KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Поэзия, Драматургия » Поэзия » Габриэла Мистраль - Избранная проза

Габриэла Мистраль - Избранная проза

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Габриэла Мистраль, "Избранная проза" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

В поэзии Неруды найдется не много испанских отзвуков, однако в ней есть сугубо кастильская болезненная одержимость смертью. Поверхностный читатель, пожалуй, назовет Неруду испанским антимистиком. Но будем осторожны со словом "мистика" -- слишком много мы его треплем, и оно нередко приводит к поверхностным суждениям. Неруду можно было бы определить как мистика материи. Хотя речь идет о самом телесном поэте, какой только возможен (не зря он чилиец), когда следишь за ним, шаг за шагом, то открываешь для себя то новое, чему мог бы возрадоваться Святой Иоанн от Креста: материя, в которую он добровольно погружается, быстро становится ему отвратительна, и отвращение это доходит до тошноты. Неруда вовсг не угодничает перед материей, хотя так много в ней копается; внезапно он наносит ей удар ножом и вскрывает ее как тушу, чтобы еще пуще ее возненавидеть... И тут обнаруживаются зерна кастильской мистики.

То, что поэт творит, -- подлинное чудо. Индийский монах, равно как Бергсон, утверждает, что, если хочешь познать объект, надо поместить себя внутрь него. Неруда, мастер немыслимых поэтических приемов, сумел в "Оде Древесине" достигнуть удивительного проникновения в скрытую от человека сущность материи.

Атмосферу, в которой поэт живет со своими фантазиями, можно бы назвать туманной и лихорадочной. Поэт, этот извечно низвергнутый ангел, жаждет волнений, чтобы окунуться в свою исконную стихию. Наверно, там существуют и духи-ангелы глубин, ангелы пещер или морских пучин, потому что поэтические пространства Неруды -- скорее подземные, а не воздушные, -- несмотря на неизбывную тягу поэта к океану.

Но пусть себе пребывает, где хочет, и шлет нам свое поэтическое послание, как хочет, -- главное, что следует видеть и ценить в Пабло Неруде, -- это его самого, как личность. Неруда воплощает нового человека Америки, он являет нам особый строй чувств, с помощью которого открывает новую, американскую, главу человеческих эмоций. Высокий уровень его мастерства порожден решительным отталкиванием от общепринятого.

Много различных образов вызывает у меня поэзия Неруды. Когда я прекращаю чтение, чтобы она улеглась во мне, я вижу, как она, покоясь, существует как нечто почти органическое. Вот один из таких образов: дерево, покрытое морщинами и мхами, неподвижное и в то же время вибрирующее жизненной силой внутри оболочки из облепивших его многих жизней. Некоторые стихи вызывают во мне клокотание чувств и блаженство нирваны, странным образом поддерживающее это кипение.

Противоречивые способности и контрастные стремления у американского ребенка всегда объясняют скрещением рас; в данном случае, как обычно, встает вопрос крови. Неруда считает себя чистокровным белым, подобно любому метису, который, усвоив европейскую культуру, удивительным образом забывает о своем двойном происхождении. Испанские друзья Неруды ласково улыбаются в ответ на его наивную убежденность. Хотя в его внешнем облике смешение рас проступает не слишком явно -- в глазах и во взгляде, в замедленности жестов и, особенно, речи, - его поэзия, полная восточных отзвуков, обнажает противостояние, на сей раз благотворное, разных кровей. Ибо смешение рас, имеющее разные трагические аспекты, возможно, лишь в искусстве дает преимущество и бесспорное обогащение. Это богатство, создающее эмоциональное и лингвистическое половодье Неруды, сочетание грубоватого сарказма с почти религиозной серьезностью и еще многое другое, мы рассматриваем как очевидное следствие смешения в нем испанской и индейской крови. На любого поэта Восток наложил бы свой отпечаток, однако западному человеку Восток полезен лишь наполовину и больше дезориентирует его, чем укрепляет. Зато индейская глина Неруды закипела при первом же контакте с Азией. "Местожительство -- Земля" скрыто повествует об этой глубоко волнующей встрече. И также выдает секрет, что, когда метис открывает свои шлюзы, на волю бурным потоком вырывается вся суть его своеобразия. Наше подражание американскому выглядит жалко, наше возвращение к самим себе -всегда удача.

И теперь произнесем хорошее слово "американизм". Неруда постоянно напоминает Уитмена -- не столько строем своего стиха с титаническими позвонками, сколько долгим дыханием и непринужденностью американца, не ведающего пут и преград. Американизм в этом поэтическом сборнике выражается в вольной силе, в счастливой отваге, в неуемной плодовитости.

Новейшая поэзия Америки (ее уже не назовешь ни модернистской, ни ультраистской) многим обязана Неруде, который выступил в защиту ее дерзких вылазок. Вслед за этим первым накатом поэтических волн Неруда приходит как могучий прилив, выносящий на берег все, что таит в себе море, все его дары, которые прежними волнами выбрасывались лишь по горстке, скудными порциями.

Моя страна должна осыпать его благодарностями. Чили всегда была страной бурлящей и сильной. Однако наша литература, где многие годы правил некий ленивый сенат - классический при Бельо и ложноклассический в последующие времена, - лишь изредка, в том или ином тексте, позволяла прорваться огненному нутру расы, из-за чего чилийский дух предстает в антологиях сухим, неповоротливым, скучным. Неруда в "Местожительстве" дал возможность чилийским дрожжам вырваться на волю, и они обеспечили нам славное и плодоносное поэтическое будущее.

Перевод Е.Лысенко

Слово о Максиме Горьком

Имя "Горький" означает для людей нашего поколения всю нашу молодость и, пожалуй, самой достойное, что было в наших юных сердцах. Мы вправе называть его одним из созидателей наших душ, так как он отдал лучшее, что было в нем, чтобы питать лучшее, что было в нас.

Он передал нам из рук в руки выжженную солнцем, терзаемую морозом степь; он нам открыл головокружительную бездну русской души, расширив наши горизонты познания потрясающим "Фомой Гордеевым"; он рассказал нам легенду о "Хане и его сыне", которая еще не выветрилась из нашей памяти; он показал нам огромность русской революции в одном образе матери, женщины из народа, столь похожей на креольскую мать; он обнажил для нас невзгоды мира, чтобы мы всю жизнь их ненавидели. Он рассказал нам о детях из народа, вспоминая самого себя, чтобы нас до мозга костей проняла огненная струя, чтобы она жгла и терзала нас, заставляя выполнить наш долг по отношению к ним. В каждом из своих проникнутых лиризмом рассказов он питал нас поэзией земли, океана и воздуха. Никогда не слышанная речь, неискушенная рука, сумевшая столько поведать и столько предвидеть и столько доброго пыла вселить в сердца, когда наставало время накормить и напоить тех, у кого стол был пуст.

Потому-то его смерть потрясла нас, как смерть истинно родного человека, и его монгольское лицо на обложках иллюстрированных журналов привлекло наше внимание в киосках на португальской улице так же, как привлекла бы гравюра с портретом кубинца Марти или аргентинца Сармьенто.

15 ноября 1936 г.

Перевод Е.Лысенко

Десять заповедей учительницы

1. Люби. Если не умеешь любить всем сердцем, не учи детей.

2. Упрощай. Знать -- это упрощать, не растеряв сути.

3. Упорствуй. Повторяй, как природа повторяет сотворенное, пока не достигнет совершенства.

4. Учи, помня о красоте, ибо красота -- мать всему.

5. Учитель, будь ревностным. Чтобы зажечь светильники, ты должен носить огонь в сердце.

6. Оживляй урок. В каждом занятии должна быть жизнь, как в живом существе.

7. Заботься о духовном развитии. Чтобы давать, надо много иметь.

8. Помни, твоя профессия -- не ремесло, а служение Богу.

9. Прежде чем начать ежедневный урок, загляни в свое сердце и проверь, чисто ли оно.

10. Думай о том, что это Бог поставил тебя созидать завтрашний день.

Перевод Э.Брагинской

Поменьше о кондоре и больше про андского оленя

У нас, у чилийцев, на государственном гербе есть кондор и олень, и это на редкость выразительный символ, ибо сочетает в себе силу и грацию. Однако его двойственность затрудняет понимание сути, ибо она равнозначна тому, чем было солнце и луна в некоторых теогониях, или земля и море, то есть, таким противоположностям, что наделены бесспорными достоинствами и вместе образуют данность, сложную для Мысли.

На уроках в школе и пышных речах с трибун, не жалея слов, расписывают величие кондора! Но как мало сказано о его геральдическом соседе -- уэмуле, бедном олене, смутно означенном в географии!

Как хотите, но я не испытываю особой любви к кондору, ведь он, собственно, -- не более, чем гриф, пусть даже и великолепный. Не спорю, мне довелось увидеть его восхитительный полет над вершинами Кордильер. И все же у меня щемит сердце от того, что его великая парабола -- лишь труп, лежащий на дне ущелья. Мы, женщины, представьте, куда большие реалисты в жизни, чем кажется, так уж мы устроены.

Школьный учитель объясняет детям: "Кондор -- это символ господства великой нации, он воплощает справедливую гордость сил. Его полет -- одно из самых замечательных явлений на земле".

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*