Сборник - Русская поэзия XVIII века
1807
«Река времен в своем стремленьи…»[257]
Река времен[258] в своем стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрется
И общей не уйдет судьбы.
6 июля 1816
Ипполит Богданович
(1743–1803)
Среди писателей, оставивших заметный след в истории культуры, не много таких, чей жизненный путь был связан с литературой лишь косвенно или в течение сравнительно краткого времени. Ипполит Федорович Богданович – из их числа. Блестящего и шумного успеха среди современников он достиг лишь после публикации «Душеньки, древней повести в вольных стихах» (Спб., 1783).
Художественное мироощущение поэта сложилось под влиянием М. М. Хераскова, в чьем журнале «Полезное увеселение» принимал участие и Богданович. Авторы и сотрудники этого журнала старались избегать абстрактных, рационалистических, «высоких» тем и идей, предпочитая понемногу прокладывать новые пути в поэзии. В ранних стихах Богдановича сквозит горечь, вызванная ощущением несовершенства окружающей жизни, прежде всего ее моральной стороны. Мир, в представлении молодого поэта, находится на опасном пути предпочтения вечным и мудрым законам «спокойствия», «чести», «дружбы» зыбких и порочных «правил» – всеобщей власти денег, сластолюбия, измены.
Тяжкие сомнения молодого Богдановича в истинности существующего миропорядка «подготовили» его к работе над переводом «Поэмы на разрушение Лиссабона» Вольтера, помещенном в журнале «Невинное упражнение» (1763), издававшемся Богдановичем совместно с Е. Дашковой. В этой поэме автор, созерцая страшные, катастрофические разрушения столицы Португалии, подобно пушкинскому Сальери, приходит к выводу, что «правды нет и выше». Но этот вывод не приносит ему душевного облегчения…
Нельзя сказать, чтобы современники поэта с одинаковым благожелательством встречали все его произведения без исключений. Нет, читательский выбор был достаточно строгим. В памяти уже ближайших поколений осталось лишь несколько сатирических и выполненных в «народном духе» стихотворений Богдановича– «Понеже», «Деньги», «Пятнадцать минуло мне лет», «У речки птичье стадо», – именно тех, в которых он приблизился к идеалу свободного, простого, независимого от жестких установок классицизма выражения своих мыслей и чувств.
Но полностью, до конца последовательно этот идеал осуществлен только в одном произведении Богдановича – «Душенька». Именно поэтому повесть входит в круг нашего постоянного чтения вот уже более 200 лет. Самое ценное в ней – легкий и веселый слог, богатство ритмического рисунка (повесть создана разностопным «басенным» ямбом и потому сохраняет простоту и рассудительность, присущие басне), близость народному юмору, раскованность авторской интонации, вольное движение сюжета; но главное – это ощущение свежести и новизны, которое она сохраняет и поныне. Не случайно повесть стала предвестницей и предшественницей поэмы Пушкина «Руслан и Людмила» – оба произведения исполнены атмосферы праздничности и одновременно грусти, которая словно таится в глубине насмешливых авторских рассуждений. Пушкин и позже обращался мыслью к «Душеньке»; в период создания своих «вершинных» произведений он взял эпиграф из Богдановича для повести «Барышня-крестьянка»: «Во всех ты, Душенька, нарядах хороша».
В. Федоров
«Бедами смертными объят…»[259]
Бедами смертными объят,
Я в бездне ада утопаю;
Еще взвожу ослабший взгляд,
Еще на небо я взираю.
Твой суд, о Боже, прав и свят,
Тебя я в помощь призываю:
Воззри, как грудь мою теснят
Беды, в которых я страдаю.
Прости, Творец, сию вину,
Что день рождения кляну,
Когда от мук ослабеваю.
Ты сердца видишь глубину:
Хоть в адских пропастях тону,
Но от себя спасенья чаю.
‹1761›
Песня[260]
Пятнадцать мне минуло лет,
Пора теперь мне видеть свет:
В деревне все мои подружки
Разумны стали друг от дружки;
Пора теперь мне видеть свет. 2
Пригожей все меня зовут:
Мне надобно подумать тут,
Как должно в поле обходиться,
Когда пастух придет любиться;
Мне надобно подумать тут. 2
Он скажет: я тебя люблю,
Любовь и я ему явлю,
И те ж ему скажу три слова,
В том нет урона – никакова;
Любовь и я ему явлю. 2
Мне случай этот вовсе нов,
Не знаю я любовных слов;
Попросит он любви задаток, —
Что дать? не знаю я ухваток;
Не знаю я любовных слов. 2
Дала б ему я посох свой, —
Мне посох надобен самой;
И, чтоб зверей остерегаться,
С собачкой мне нельзя расстаться;
Мне посох надобен самой. 2
В пустой и скучной стороне
Свирелки также нужны мне;
Овечку дать ему я рада,
Когда бы не считали стада;
Свирелки также нужны мне. 2
Я помню, как была мала,
Пастушка поцелуй дала;
Неужли пастуху в награду,
За прежнюю ему досаду,
Пастушка поцелуй дала? 2
Какая прибыль от того,
Я в том не вижу ничего:
Не станет верить он обману,
Когда любить его не стану;
Я в том не вижу ничего. 2
Любовь, владычица сердец,
Как быть, научит наконец;
Любовь своей наградой платит
И даром стрел своих не тратит;
Как быть, научит наконец. 2
Пастушка говорит тогда:
Пускай пастух придет сюда;
Чтоб не было убытка стаду,
Я сердце дам ему в награду;
Пускай пастух придет сюда. 2
‹1773›
Песня
Много роз красивых в лете,
Много беленьких лилей,
Много есть красавиц в свете,
Только нет мне, нет милей,
Только нет милей в примете
Милой, дорогой моей.
Если б сам Амур был с нею,
Он ее бы полюбил;
Позабыл бы он Психею
И себя бы позабыл, —
Счастлив участью своею,
Век остался бы без крыл.
В ней приятны разговоры,
В ней любезна поступь, вид;
Хоть привлечь не тщится взоры,
Взоры всех она пленит;
Хоть нейдет с другими в споры,
Но везде любовь живит.
‹1786›
Станс
Без тебя, Темира,
Скучны все часы,
И в блаженствах мира
Нет нигде красы;
Где утехи рая
Я вкушал с тобой,
Без тебя, драгая,
Полны пустотой.
Я в печали таю,
Время погубя,
Если день кончаю,
Не узря тебя;
День с тобой в разлуке
Крадет жизнь мою:
Без тебя я в муке,
А с тобой в раю.
Если я примечу
Твой ко мне возврат,
Сердце рвется встречу,
Упреждая взгляд.
Придешь – оживляешь,
Взглянешь – наградишь,
Молвишь – восхищаешь,
Тронешь – жизнь даришь.
1790-е годы
Денис Фонвизин
(1744 или 1745–1792)
По словам П. А. Вяземского, «Фон-Визин был… действующим лицом на сцене петербургской… в сем средоточии русской гражданственности; он был… поучитель нравов». И действительно, Фонвизин, как никто из выдающихся русских писателей, слил воедино литературу и общественную деятельность. Слово было для него прежде всего позицией, поступком, деянием. Вот почему почти все, созданное им в драматических, прозаических и поэтических жанрах, несет в себе явственный сатирический заряд. Ведь сатира для того и существует, чтобы напоминать обществу о его пороках и побуждать к их скорейшему исправлению.
Денис Иванович Фонвизин родился в дворянской семье. Учился сначала в университетской гимназии, а затем на философском факультете Московского университета, в стенах которого и началась его литературная деятельность. Созданные им в эти годы сатиры до нас не дошли, но сохранились напечатанные в университетской типографии переводы басен датского писателя Гольберга. Переехав в Петербург и поступив на службу в Коллегию иностранных дел, Фонвизин оказался под началом кабинет-министра И. П. Елагина – автора пьесы «Русский-француз». Так сама жизнь ввела молодого литератора в круг российских драматургов, направила его на театральную стезю. Но прежде чем Фонвизин прославился сатирическими комедиями «Бригадир» и «Недоросль» (постановка 1782 г.), а также «Письмами из Франции», «Опытом Российского сословника», «Придворной грамматикой», ему предстояло раскрыть свое поэтическое дарование. Его произведения в этом роде не так многочисленны и совершенны, но и они оказались серьезным этапом на пути становления Фонвизина и как писателя, и как человека.
Одним из первых его поэтических опытов стала басня – едва ли не самый древний и самый известный сатирический жанр. Басня позволяла передать ощущение неблагополучия окружающей жизни, предельно сгустить и уплотнить его, чтобы оно предстало одним из проявлений всеобщей закономерности. Но всякий квалифицированный читатель сразу заметит, что художественная ткань фонвизинской басни «Лисица-Кознодей» – напротив! – словно бы полупрозрачна и при внимательном взгляде сквозь нее проступают очертания вполне конкретных исторических обстоятельств.
