Лариса Рубальская - Собрание сочинений в одном томе

Как бы время ни спешило,
Ни стирала память след,
Остается все так живо
В километрах кинолент.

Пусть напрасно утверждают —
Все не вечно под луной,
Кинотавры зажигают
Вечный звездный свет земной.

В темном зале на экране
Кто-то нам подарит вновь
И надежды, и страданье,
Смех, и слезы, и любовь.

Наша жизнь — кино цветное,
То печалит, то смешит,
Может душу успокоить,
Может вызвать боль души.

Все знаки зодиака
Изучены давно,
Но сколько звезд под знаком
По имени Кино.
То радостно, то грустно,
То страшно, то смешно,
И все это — искусство Кино.

Ах, Эдуард, у Вас такое имя!
Оно к лицу любому королю!
Я на ТВ встречалась и с другими,
Но только Вас я истинно люблю!

Когда вошли Вы в гавань, словно крейсер,
Найдя свой путь без компаса и карт,
Со всей страной совпали интересы,
Все корабли к Вам в гавань, Эдуард!

Я не одна, за мной таких же тыщи,
Вы, Эдуард, наш идол, бог и культ!
Все по субботам с Вами встречи ищут,
Терзая нервно у экранов пульт.

О Вас, Успенский, толпы женщин бредят,
Команды ждут: — Внимание, на старт!
И побегут, вопя истошно: — Эдик!
И только я шепну Вам: — Эдуард!

Я зарычу разгневанным гепардом,
Потом взорвусь, как тысячи петард.
Вы только мне скажите слово: — Надо! —
И я на все готова, Эдуард!

Что ж, Эдуард, командуйте парадом,
И голос Ваш подхватит каждый бард.
Пусть вся страна поет за Эдуардом,
Мы все — матросы Ваши, Эдуард!

Хочешь, мы с тобой уплывем
В голубые дали.
Хочешь, мы с собой не возьмем
Беды и печали.

Белый пароход прогудит,
Медленно отчалит.
Радости у нас впереди,
Позади печали.

Хочешь, мы с тобой улетим
К птицам в поднебесье.
Вместе будем слушать в пути
Звуки птичьих песен.

Пролетим снега и дожди,
Солнце повстречаем.
Радости у нас впереди,
Позади печали.

Хочешь, никуда не пойдем,
Телевизор включим.
Пусть плывут за нашим окном
В синем небе тучи.

Другу позвоним: — Заходи,
Вместе выпьем чаю.
Радости у нас впереди.
Позади печали.

Был день как день — один из ста.
Сел в самолет, журнал листал.
Мне правила полета все известны.
Я пристегнул щелчком ремень,
Сидящий рядом джентльмен
Нажал на кнопку ВЫЗОВ СТЮАРДЕССЫ.

Она пришла, так хороша,
Что с места сдвинулась душа,
Упало сердце вдруг от перегрузки.
Ее глаза — скопленье тайн.
А джентльмен промолвил: — ФАЙН, —
А это значит — вы — красавица — по-русски.

Был удивительный полет,
Судьбы внезапный поворот.
Лицом счастливый случай повернулся.
Ведь я всего на три часа
Хотел попасть на небеса,
Но улетел в ее глаза и не вернулся.

Тут джентльмен словарь достал,
И три часа его листал,
А стюардесса говорит ему свободно,
С улыбкой, будто невзначай:
— Что, сэр, вам — кофе или чай? —
На всех известных языках поочередно.

Над облаками синева,
А я молчу, забыв слова.
Тут объявили окончанье рейса.
Ей джентльмен сказал: — Сэнк ю.
А я вдруг вспомнил: — Ай лав ю.
И засмеялась, удаляясь, стюардесса.

Капризная ты, ну просто беда,
Чего же ты хочешь, сама и не знаешь.
Поедем туда, не знаю куда —
Ты присказку эту всегда повторяешь.

Там хорошо, где нас с тобой нет,
Там дни длинней, а ночи короче.
Там ярче закат,
Нежнее рассвет,
Приедешь туда и обратно захочешь.

Характер я твой хочу изучить —
Чего же ты любишь, чего тебе надо.
Не в радость тебе и солнца лучи,
Летящему снегу ты тоже не рада.

Дорогу нам пусть укажет звезда,
Ковер-самолет возьмем в пункте проката.
И купим билет, не знаю куда,
Не знаю куда, но туда и обратно.

Чтоб я стал артистом, вся семья хотела,
Чтоб в кино снимался или в цирк пошел.
Что бы я ни делал, все из рук летело.
Так я стал жонглером, так себя нашел.

Я жонглер пока неловкий,
Не могу без тренировки.
Я бросаю пять тарелок,
Только три из них ловлю.
Занят день и занят вечер,
Нету времени на встречи,
Ну а ты не понимаешь,
Говоришь, что не люблю.

Я не видел лета, не заметил осень.
Вот зима настала. Скоро Новый год.
Я поймал тарелок меньше, чем подбросил.
Может, нет таланта. Может, не везет.

Смотришь ты сердито, а глаза смеются.
Может, показалось, ты сказала мне:
— Не лови тарелки, пусть на счастье бьются.
Мне жонглер неловкий нравится вполне.

Словно в синем ясном небе грянул гром,
Растревожен и взволнован ипподром.
На трибунах разговоры и проигранные споры.
Удивились знатоки —
Обошли их рысаки.

Все бы было гладко,
Как всегда, но вот
Темная лошадка
Вырвалась вперед.
Темная лошадка —
Чей-то слабый шанс,
Темная лошадка —
Чей-то звездный час.

Будто кто-то рой пчелиный разбудил —
Эй, смотрите, кто там скачет впереди?
Обойти посмел маститых, именитых, знаменитых.
Нет, он первым не придет,
По дороге упадет.

Если ты в себе почувствовал азарт,
Никого не бойся, выходи на старт.
Знай, победа нелегка.
Слышишь голос знатока?!!!

Вот уже который год
Не фартит и не везет.
Стала жизнь безрадостной и темной.
И дожди идут длинней,
И все меньше теплых дней.
Хочется на все махнуть рукой, но вспомни,

Вспомни, как был ты худеньким мальчонкой,
Вспомни, как была ты милою девчонкой.
Санки катились с ледяной горы.
Разве изменились правила игры?
Ты все такой же худенький мальчонка,
Ты все такая ж милая девчонка.
И хоть изменились правила игры,
Так же мчатся санки с ледяной горы.

Встанешь ты не с той ноги,
Снова мучают долги,
И ни с места воз проблем огромный.
Вес и возраст позабудь,
Собираясь в дальний путь,
И, как в детстве, улыбнись, и вспомни…

Я в детство оглянусь, а там
Всегда погода летная.
За мной ходила по пятам
Кикимора болотная.

Весь класс ее так называл,
Кому ж такие нравятся,
Я даже не подозревал,
Что станет вдруг красавицей.

Ну что ты вспомнила сейчас
Свое смешное прозвище?
Ведь детство кончилось у нас
И улетело в прошлое.

Обиды детские таят
Твои глаза горючие.
Ты горько смотришь на меня
И этим взглядом мучаешь.

Кикимора болотная,
Ну где же ты была?
Кикимора болотная,
Опять нас жизнь свела.

Ты — птица перелетная
От холода к теплу.
Кикимора болотная,
Я так тебя люблю!

Ты — Василиса Прекрасная,
Понял я с первого взгляда.
Ты, Василиса, опасная,
Так, Василиса, не надо.

Зря ты, Василиса, так веселишься,
Ой, не туда ты заехала.
Сердцем расколотым
Чувствую холод я,
Тут, Василиса, до смеха ли?

Яблонька к маю распустится
Белая, словно невеста.
Ты, Василиса, распутница,
Рядом с тобой мне не место.

Зря, Василиса, ты злишься и злишься,
Топаешь ножкой рассерженно.
Знай, не железный я,
Гнев не полезен мне,
Может, встречаться пореже нам?

Зря ты, девка, треплешь нервы,
То мне свет с тобой, то мрак.
То шепнешь: — Иван-Царевич,
То кричишь: — Иван-дурак!