Борис Пастернак - Лирика 30-х годов

Горожанка, маков цвет Наталья,
Я в тебя, прекрасная, влюблен.
Ты не бойся, чтоб нас увидали,
Ты отвесь знакомым на вокзале
Пригородном вежливый поклон.

Пусть смекнут про остальное сами.
Нечего скрывать тебе — почто ж! —
С кем теперь гуляешь вечерами,
Рядом с кем московскими садами
На высоких каблуках идешь.

Ну и юбки! До чего летучи!
Ситцевый буран свиреп и лют…
Высоко над нами реют тучи,
В распрях грома, в молниях могучих,
В чревах душных дождь они несут.

И, темня у тополей вершины,
На передней туче, вижу я,
Восседает, засучив штанины,
Свесив ноги босые, Илья.

Ты смеешься, бороду пророка
Ветром и весельем теребя…
Ты в Илью не веришь? Ты жестока!
Эту прелесть водяного тока
Я сравню с чем хочешь для тебя.

Мы с тобою в городе как дома.
Дождь идет. Смеешься ты. Я рад.
Смех знаком, и улица знакома,
Грузные витрины Моссельпрома,
Как столы на пиршестве стоят.

Голову закинув, смейся! В смехе,
В громе струй, в ветвях затрепетав,
Вижу город твой, его утехи,
В небеса закинутые вехи
Неудач, побед его и слав.

Из стекла и камня вижу стены,
Парками теснясь, идет народ.
Вслед смеюсь и славлю вдохновенно
Ход подземный метрополитена
И высоких бомбовозов ход.

Дождь идет. Недолгий, крупный, ранний.
Благодать! Противиться нет сил!
Вот он вырос, город всех мечтаний,
Вот он встал, ребенок всех восстаний, —
Сердце навсегда мое прельстил!

Ощущаю плоть его большую,
Ощущаю эти этажи, —
Как же я, Наталья, расскажи,
Как же, расскажи мой друг, прошу я,
Раньше мог не верить в чертежи?

Дай мне руку. Ты ль не знаменита
В песне этой? Дай в глаза взглянуть.
Мы с тобой идем. Не лыком шиты —
Горожане, а не кто-нибудь.

Струей грохочущей, привольной
Течет кумыс из бурдюка.
Я проживаю здесь довольный,
Мой друг, и счастливый пока.

Судьбы свинчаткою не сбитый,
Столичный гость и рыболов,
Вдыхаю воздух знаменитый
Крутых иртышских берегов.

На скулах свет от радуг красных,
У самых скул шумит трава —
Я понимаю, сколь прекрасны
Твои, Наталия, слова.

Ты, если вспомнить, говорила,
Что время сердцу отдых дать,
Чтобы моя крутая сила
Твоей красе была под стать.

Вот почему под небом низким
Пью в честь широких глаз твоих
Кумыс из чашек круговых
В краю родимом и киргизском,
На кошмах сидя расписных!

Блестит трава на крутоярах…
В кустах гармони! Не боюсь!
В кругу былин, собак поджарых,
В кругу быков и песен старых
Я щурюсь, зрячий, и смеюсь.

И лишь твои припомню губы,
Под кожей яблоновый сок —
Мир станет весел и легок:
Так грудь целует после шубы
Московский майский ветерок.

Пусть яростней ревут гармони,
Пусть над обрывом пляшут кони,
Пусть в сотах пьяных зреет мед,
Пусть шелк у парня на рубахе
Горит, и молкнет у девахи
Закрытый поцелуем рот.

Чтоб лета дальние трущобы
Любови посетила власть,
Чтоб ты, мне верная до гроба,
Моя медынь, моя зазноба,
Над миром песней поднялась.

Чтобы людей полмиллиона
Смотрело головы задрав,
Над морем слав, над морем трав
И подтвердило мне стозвонно,
Тебя выслеживая: прав.

Я шлю приветы издалека,
Я пожеланья шлю… Ну что ж?
Будь здорова и краснощека,
Ходи стройней, гляди высоко,
Как та страна, где ты живешь.

Родительница степь, прими мою,
Окрашенную сердца жаркой кровью,
Степную песнь! Склонившись к изголовью
Всех трав твоих, одну тебя пою!
К певучему я обращаюсь звуку,
Его не потускнеет серебро,
Так вкладывай, о степь, в сыновью руку
Кривое ястребиное перо.

Твоих стихов простонародный говор
Меня сегодня утром разбудил.
Мне дорог он,
Мне близок он и мил,
По совести — я не хочу другого
Сегодня слушать… Будто лемеха
Передо мной прошли, в упорстве диком
Взрывая землю…
Сколько струн в великом
Мужичьем сердце каждого стиха!

Не жидкая скупая позолота,
Не баловства кафтанчик продувной, —
Строителя огромная работа
Развернута сказаньем предо мной.
В ней — всюду труд, усилья непрестанны,
Сияют буквы, высятся слова.
Я вижу, засучивши рукава,
Работают на нивах великаны.

Блестит венцом
Пот на челе творца,
Не доблести ль отличье эти росы?
Мир поднялся не щелканьем скворца,
А славною рукой каменотеса.
И скучно нам со стороны глядеть,
Как прыгают по веткам пустомели;
На улицах твоя гремела медь,
Они в скворешнях
Для подружек пели.

В их приютившем солнечном краю,
Завидев толпы, прятались с испугу.
Я ясно вижу, мой певец, твою
Любимую прекрасную подругу.

На целом свете нету ни одной
Подобной ей —
Ее повсюду знают,
Ее зовут Советскою Страной,
Страною счастья также называют.

Ты ей в хвалу
Не пожалеешь слов,
Рванутся стаей соловьиной в кличе…
Заткнув за пояс все цветы лугов,
Огромная проходит Беатриче.
Она рождалась под несметный топ
Несметных конниц,
Под дымком шрапнели,
Когда, порубан, падал Перекоп,
Когда в бою
Демьяна песни пели!
Как никому, завидую тебе,
Обветрившему песней миллионы,
Несущему в победах и борьбе
Поэзии багровые знамена!

Весны возвращаются! И снова,
На кистях черемухи горя,
Губ твоих коснется несурово
Красный, окаянный свет былого —
Летняя высокая заря.

Весны возвращаются! Весенний
Сад цветет —
В нем правит тишина.
Над багровым заревом сирени,
На сто верст отбрасывая тени,
Пьяно закачается луна —

Русая, широкая, косая,
Тихой ночи бабья голова…
И тогда,
Лучом груди касаясь,
В сердце мне войдут твои слова.

И в густых ресниц твоих границе,
Не во сне,
Не в песне — наяву
Нежною, июньскою зарницей
Взгляд твой черно-синий
Заискрится, —
Дай мне верить в эту синеву!

Я клянусь,
Что средь ночей мгновенных,
Всем метелям пагубным назло,
Сохраню я —
Молодых, бесценных,
Дрогнувших,
Как дружба неизменных,
Губ твоих июньское тепло!..

Какая неизвестность взволновала
Непрочный воздух, облако души?
Тот аромат,
Что от меня скрывала?
Тот нежный цвет?
Ответь мне, поспеши!

Почто, с тобой идущий наугад,
Я нежностью такою не богат!

И расскажи,
Открой, какая сила,
Какой порой весенней, для кого
Взяла б
И враз навеки растопила
Суровый камень сердца твоего?

Почто, в тебя влюбленный наугад,
Жестокостью такою не богат!
В твои глаза,
В их глубину дневную
Смотрю — не вижу выше красоты,
К тебе самой
Теперь тебя ревную —
О, почему я не такой, как ты!

Я чувствам этим вспыхнувшим не рад,
Я — за тобой идущий наугад.
Восторгами, любовью и обидой
Давно душа моя населена.
Возьми ее и с головою выдай,
Когда тебе не по душе она.
И разберись сама теперь, что в ней —
Обида, страсть или любовь сильней!