Газета Завтра - Газета Завтра 780 (44 2008)
Глеб Бутузов АЛХИМИЯ-ХХI
Глеб Александрович Бутузов (род. 1963) - современный русский философ. В возрасте тринадцати лет увлёкся работами Шри Рамакришны Парамахамсы и Свами Вивекананды; в старших классах средней школы изучил Иммануила Канта и Георга Гегеля. Основным философским влиянием в период занятий в Киевском политехническом институте (1980-1986) был Фридрих Ницше. По окончании учёбы главным интересом были индийская метафизика и классические тексты Махаяны; на этот период также приходятся занятия формальной логикой - изучение работ Роберта Фейса, Сола Крипке и Курта Шютте. В 1988-1993 годах, наряду с профессиональной деятельностью музыканта, изучал Мартина Хайдеггера, работы Свами Муктананды, даосские тексты. Затем познакомился с каббалой, изучил классические источники "Зогар", "Бахир" и "Йецира", а также работы Бен-Шимона Халеви и Михаэля Лайтмана, однако эти занятия принесли разочарование. В 1995 году, повинуясь внутреннему импульсу, начал изучать тексты средневековых и ренессансных алхимиков, в результате чего занятия герметической философией обрели основное место в жизни. Член редакционного совета журнала "Волшебная Гора". Автор книги "Алхимия и Традиция" (М., 2006), а также ряда статей и переводов.
"ЗАВТРА". Глеб Александрович, что вы можете сказать о современной русской философии? Какими именами она представлена?
Глеб БУТУЗОВ. Я должен предупредить, что этот вопрос относится к категории "за какую команду вы болеете?". Судя по тому, что я отвечу - "Спартак", "Динамо" или "Зенит" - вы (и читатели) легко сможете сделать вывод, стоит ли со мной о чём-либо говорить, или в меня нужно бросать пивными бутылками. Однако могу сказать, какой спорт мне нравится (или нравился, что почти одно и то же). Мне нравился Иммануил Кант, поэтому мне интересны люди, которые принимают и разделяют этот тип мышления и эту строгость. Мне нравятся Вадим Васильев и Геннадий Майоров. Фёдор Гиренок - за очень близкое к традиционному понимание некоторых важных вещей. Кирилл Никонов - потому что мне интересно читать религиоведческие работы в целом, а взгляд с противоположной стороны бывает ценнее, чем слова единомышленников. Тарас Сидаш - поскольку он смотрит на греческих философов под очень близким мне углом, а также потому, что он поэт, а философия и поэзия - две стороны одной медали.
Можно упомянуть множество имён, но главное не в этом, а в том, что разговор всё равно о футболе. Современная философия может быть оригинальна, увлекательна, чем-то близка; она может наводить на интересные мысли, развивать логику мышления; наконец, заменять современную литературу вследствие мировоззренческой бедности последней. Но она не может решить наши экзистенциальные проблемы. Если кому-то кажется, что она их решает, ему можно только посочувствовать.
Современная философия - шахматы для сокамерников: помогает отвлечься от счёта дней и не замечать решёток на окнах, а лишняя порция супа для выигравшего не меняет принципиально его положения. Герметическая философия указывает на выход и даёт ключи; дальнейшее зависит только от того, насколько философ умело с ними обращается. Наградой может быть свобода, и есть ли награда выше? Если бы вы спросили о моих пристрастиях в области современной русской герметической философии, я бы назвал Евгения Головина. Здесь, конечно, есть ирония, поскольку при всём желании сейчас трудно назвать другое имя, но уверен, что когда такие имена появятся, это не потускнеет.
"ЗАВТРА". Какое место занимает алхимия в ваших философских работах?
Г.Б. Я герметик, и, следовательно, алхимия в моей работе (как в процессе заполнения пространства бумаги текстом, так и в других менее заметных действиях) занимает главное место. Алхимия, согласно классическому определению Мартина Руланда, есть освобождение чистой субстанции от примесей, и всякий человек, сублимирующий и кристаллизующий в своём сознании научную идею, художественный образ или политическую цель, действует как алхимик - либо как неумелый любитель, который даже не подозревает, чем занимается, либо как последователь традиции, знающий modus operandi и основные ключи тайного знания, либо как адепт, в чьих руках, покрытых магической тинктурой, реальность плавится подобно воску и принимает любую форму по воле творящего.
"ЗАВТРА". Почему вокруг алхимии возник антисциентистский миф, несмотря на то, что именно алхимия явилась родоначальником научной химии?
Г.Б. Мирча Элиаде в работе "Миф и реальность" сказал, что классические греческие мифы демонстрируют триумф литературного процесса над религиозной верой. С другой стороны, этот же автор в работе "Мифы, сны и мистерии" продемонстрировал, что для досовременного человека миф составлял высшую реальность в противовес псевдореальности исторического существования…
Несомненно, алхимия - миф, хотя бы потому, что такие герои, как Ясон и Персей, суть классические персонификации алхимика, а Медуза, Пегас, Золотое Руно и многие другие персонажи и объекты мифологического корпуса - алхимические субстанции в самом буквальном смысле этого слова. В свою очередь, появление сциентизма означает откровенное признание современной науки в том, что она основана на слепой вере. Алхимия - это антисциентистский миф, вокруг которого (не без помощи самой алхимии) образовалось плотное облако заблуждений, каковое современные люди привыкли называть "мифом". В число этих заблуждений входят мнимые родительские права на современную химию, которыми будто бы обладает алхимия; скажем, в Греции первых веков нашей эры алхимия и химия сосуществовали независимо и параллельно, что отмечали многие авторы (Фрэнк Шервуд Тейлор, Мирча Элиаде). Действительно, некоторые алхимики были также химиками; однако и некоторые выдающиеся поэты были художниками, но никто не выводит поэзию из живописи или наоборот.
"ЗАВТРА". В XX веке был изобретён ядерный реактор, в котором нередко получается золото в процессе работы реактора. Исчерпало ли себя такое центральное алхимическое понятие, как философский камень?
Г.Б. Живопись не исчерпала себя после изобретения фотографии, а выдающиеся достижения косметической хирургии не обесценили классические примеры женской красоты. Потому что красота выходит за пределы изображения, а философский камень - за пределы "научной реальности", не говоря уже о производстве презренного металла. Кроме того, надо заметить, что затраты на создание реактора несравнимы с количеством получаемого с его помощью искусственного золота, что ни в коей мере не соответствует алхимическому идеалу, - зато, как пример мыши, рождённой горой, вполне типично для современных научных достижений.
"ЗАВТРА". Каким образом внутренняя алхимия как трансформация человека соотносится с будущей евгеникой? Является ли постчеловеческая персонология разновидностью философско-антропологической алхимии?
Г.Б. В отношении евгеники мне хочется вспомнить барона Юлиуса Эволу, который в сходной ситуации сказал, что это, быть может, хорошо для лошадей, но вряд ли применимо к человеку. Всякая евгеника имеет дело с биологическим видом homo sapiens: она ограничена пределами его физико-химических свойств и их преобразованиями, тогда как алхимия занимается трансмутацией представителей этого биологического вида в Человека, то есть в то существо, которое, согласно христианской традиции, является "образом и подобием Божьим".
Персонология - это очередной бессчётный (и, вероятно, столь же неизбежный для современного типа мышления, как и предыдущие примеры) переход от структурализма к функционализму, на сей раз претендующий "вобрать в себя традиционную метафизику" в стилистике сказки про крокодила и солнце в научном исполнении.
"ЗАВТРА". В каком состоянии находится алхимия в мире?
Г.Б. Не в блестящем. Потому что этот мир таков, какова алхимия в нём. Одна из промежуточных целей всякого Делания - так называемый баланс стихий: состояние, когда "море успокоилось, и ветер утих". Современный мир продолжают раздирать страсти самого низкого пошиба, а ложь является неотъемлемой частью всякой профессиональной деятельности и взаимоотношений внутри любого формально организованного человеческого сообщества; любовь, основа всякой философии (что заложено в самом названии этой науки), занимает весьма скромное место в жизни современных людей, и часто на поверку оказывается суррогатом, сделанным из тщеславия, жалости, привязанности, желания зависеть и т. п.
"ЗАВТРА". Как вы оцениваете отечественную алхимическую традицию? Могли бы вы охарактеризовать таких авторов, как Евгений Головин, Вадим Рабинович и Олег Фомин?
Г.Б. Не существует "русской алхимической традиции", как не существует "американской" или "швейцарской". Есть единая герметическая традиция: к ней, кроме греко-александрийской версии, можно было бы отнести и китайскую алхимию, и учение раса-шастра, однако в рамках современной науки это влечёт за собой необходимость предоставлять "исторические документальные подтверждения" очевидного факта. Это единое знание космологического характера, опирающееся на традиционную метафизику, в русле которого существуют различные прикладные алхимические школы. Я бы выделил четыре - латинская (итальянская), французская, английская и немецкая. Русская школа ещё не сложилась, несмотря на большое число свидетельств присутствия герметического учения в русской культуре в виде герметического символизма. Но мне кажется, рано или поздно это произойдёт, потому что к этому есть предпосылки - в частности, работы упомянутых вами авторов.
