохнуть,
Но это счастье невозможно,
К твоим чертогам труден путь.

Оттуда светит луч холодный,
Сияет купол золотой,
Доступный лишь душе свободной,
Не омраченной суетой.

Ты только ослепишь сверканьем
Отвыкший от видений взгляд,
И уязвленная страданьем
Душа воротится назад

И будет жить, и будет видеть
Тебя, сквозящую вдали,
Чтоб только злее ненавидеть
Пути постылые земли.

О, не тебя люблю глубоко,
Не о тебе — моя тоска!
Мне мнится — вечер недалеко,
Мне кажется, что ночь близка…

Укроет мрачной пеленою
Всё то, что я боготворил…
О, день, исполненный тобою!
Нет, нет! Я не тебя любил!

Ночь теплая одела острова.
Взошла луна. Весна вернулась.
Печаль светла. Душа моя жива.
И вечная холодная Нева
У ног сурово колыхнулась.

Ты, счастие! Ты, радость прежних лет!
Весна моей мечты далекой!
За годом год… Всё резче темный след,
И там, где мне сиял когда-то свет,
Всё гуще мрак… Во мраке — одиноко —

Иду — иду — душа опять жива,
Опять весна одела острова.

К ногам презренного кумира
Слагать божественные сны
И прославлять обитель мира
В чаду убийства и войны,

Вперяясь в сумрак ночи хладной,
В нем прозревать огонь и свет, —
Вот жребий странный, беспощадный
Твой, божьей милостью поэт!

Напрасно, дева, ты бежала,
Моей пытливости страшась.
Моя мечта дорисовала
Тебя, волнуясь и смеясь.

И я узнал твои приметы
По искрам тайного огня
В твоих глазах, где бродят светы
Жестокого и злого дня.

Ты ныне блещешь красотою,
Ты древним молишься богам,
Но беззаконною тропою
Идешь к несчастным берегам.

Хожу по камням старых плит,
Душа опять полна терзаний…
Блаженный дом! — Ты не закрыт
Для горечи воспоминаний!

Здесь — бедной розы лепестки
На камне плакали, алея…
Там — зажигала огоньки
В ночь уходящая аллея…

И ветер налетал, крутя
Пушинки легкие снежинок,
А город грохотал, шутя
Над святостью твоею, инок…

Где святость та? — У звезд спроси,
Светящих, как тогда светили…
А если звезды изменили —
Один сквозь ночь свой крест неси.

В фантазии рождаются порою
  Немые сны.
Они горят меж солнцем и Тобою
  В лучах весны.

О, если б мне владеть их голосами!
  Они б могли
И наяву предстать перед сынами
  Моей земли!

Но звук один — они свое значенье
  Утратят вмиг.
И зазвучит в земном воображеньи
  Земной язык.

Есть много песен в светлых тайниках
Ее души невинной и приветной.
И грусти признак есть в его чертах,
Старинной грусти и заветной.

Им бог один — прозрачная печаль.
Единый бог — залог слиянья.
И, может быть, вдвоем — еще туманней даль
И обаятельней незнанье.

Бежим, бежим, дитя свободы,
  К родной стране!
Я верен голосу природы,
  Будь верен мне!
Здесь недоступны неба своды
  Сквозь дым и прах!
Бежим, бежим, дитя природы,
  Простор — в полях!

Бегут… Уж стогны миновали,
  Кругом — поля.
По всей необозримой дали
  Дрожит земля.
Бегут навстречу солнца, мая,
  Свободных дней…
И приняла земля родная
  Своих детей…

И приняла, и обласкала,
  И обняла,
И в вешних далях им качала
  Колокола…
И, поманив их невозможным,
  Вновь предала
Дням быстротечным, дням тревожным,
Злым дням — без срока, без числа…

Пусть я покину этот град…
Тоска невольная сжимает
Мне сердце. Я б остаться рад.
Что будет _там_, душа не знает…
Там — новый натиск бурь и бед,
Моя тоска — тому залогом.
В глубокой мгле грядущих лет
Каким предамся я дорогам?

Здесь — в свете дня, во тьме ночной
Душа боролась, погибала,
Опять воспрянув, свой покой
Вернуть не в силах, упадала
В тревоги жизни городской
И, дна достигнув, поднимала
Свой нежный цвет над черной мглой —
Так — без конца, так — без начала…

Или бушующая кровь
Рождала новую любовь?

Иль в муке и тревоге тайной
И в сочетаньях строгих числ
Таился тот — необычайный,
Тот радостный, великий смысл?

Да, да! Моей исконной мукой
Клянусь, пожар иной любви
Горел, горит в моей крови!
Моя тоска — тому порукой!