Вадим Степанцов - Орден куртуазных маньеристов (Сборник)

Завидую тебе, читатель мой,
Купивший том стихов моих нетленных.
Сейчас ты принесешь его домой
И позабудешь о земных проблемах.

Тебе-то хорошо, тебе-то есть
что почитать за мзду, смешную даже!
Тогда как я могу лишь водки съесть
На гонорар, полученный с продажи.

Твой дух, обогатившись, воспарит,
Любуясь мудрых мыслей пируэтом,
Я ж буду пить, прокурен и небрит,
Духовно деградируя при этом…

Сожалений во мне неспроста нет,
Что умру я такого-то дня –
Не меня в этом мире не станет,
А не станет его для меня.

Не меня вдруг не станет на свете,
Нет, любви не питая к нему,
Это я утоплю его в Лете,
Как Герасим собачку Му-Му.

Я ему в человеческом плане
Сострадаю порой как врагу,
Но ничем, при моем всем желаньи,
Я помочь тут ему не смогу…

И что я все дергаюсь как неврастеник,
Сугубо себя самого в том виня,
Что не нахожу, понимаешь ли, денег?
Не я их – они не находят меня!

Зачем до седьмого искать мне их пота?
Хрустя, зеленея, блестя и звеня,
Они существуют, но лишь для кого-то,
Так, будто бы не существует меня.

И ищут они не меня, а кого-то,
Упорно держась от меня в стороне.
Люблю их, видать, недостаточно, вот и
они отвечают взаимностью мне…

Каплями покрывшись пота,
Дженни в Рождество
Ощутила вдруг, как кто-то
Стал ее того.

Страшно сделалось девчонке,
Рядом – ни души!
Кто же ей задрал юбчонки
В спаленке в тиши?

Дженни наклонилась ниже
И решила: что ж,
Если я кого не вижу,
Что с него возьмешь?

И какое нам-то дело,
Если в Рождество
Не имеет кто-то тела,
Раз он нас того?

Я вас растлил. И этот факт, быть может,
Вам по душе пришелся не совсем.
Но пусть не слишком это вас тревожит –
У вас не будет впредь таких проблем.

Я вас растлил. Я был неправ, конечно,
Но я был так желанием томим!..
Я вас растлил. Но сделал это нежно,
В чем повезло вам больше, чем другим!

Нечестно вещают рекламу
Кладущие доллар в карман.
Нам грузят в мозги фонограмму,
А это, простите, обман.

Заставить бы всех персонажей
Вживую их бред исполнять,
Затем что страдания наши
Пора на кресте им принять.

В прямом бы эфире сугубо
Обречь на сизифов их труд,
Заставить бы чистить их зубы,
Пока в порошок не сотрут;

Пусть честно, без всякой халтуры,
И каждые десять минут
Меняют прокладки те дуры
И сами их в мыслях клянут;

Пусть рыло "Жилеттом" побреет
мужик раз так сорок на дню
И средствами от диареи
Свое ограничит меню;

Пусть он, как и я, постоянно
страдает, паршивый койот;
Пусть "Спрайтом" ужрется и спьяну
Весь в студии пол заблюет...

Но только такая лояльность
продукту меня убедит,
И я усмотрю актуальность
Купить его даже в кредит.

Твой накрашенный ротик пыхтел, изрыгая
Обобщения в адрес мой, злобно шипя.
– Стоп, достаточно. Снято. Прости, дорогая… –
Я прервал и в нокаут отправил тебя.

И пока ты обдумать свое поведенье
Получала возможность, застыв на полу,
Я, почувствовав мощный прилив вдохновенья,
С авторучкой вприпрыжку метнулся к столу.

– Вот и умница! – хрюкнул я сыто, закончив. –
Хорошо, что в тебе доминирует зло.
Не была бы ты стервой такою, мой пончик,
Где б я тему брал? Нет, мне с тобой повезло.

Нет конфликта – нет темы, мой персик. Уж это
вне сомнений. Искусству как воздух порок
просто необходим. Иль не будет сюжета.
Так какой мне, скажи, от идиллии прок?

Ты, надеюсь, едва ль расседлать соизволишь
Своего, столь любимого мною, коня?
Помни – муза моя ты по мере того лишь,
Как давать тебе в глаз вынуждаешь меня!

Не колись, наркоман, героином,
Не вдыхай анашу, наркоман.
Тем пристрастьем, отнюдь не невинным,
Поощряешь ты злой Талибан.

Есть такое движенье в Афгане,
Их в Афгане несметная рать,
У которых хреново с деньгами,
Потому что им в падлу пахать.

Бородатые дядьки талибы
Наркотою живут искони.
Их промышленность в заднице, ибо
Разрушать лишь умеют они;

Их заточены руки под хрен лишь
И под то, чтоб держать автомат,
И пока ты под дозою дремлешь,
Замышляют они газават.

А все средства у них, понимаешь, –
От продажи тебе наркоты.
Ты экспансии их потакаешь,
Финансируешь как бы их ты.

Ты ширяешься, чем неуклонно
Обретаешь Иуды клеймо;
Ты являешься пятой колонной,
Пожирая все это дерьмо.

А талибы мохнатые, кстати,
Обращают насильно в ислам,
И камнями всех баб закидать им
Не составит усилий, козлам.

Помогают они чеченегу
На твои, между прочим, шиши
И тебя же паломничать в Мекку
Привлекут за пучок анаши.

А когда ты (не надо смеяться!)
Героинчику слямзишь у них,
Отсекут тебе руки и яйца,
Как Кораном предписано их.

Так что сунь себе в анус идею
О свободе торчать на игле.
Ты привычкою вредной своею
Отрицаешь сам мир на земле.

И хотя ты присягой не связан,
Хоть Отчизна тебе до балды,
Гражданином быть все же обязан
Не в последнюю очередь ты.

Воздержись же, порви паутину,
Ненадолго, ну скажем, на год,
И ты сдохнешь не лишь как скотина,
Но немножко и как патриот!

Зрелище женщины радует взгляд,
(Что для мужчины является нормой),
Теша как волка семь нежных козлят
Как содержаньем своим, так и формой.

Кто-то усмотрит фигурку Бардо,
Женщиной, скажем, любуясь в трамвае,
Кто на сеансе стриптиза, а кто
В мыслях ее без проблем раздевая;

Кто-то любитель пройтись по Тверской,
Кто-то – подглядывать в женские бани,
Свесивши с крыши с напрасной тоской
Вжатый в стекло пятачок свой кабаний.

Я же изысканней как нимфоман.
Зрелище женщины той, что читает
Так называемый женский роман, –
Вот что конкретно меня возбуждает.

В чтиве том все – океаны огня,
Сопли, порнуха, в очах поволока,
И вся подобного рода фигня
С первых страниц до страниц эпилога.

Спектр непрерывный всех чувств отражен
В женщине, этот читающей опус,
Что, безусловно, полезен для жен,
Светлый мужской культивируя образ.

Если душа у подруги поет
там, где во имя прекрасного Ганса
Злому Родригесу вновь не дает
гордая Мэри, так скажем, ни шанса;

Если подруга пустила слезу,
Пусть даже ты у ней сотый лишь номер,
Коль ковырять прекратила в носу,
Знай – на прелюдии ты сэкономил.

Пусть ты лишь рак на безрыбье, плевать,
В этот момент ей и карлик сгодится.
Быстро вали ее, стерву, в кровать,
Все тебе в данном контексте простится.

Так воздадим же мы должное сей
книге, взывающей к душам ранимым,
Будь ее автор Джоанной Линдсей
Иль дядей Васей с иным псевдонимом!