Мар Байджиев - Сказание о Манасе

На день восьмой Бакай собрал
Соратников и рассказал,
Что весть хорошая пришла:
— Тулпар Манаса Ак-Кула
В пути коней всех обогнал.
За Ак-Кулой идет вослед
Скакун Жолоя Ач-Будан.
А столько призовых побед
Враги кыргызам не простят.
И могут Ак-Кулу подсечь,
Из дула выпустив картечь.
Тулпар китайцев Ач-Будан
На Ак-Кулу, как брат, похож.
Прошу, мой храбрый Алманбет,
Надеть китайский свой наряд
И на китайском языке
В поддержку Ак-Кулы орать.
Тогда наш конь живым придет
И приз назначенный возьмет.
Совету Алманбет был рад,
Надел китайский свой халат,
А Саралу, чтоб не узнать,
Попоной вышитой накрыл.
Приняв за своего Алму,
Китайцы кланялись ему.
И видит, у подножья гор
Несется к ним во весь опор
Скакун Манаса Ак-Кула.
За ним вдогонку, как стрела,
Летит китайский Ач-Будан.
Похожи оба скакуна
На двух резвящихся зайчат,
Которых трудно отличать.
Навстречу выехав, Алма
Стал громко «Ач-Будан!» кричать.
В засаде ждавшие враги
Не стали в Ак-Кулу стрелять.
Как только первый конь байги
Примчался к берегам Кеген,
Известно стало сразу всем,
Что на седле его сидит
Таласский молодой жигит,
Под ним кусает удила
Не Ач-Будан, а Ак-Кула.
Манаса боевая рать
Коня помчалась охранять.
Орали не жалея сил —
И конь кыргызов победил!
(Не знал довольный Алманбет,
Что ход обманный с Ак-Кулой
Закончится большой бедой).
Пригнал в долину Бокмурун
На приз двухтысячный табун.
Манас всех призовых коней
Дружинникам своим раздал.
Потом подали бешбармак —
На четверых один тавак.
Лились рекою для гостей
Бозо, кумыс, хмельной арак —
Гремел победный той в горах!
Устав от игр и кутежей,
Уснули гости наповал.
Глубокой ночью в Каркыра
Неугомонный Нескара
Китайских ханов всех собрал.
— Зачем мы прибыли на аш,
Коль в поединке и байге
Никто не победил из нас?
В жамбы никто не мог попасть,
В куреше проиграл Жолой,
И оскорбил его Кошой.
Да и тебя, хан Конурбай,
Копьем свалил с коня Манас.
Как дураков, на скачках нас
Надул коварный Алманбет —
Предателю прощенья нет!
Мы всюду потерпели крах.
Наглеет с каждым днем бурут,
Преграды нет ему в горах.
Кыргызам только волю дай!
Видать, забыли, как они
От нас бежали на Алтай!
Сегодня восстановим здесь
Свою поруганную честь!
Прикрывшись темнотой ночной,
Устроим им кровавый той!
Жигитов накрепко вязать!
Бойцов на месте убивать!
Коней всех в табуны собрать,
Пока не занялась заря,
Немедленно в Китай угнать! —
Так повелел хан Нескара.
Батыр китайский Конурбай,
Глава калмыков хан Жолой,
И вождь солонов Ылама,
А с ними старый Нескара —
Все, пировавшие вчера,
Договорившись меж собой,
Жестокий начали разбой.
И это был кромешный ад!
Как сель бушующий, потоп!
Зола костров, и дым, и чад
Затмили звездный небосвод.
Горели юрты, скот живой.
Громил обиженный Жолой.
А Конурбай — подлец, злодей
Вязал и убивал людей.
Другие гнали лошадей.
Котлы, посуда, тюндюки
По склонам скатывались вниз.
И тут же, на виду мужей,
Насиловали молодиц,
И под рыданья матерей
Вязали молодых девиц.
И всюду крики, стоны, кровь!
Кумыс, айран и молоко
Из полных льется бурдюков.
Такой жестокости врага
Доселе не видал никто!
Манас с дружиною своей
Зажат был в скалах меж камней
В ущелье узком, где приток
Впадает в бурную Кеген.
Оттуда вырваться не мог,
Чтоб дать врагу достойный бой
И обуздать его разбой.
Когда в горах настал рассвет,
Без слез нельзя было смотреть
На беспощадный тот погром:
Дома, сгоревшие дотла,
Повсюду мертвые тела,
Как будто ночью по горам
Прошел смертельный ураган,
Устроил в Каркыре Содом.
Наутро хан Манас собрал
Людей, оставшихся в живых.
Убрали каменный завал,
В ущелье вход освободив.
Дружине в гневе хан сказал:
— Еще вчера был убежден:
Пока со мною Алманбет,
Чубак, Сыргак, Бакай-мудрец,
Врагу от нас пощады нет!
Разбит он будет, побежден!
Но ночью поминальный аш
Позором кончился для нас!
Нажравшись пищи дармовой,
Как дураки, ушли в запой!
Забыли, что кругом враги
Мечтают выбить нам мозги!
И стража вся в загул ушла,
Как стадо ишаков, спала!
Чтоб искупить свою вину
И честь былую возместить,
Врага должны мы перебить!
Догнать, отбить своих людей
И угнанных вернуть коней!
Чоро, сгорая от стыда,
Поклялись мчаться хоть куда,
Догнать и перебить врага.
Но возразил тут Алманбет:
— Спешить не надо, мой Манас.
Постигла неудача нас:
Разбиты мы, разорены,
Угнали наши табуны,
И сил у нас надежных нет.
Кангайцев нам уж не догнать.
Пока мы будем собирать
Войска и боевых коней,
Хан Конурбай и Нескара
К Китайской подойдут стене.
А там усиленный дозор —
И мы потерпим, верьте мне,
Вновь пораженье и позор.
С той силой, что у нас сейчас,
Не можем в бой идти, Манас!
Подслушал я, что Эсенхан
Узнал, что было в Каркыре,
И силы он готовит там
Отпор кыргызским дать войскам.
Сказали мне позавчера,
Что Конурбай и Нескара,
Договорились меж собой
Вернуться с Каркыра домой,
В едино силы все собрать,
Пойти походом на Талас
И сокрушить наш каганат!
И мой совет тебе, Манас,
Кыргызских ханов всех собрать,
Армаду мощную создать,
Чтобы всегда готовым быть
Родную землю защищать.
Иначе Конурбай придет,
Поодиночке перебьет! —
Сказал Манасу Алманбет.
Разумным был его совет.

И вот в долине Каркыра,
Где пир веселый шел вчера,
В слезах убитых погребли,
Прочли коран за упокой.
Так пышный поминальный той
Кровавой кончился бедой!
И Каркыра, наш край родной,
Омыт кыргызскою слезой.
И что затеял хан Манас,
Ошибкой стало роковой!
О ней вы вспомните не раз,
Пока дослушаете сказ.

Э-эй!
В горах, где солнечный Алай —
Кыргызский благодатный край,
На той весенний собрались
Шесть ханов из шести родов:
Почтенный, славный Музбурчак,
Из Андижана Санжыбек,
Сын Эламана эр-Тоштюк,
Из Сар-Арка казах Кокче,
С Кемина старый хан Урбю,
И от эштеков Жамгырчы.

Прибыв на этот званый той,
Шептались ханы меж собой:
— Позвав на кокетеев аш,
Всю власть забрал себе Манас,
Глумился, унижал он нас.
С ним заодно старик Кошой,
Бакай с дружиной боевой.
— Познали там мы не почет,
А унижение и гнет.
— И на поминках никому
Он слова высказать не дал.
И кроме своего Алмы,
Он никого не признавал.
— А кто он, этот Алманбет?
Предатель родины, беглец.
Сумел к Манасу он подлезть
Через предательство и лесть.
— Тебя, почтенный хан Урбю,
Манас ударил по лицу —
Унизил, оскорбил при всех!
— Он взял один над всеми верх!
Что делать нам? Случилось так —
Всю власть зажал он в свой кулак.
— Коли не сможем обуздать
Его безудержную власть,
В рабов он превратит всех нас.
Чтоб не терпеть такой позор,
Нам надо силы все собрать,
Достойный дать ему отпор!
Но тут сказал им хан Урбю:
— Идти я с вами не могу.
Плешив я, дожил до седин.
Сын молод. Род мой не един.
И у меня не хватит сил,
Чтобы за власть тягаться с ним.
— А где достоинство твое?! —
Вскричал во гневе хан Кокче. —
Ты хан Урбю или ничто?
Когда зазнавшийся Манас
Тебя ударил по лицу,
Готовы были ханы все
Отпор дать злому наглецу.
И если б не старик Кошой,
Который успокоил нас,
Лишился б трона хан Манас!
Манас закончил бы бедой!
Я вижу, трусишь ты, Урбю,
В тебе и ханской чести нет!
Зачем пришел ты на совет?
Чтоб все Манасу передать? —
Потребовал Кокче ответ.
И хан Урбю пообещал
За честь, достоинство и власть
Со всеми до конца стоять.
И порешили ханы здесь:
В Алай Манаса пригласить,
Гостей по станам разделить,
А там их тайно окружить,
Угнать оседланных коней.
Собраться всем, ну, а потом
Манасу сообщить о том,
Что должен сам покинуть трон.
А если трон он не отдаст,
Всем миром свергнуть его власть!
Чоро с дружиной перебить,
Манаса заточить в зиндан,
Забрать в заложницы жену,
Народу сообщить всему,
Что править будет не Манас —
Ашаром созданная власть.
Шесть ханов из шести родов,
Кобылу тут же заколов,
Ладони опустили в кровь,
Подняли вверх, упали ниц,
Земле и небу поклялись:
— Предавшему наш уговор
Пусть вечным будет сей позор!
И пусть могильный черный вход
В свою утробу заберет!
И покарает пусть его
Лохматогрудая земля
И неба синего простор!
И каждый хан отснарядил
От рода своего посла
Манасу передать письмо
О том, что ханы в гости ждут
Его с дружиной на Алай —
В кыргызский благодатный край.