Виктор Авин - Избранное. Том 3: Миграция Души, 1982–2012
419
Улыбки чеширских кошек девы Марии
Плети-клети вью корзинки
В сито звуки что без смысла
Высыпаются дождинки
С расписного коромысла
Ловят их бездонны ведра
Красны девицы в подолы
Принимают ковш сметаны
Руки заняты, по избам
Так уходят, у колодца
Остаются в ведрах звезды
И взмывают улыбаться
Дует в рот чеширских кошек
Раздувает сильный ветер
Прибегают в избы девки
А над ними, каждой — шарик
В избах слышатся хлопки
И течет с окон сметана
Из горшка глядит котенок
Иконы — с этой стороны…
420
И мы ушли
Почему каждый день нужно кушать?
Это кара небесная? Ведь в раю
Не было пищи (докажите обратное)
Только запретный плод включил аппетит
Но утоление этого голода
Должно было закончится этим голодом
Потребность попить и покушать взялись ниоткуда
И Богу пришлось переделывать организм
Пустотелый вначале, так появились
органы пищеварения
Сердце и все остальное — подобно машине.
То есть, Лилит была не первой ошибкой
Перввм было пустое тело. Душа и мозг
Которые вызвали аппетит на запретный плод
Познания, сразу не отключились желанием
«А пойду-ка я в Макдональдс и просто поем»
Это открытие мое — Виктора Авина
Заканчивается выводом —
Гамбургеры не отключают любопытство.
А вот зачем оно запаяно в схему — вопрос
Изначально Бог заложил в нас себя
Это его любопытство. Значит не наказание
Было изгнание. Просто в раю не было пропитания.
И мы ушли. Гонимые собственным голодом.
421
Про женщину-Родину
Ты такая же как и раньше, но исхудав
Поменяла святые бланши на макияж
И то ямы а то канавы на бэйк хай-вэи
Местами они зеркало (разбито) клеят
Ах, ты вечная, распальцованная, под лезгинку
Распятая, слегка беременная, блондинка
В разводке с бандюканом, американцем
Замужем за солдатиком русским с ранцем
По матери твоей считается будущий рот
Имунно-стойкий к раскрытию в раю ворот
К обыкновенному сюрреализму, шизофрении
Стойкая девочка, ты отпахала европу в стиле
Своем, традицию сохраняя как ветка гнуться
Под снегом мертвой уподобляться
и выпрямляться.
Так пусть всегда же луна и солнце
пасутся в луже
А в центре ты восседай у вертящегося
с троном мужа.
422
Блондинки, брюнетки, шотенки… ах, шопенка!
«И я лежу, от бега задыхаясь,
Один, в песке. В пылающих глазах
Еще бежит она — и вся хохочет:
Хохочут волосы, хохочут ноги,
Хохочет платье, вздутое от бега…
Лежу и думаю: «Сегодня ночь
И завтра ночь. Я не уйду отсюда,
Пока не затравлю ее, как зверя,
И голосом, зовущим, как рога,
Не прегражу ей путь. И не скажу:
«Моя! Моя!» — И пусть она мне крикнет:
«Твоя! Твоя!»»
Не смешно. Усилий стоит стиснуть зубы
Невероятных. Ты тоже кривишь свои зубы
И трубы раздувают губы. Намокла свежесть
На полоске кружевной, цветок про нежность
В графине слушая трепещет за окном.
Нам не-смеш-но. Откуда же тогда такая тяга? —
«Тук-тук» стучащее сердечко-аппликация
Облегающая душу, и внизу щекотится
Дергая за тросики набедренные мышцы
Под юбочкой из плюша ягуарового
А, понял. Все дело в шпалах перед
Пешеходным переходом — ты подпрыгиваешь
Прощай подвеска бриллиантовая (не автомобильная
Мы тихо едем с приятной скоростью 50)
Бесят тревожа у пупка она стекает змейкой
Неважно что из стразов (страсти-здрасте у-ха-ха)
За путеводителем — той капелькой росы стекает
Которая лишь первой мочит волосы твои
На тонкой и высокой женской шейке
И вслед за этим ручейком пошел вдруг дождик.
И мы смеемся. Два дурака за тонировкой.
На тренировке, в предвкушении полета
В нирвану после старта после шпалы
Последней, пред крушением вдвоем в одежды
Подпрыгнули слегка, еще, ваще…
скользнула змейка
Прохладная в проем под пояс верности
Пардон, вредности…И все восстало!..
И в напряженьи, в тишине в проем двора
Размерами и в виде НЛО-экспермента
По превращенью смеха в возглас антикоммунизма:
«Моя! — Ах, е-мае!»…
Заснул? — Проснись и отползай! —
«Блондинка» рядом ползет по переходу…
423
Не ковыряйтесь в своем ДНК, не там ищите
Объявление в таз: «из серии «химики химичат».
Нобелевская премия по химии присуждена
за включение в ДНК времени вспять…»
Голос Виктора Авина за кадром: «у-ха-ха-ха-ха.
Все ответы дают поэты.
Пока овечка Долли идет по коридору —
грабли за углом.»
Донесение из райской гущи (не путать с Израилем). Закон Ньютона-2:
Все свыше, изначально, и мщение
Осени яблоньке что так жила
Не заботилась о плодах
А весеннее ее возрождение? —
Включает отмщения вечность
Осени вечность — она при делах.
Умирающей яблоньки семя
В землю падает, дикий плод
Несъедобный рождается, племя
Дикое — вот итог. Не спасает ее от мести
Осени — чахнут, гниют в земле —
Доказательство что дело не в Еве
Дело в осени.
Запретный плод
Надо вывести стойким к холоду
Вечно молоды чтоб были яблоки
И вкушать их и вечность впитывать —
Человек — тоже плод. Плод от плода
Год от года. Гад от гада —
Переймет механизм вечной молодости.
Через вечный запретный плод.
Только так.
ДНК в себе мучить до боли
Приведет лишь к овечке «Долли».
Одноразовой.
Одна проблема — станет если
Вечным яблоко (ученые выведут)
Значит осень умрет? — Отчасти.
От мести. Наверное. Надо попробовать.
И вкусить сей запретный плод
Познания: «что еще Бог придумал чтоб
Плод от плода жил, год за год
Беззаботным родителям мстила
Осень? Продолжая свой вечный полет
На радость нам и давая силы
Предвкушая запретный код».
424
Всемирная история борьбы с Авиным (в поэзии колхозной борьбы с частником). Фрагменты
Когда в октябре 2001 года я пришел на сайт стихи. ру и посмотрел на все их безобразия, то приватно встретился с владельцем сайта Дмитрием Кравчуком и он для развития свободы и демократии в паетической среде всемирной паутины назначил меня внештатным редактором в личном подчинении Кравчуку а не подневольным существовавшей тогда редакции стихиры. Это дало мне возможность писать независимые обзоры и предлагать на обложке стихиры поглядеть на искры талантов у пионерского костра, искры, которые находил я без одобрения их подковерным правлением расцветающего поэтического колхоза, счастливо строящего казарму-лайт вместо поэтической свободной среды. И сразу же стало очень весело и началось. Первым делом один «московский пустой бамбук» (так я его ласково с презрением называю) звездящий на фуршетах, устраиваемых им в своем подвале, сразу же по моему приходу на стихиру начал шептать девушкам что Авин — это его клон. Хорошо одна моя подпольно-знакомая настоящая дивчина сразу же мне шепнула и пришлось на всестихирном форуме заявлять что Авин предъявит родинку на указательном пальце левой руки, не говоря о родинках в интимным местах. Тот клиент охолонел и принялся подпрыгивать передо мной более умно но так же безнадежно. Болезнь распространялась бешенными темпами. Дмитрию Кравчуку пришлось открыть отдельный форум «Свобода Слова» специально для Виктора Авина — так официально заявил Дмитрий Кравчук. И некто уважаемый колхозом под клоном «клитари хилтон» закричала «ура — Авин в клетке» и Авину был объявлен всестихирный пионерский бойкот молчания (за неподчинение бойкоту чморили клонами и в открытую неподецки). И закончился тот первый пионерский бойкот через три года после печальной истории с Михаилом Сопиным (но это отдельная всемирная история), эта, пещерно-первобытная закончилась тем что предводитель того местного дворянства официально заявил «или мы или Авин», о чем предупреждали большевики опять свершилось — Кравчуку был поставлен ультиматум! Дмитрий Кравчук хоть и Царь всея стихиры но не Керенский и на шантаж не повелся и спровоцировал казарму к более резким шагам и они все хором потекли со стихиры в ЖЖ потянув за собой нормальных талантливых рядовых оболваненных подчиненных своей армии (ушли в «жидкий журнал» как я посмеялся тогда). И пропали. На самом деле там они готовились ко второму пришествию в клонах, но это тоже другая история. В рамках первобытной самый показательный случай эпидемии «колхозное ДНК-37» в 2001 году произошел с одним заграничным пользователем того прекрасного передового технического сервиса под названием «Стихи. ру». Звали очередного заболевшего «Феликс» из Нью-Йорка. Он заболел на Авине настолько основательно, что первым докатился до откровенного шельмования и что умел то и сделал — этот фотомонтаж. Он привинтил мою голову с моей фотографии, (которую я на несколько дней опрометчиво поместил на обложке своей страницы), привнтил мою голову как орден к своему пиджаку и заявил что я живу не в Петербурге а в Нью-Йорке и танцую сейчас с его девушкой на их свадьбе потому что я его брат (!). так Авин стал брат Феликса. Но феликсу не поверили. Тогда он как приличный шура балаганов а ныне доморощенный хакер-шмакер вскрыл мою стихирную страницу и почту к ней привинченную и за моей подписью начал писать всякие «прелести». Дмитрию Кравчуку в ответ пришлось по моему заявлению провести расследование даже — кто это сделал, и Кравчук официально подтвердил что сделал это тот самый «феликс» из Нью-Йорка. Вот такая была паетическая жызнь в нулевых когда открыли кран со свободой в интернете и началась проверка на дороге и все неустойчивые рефлекторно отвязались и показали свои черные души. Это сегодня они белые и пушистые, а в час «Х» в них такие проснулись оборотни в поэтах что желаю всем счастья что мы родились и живем не в 37-м году. Именно в то время однажды я непроизвольно вскрыкнул и задался гомерическим хохотом — «чем больше я узнаю русскоязычных поэтов тем больше я люблю сторожевых собак…»
