Виктор Авин - Избранное. Том 3: Миграция Души, 1982–2012

Кобылицу расчесывают и в хвост и в гриву
Мысли расчесывают и в свет и в тьму
В эпоху язычества и люд был расхристанным
В Париже иссяк тормозной путь, у труб
Нечистот, плывших прямо по каменной улице
По которой Людовиков к быдлу ведут
Богоизбранных копии по хлебу размажутся
Эффект Балаганова Шуры уют
Не скрывает, расчесывай — на коже их код
«шесть-шесть-шесть» проступает из под «пород»
— 21-й век — проба наивысшая, кажется?
— Крестись, если кажется, букетом из роз
И во фраке опустится второй раз Христос
И расчешет запутанный мир, в основании
Тавро не каленым проступит, из слез
На макушке вселенной из спутанных звезд
Когда Королева не лидер нации а ее мать
Тогда и страна не в ПТУ обоз.

Угрюмость погоды используют
для восторганья теплом
А не чтобы не штопая дыры поныть или выть
на властей
Мы взрослые люди, не в блуде зачаты
и искушенье блюдем
Искушение пло’дом познания творчества,
радужки в головах
Перевернутой радуги губок у добрых
и искренних не зверей
А людей из людишек, которые волю находят
теряя страх
Железную волю и теплые вещи, такие
как доброта —
Наступить им на ногу и хвост прищемить
уступая дорогу
А не просто убить в себе беса,
качая извилин масла
Выпить сок из лимона и сыра под взглядом
ворон, их перо с мани
Вырвать у них из крыла и покрасить
все серое и яркое вставить
Обратно, без мани уже, чтобы правильно было,
дороже, себе воздать
И бежать по делам с чемоданчиком желтым,
закусив удилами
И овощами с икрой и оливками — пулями
с дырками и с властями
Чокнуться мысленно все это запивая
их дождевою водой
Она золотая, еще кувырок и веселые
черные вороны — мы, над страной.

— кто прожил жизнь, тот ничего не понял
зачем Бог создал птичку для кота?
ему для мяса бы хватило и уродца
для человека бы хватило и куста…

Шизофреник без году неделя
А уже увидел желтый лист
На фиолетовых за рамою обоях
И полонез Огинского пытливый ум вершит
Капелькой за капелькой на кухне
Стуча по окнам или по кастрюлям[18]И в такт ему вбивают в разум пули:
«люблю тебя, люблю тебя, люблю ли?
Насколько долговечен наш союз?»
На третий раз экзамен по исторьи
ВКП(б) сдав утром на трояк в 80-м
Так мне профессор-старичок Киреев Боря
Орал: «За что? А потому что
Из-за таких ты развалится Союз!»[19]
И вдруг застынет все в глазах — он сумасшедший!
А в 90-х вспомнишь и поймешь что он провидец
Наверно шизофреником он стал
В году репрессий чтобы хвастаться на лекциях
Что в тройку он входил, расстрел без следствия
Производил родителей Монтекки с Капулетти
Чтоб кре'пче нам любить, седые дети
В багровой осени в свинцовых облаках
И наши дети, и их дети, и их дети
Ценили жизнь простую а не страх —
Что будет с ним, со мною, с нами, ах!?
Готова ли я выйти за куль денег?
Я — бизьнесмен, крестьянку мне, карету!
Готов ли обменяться с бизнес-леди
Не кандалами, золотыми кольцами?
Я — белочка, смогу ли я с медведями?…
Все стерпим, перемелем, переедем
Все слюбится, здоровое потомство
Главное стране дать на гора.
Пока блуждаем 70 лет в пустыне солнца
И листья желтые над нам не кружат.

На первый-второй рассчитайсь, дитя и злодей
На первое и второе тортик из сухарей
А на десерт — чашечка счастья — милой сюрприз
Пуд соли с корицей и с перцем «kiss»
Кислую морду отставить, пожалуй, дыши добрей
Аукай громоподобно на тишину
Гробу подобно не книжный, платежный шкаф
А ресторанный театра зал у «Уйду» —
Остановка такая метро в небесах,
всегда недострой
А зал? — Механизм с ладошками по карманам,
с «фас» —
Командой от старшего с номером «бис»
С блютузом на ухе и плевком
за протертой щекой
Снаружи лоснящейся как и штаны, у свар.
Дымится уже над упитым отечеством покаяния пар
Шоколадно-осенний, от фирмы, антиколхозно,
в алаверды
Заносят для гениев «шведской семьи»
мой монахически третий торт.

Построенное рухнет, что выросло сгниет
Созданное видится в другом
Придуманном, лишь посланное свыше
Живет и оживает в непростом
Желании понять ее а значит сделать ближе
Поместить ее в соседних головах
Мысль о том что завтра день изменится
И будет солнце греться на губах
И будут тучи брызгаться в глазах
И снег присядет от усталости на плечи
И станет двигаться с опорой — мышц сердечных
И двигать мир на временных часах
Переселяясь в души, души человечьи
Вселенная и солнце не погаснет
И вечный до'м построит, вырастит, создаст
Двуглавых женщин — с солнцем в животах
От прикасания к которым будут дети
У них зрачки всесильных в солнечных глазах…

Тупосюжетный сериал, ток-шоу или «ностальгия»
В итоге все равно могила, так лучше
ветренно встречай
Освободившись от печалей свои потоки
в тех слоях
Где шквальный ветер турбулентный,
гоняй младенцев —
Облака, а этих больше не поднять, их даже
стоило создать
Чтоб посмотреть как попадут
в тупосюжетный сериал
Ток-шоу на своей планете.
Ну почему же ты упал?
Он снизошел! — сказали дети.
И их родители прозрели —
Создали телесериал «телепортация к Венере»
Тропою Бога научились ходить.
Через Венеру на портал
Чтобы продлить тупой сюжет, ток-шоу,
но без ностальгии.
В раю Гагарин их встречал.
Ему в подарок привозили
Скамейку, шляпу и Венеру. Все были счастливы.
И Бог.
И отпускные возвращались.
Они, точнее, снисходили
Детьми и в душах, в головах,
со странным чувством ностальгии.

Построение в полночь, на первый-второй
рассчитайсь!
— Туфли, кроссовки, туфли, кроссовки… шнурки —
подтянись!
Стоптанным правым, шагом, на месте,
айн, цвай, драй!
Правый, танцуй, выбирай две педали,
тормоз и газ… нажимай
Лопатка командует — под щетку для обуви
подставляя
Пока их не видит никто, и хозяин во сне
расслабляется
Повторяя движенья ногой, отдается в мозгу
и картинки
Возникают одна за одной чтобы завтра
на две половинки
Не разбрелись по квартире с утра муж с женою
— одна сатана
Знает — вещи людей собирают, машинки,
если женщина золушка
И ей дарит любимый за то что ждала целый день
картошку в корзинке
Чтоб на утро себе создала снова туфельки —
пить из которых росинки
Муж хотел всю их жизнь и вокруг танцевали
еда и их вещи.