Овидий - Наука любви (сборник)
Тот, что на пламя любви брызжет холодной водой.
Юноши там у него забвения жертвами молят,
Женщины просят помочь от нестерпимых друзей.
Он-то мне и сказал, во сне ли представ или въяве
(Думаю все же, что он сонным видением был):
«Ты, что приводишь, и ты, что уводишь любовные муки,
Ты к наставленьям своим вот что, Назон, припиши:
Чтобы забыть о любви, вспоминай про любое несчастье —
Ведь без несчастий никто здесь на земле не живет.
Тот, кто в долгах, пусть считает в уме урочные числа,
Лавок страшится менял, кресла страшится судьи;
Тот, у кого есть строгий отец, для общего блага
Пусть всегда и везде строгого помнит отца;
Если невмочь бедняку с женою-приданницей спеться,
Пусть представляет бедняк рядом с собою жену;
Если обильный налив сулят виноградные лозы —
Засухи жгучей страшись, чтоб не погиб виноград;
Тот, кто ждет корабля – пусть смотрит на бурное море
И на прибрежном песке гибнущий видит товар;
Сын на войне, на выданье дочь, и о всех беспокойся —
Разве не каждый из нас сотней томится тревог?
Даже Парис отвернулся бы прочь от любимой Елены,
Если бы братьев своих смертный предвидел удел».
Больше хотел он сказать, но скрылся божественный отрок,
Скрылся из милого сна (сон это был или явь?) —
Кормчий покинул ладью Палинур [142] среди бурного моря;
Мне предстоит одному плыть по безвестным путям.
Только не будь одинок: одиночество вредно влюбленным!
Не убегай от людей – с ними спасенье твое.
Так как в укромных местах безумнее буйствуют страсти,
Прочь из укромных мест в людные толпы ступай.
Кто одинок, в том дух омрачен, у того пред глазами
Образ его госпожи видится, словно живой;
Именно этим дневная пора безопаснее ночи —
Днем твой дружеский круг может развеять тоску.
Не запирай же дверей, не молчи в ответ на расспросы,
Не укрывай в темноту свой исстрадавшийся вид!
Нужен бывает Пилад, чтобы ум воротился к Оресту, —
Это немалая часть пользы от дружбы людской.
Что погубило Филлиду в пустынных фракийских дубравах?
То, что бродила она без провожатых, одна:
Словно справляя трехлетний помин по эдонскому Вакху,
Кудри раскинув до плеч, мчалась она по лесам,
То простирала свой взгляд в морские открытые дали,
То упадала без сил на побережный песок,
«Ты изменил, Демофонт!» – крича в безответные волны
И прерывая слова стоном рыдающих уст.
Узкий вал полосой тянулся под облачной тенью,
Девять раз по нему к морю несчастная шла;
Выйдя в последний свой раз, вскричавши:
«Пускай же он видит!» —
Меряет взглядом, бледна, пояс девический свой,
Смотрит на сучья, боится сама того, что решила,
Вновь трепещет и вновь пальцы на горло кладет.
Если бы ты не одна, дочь Ситона, стояла на взморье, —
Верь, над тобою скорбя, лес не терял бы листвы.
Вам, кого мучат мужчины, и вам, кого женщины мучат,
В этом примере урок: вам одиночество – смерть.
Ежели этот завет посилен влюбленному будет —
Значит, у цели ладья, пристань спасенья близка.
Но берегись и вновь не влюбись, со влюбленными знаясь:
Спрятавший стрелы в колчан может их вынуть Амур.
Кто избегает любви, избегай подобной заразы —
Даже скотине и той это бывает во вред.
Глядя на язвы любви, глаза уязвляются сами,
Прикосновеньями тел передается болезнь;
Так и в сухие места проникает под почвою влага,
Из недалекой реки капля по капле сочась;
Не отстранись – и любовь проникнет в тебя от соседа —
Все мы, хитрый народ, предрасположены к ней.
Не долечась до конца, вновь иной заболеет от встречи:
Трудно спокойно снести близость былой госпожи.
Незатвердевший рубец раскрывается в старую рану —
Видно, остались не в прок все поученья мои.
Как свой дом уберечь от горящего рядом пожара?
Верно, полезней всего скрыться из огненных мест.
Общих забот избегай, чтоб не встретиться с бывшей подругой,
Дальше от гульбищ держись тех, где бывает она.
Надо ли снова огонь приближать к неостывшему сердцу?
Право, лучше уйти прочь, в отдаленнейший край:
Трудно с голодным желудком сидеть над сытною пищей,
Трудно жажду сдержать над переплеском волны,
Редкий сладит с быком, завидевшим милую телку,
Пылкий ржет жеребец, слыша кобылу свою.
Но и осиливши этот зарок, и суши достигнув,
Помни, много забот подстерегает тебя —
Мать госпожи, и сестра госпожи, и кормилица даже:
Всех, кто с ней и при ней, пуще всего сторонись!
Чтобы ни раб от нее, ни рабыня в слезах не являлась,
И от лица госпожи не лепетала привет.
Где она, с кем она, что с ней, об этом узнать не пытайся,
Молча терпи свой удел – в пользу молчанье тебе.
Ты, что на каждом шагу кричишь о причинах разрыва,
Все исчисляя грехи бывшей подруги твоей,
Эти стенанья оставь: безмолвие – лучшее средство,
Чтоб из влюбленной души образ желанный стереть.
Право, вернее молчать, чем болтать, что любовь миновала:
Кто неуемно твердит: «Я не влюблен», – тот влюблен.
Лучше любовный огонь гасить постепенно, чем сразу:
Бесповоротней уход, если уйти не спеша.
Мчится поток дождевой быстрей, чем спокойная речка,
Но иссякает поток, речке же течь без конца.
Шаг за шагом иди, осторожно и мягко ступая,
Чтоб испустившая дух ветром развеялась страсть.
Ту, кого только что нежно любил, грешно ненавидеть.
Ненависть – годный исход только для дикой души.
Нужен душевный покой, а ненависть – это лишь признак,
Что не иссякла любовь, что неизбывна беда.
Стыдно мужчине и женщине стать из супругов врагами:
Аппия строго глядит сверху на эту вражду.
Часто враждуют, любя, и судятся, скованы страстью;
Если же нету вражды – вольно гуляет любовь.
Друг мой однажды в суде говорил ужасные речи;
В крытых носилках ждала женщина, жертва речей.
Время идти; он сказал: «Пусть выйдет она из носилок!»
Вышла; и он онемел, видя былую любовь.
Руки упали, из рук упали двойные дощечки,
Ахнув: «Победа твоя!» – пал он в объятия к ней.
Лучше всего и пристойней всего разойтись полюбовно,
С ложа любви не спеша в сутолку тяжб и судов.
Все ей оставь, что она от тебя получила в подарок, —
Часто немногий ущерб многое благо сулит.
Если же вам доведется нечаянно где-то столкнуться,
Тут-то и вспомни, герой, все наставленья мои!
Бейся, отважный, в упор, оружье твое под рукою —
Метким своим острием Пентесилею срази.
Вот тебе жесткий порог, и вот тебе наглый соперник,
Вот тебе клятвы любви, праздная шутка богов!
Мимо нее проходя, не поправь ненароком прическу,
Не выставляй напоказ тоги изгиб щегольской:
Женщина стала чужой, одной из бесчисленно многих,
Так не заботься о том, как бы понравиться ей.
Что же, однако, мешает успеху всех наших стараний?
Это увидит легко всяк на примере своем.
Трудно отстать от любви потому, что в своем самомненье
Думает каждый из нас: «Как же меня не любить?»
Ты же не верь ни словам (что обманчивей праздного слова?),
Ни призыванью богов с их вековечных высот, —
Не позволяй себя тронуть слезам и рыданиям женским —
Это у них ремесло, плод упражнений для глаз:
Много уловок встает войной на влюбленное сердце,
Так отовсюду валы бьют о приморский утес.
Не открывай же причин, по которым ты хочешь разрыва,
Не изливай свою боль, молча ее схорони,
Не излагай, почему она пред тобой виновата, —
Всюду найдется ответ, хуже придется тебе ж.
Неодолим, кто молчит, а кто принимается спорить —
Тот приготовься принять полный ответ на словах.
Я не хочу похищать, как Улисс, разящие стрелы [143] ,
Я не посмею гасить факел в холодной воде,
Из-за меня не ослабнет струна священного лука,
Не укоротится взмах крыльев, одетых в багрец.
Что моя песня? Разумный совет. Внимайте совету!
Будь ко мне милостив, Феб, как и доселе бывал!
Феб предо мной, звенит его лук, звенит его лира,
В знаменье видится бог: истинно, Феб предо мной.
Я говорю, амиклейскую шерсть [144] из красильного чана
С пурпуром тирским сравни – сам устыдишься, сравнив.
Так и свою с остальными поставь красавицу рядом —
И устыдишься, что мог выбрать такую из всех.
Двое богинь во всей красоте предстали Парису,
Но при Венере втроем выцвела их красота.
Сравнивай вид и сравнивай нрав и все их уменье,
Лишь бы здраво судить не помешала любовь.
Мелочь добавить хочу, однако подобная мелочь
Часто полезна была многим и мне самому.
Не перечитывай писем, где почерк любезной подруги!
Старое тронет письмо самый незыблемый дух.
Все их сложи – против воли сложи! – в горящее пламя:
«Вот погребальный костер страсти несчастной моей!»
Фестия дочь [145] головнею сожгла далекого сына —
Ты ль поколеблешься сжечь строки солгавшей любви?
Если возможно, сожги заодно восковые таблички:
Истинной гибелью воск для Лаодамии был.
Часто наводят тоску места, где вы были, где спали;
