Александр Дольский - Анна. Роман в стихах
о снах его, о жизни в самом деле --
сосредоточились фактически на теле,
его в себя впустившем в первый раз.
Потом он в сочетаньи с тёплым лоном
воспринял волосы на голубой подушке.
И в этой эстетической ловушке,
как в паутине, двигался со стоном.
И удивлялся истине простого факта,
что может размышлять среди божественного акта.
17
Но льстил себе он. В электрических цепях
его нейронов появились замыканья.
То было не мышленье, а иканье,
и не слова, а только -- ох! и ах!
И кроме сладостного чувства -- благодарность
переполняла его голову и грудь.
А между тем, как ни растягивал он путь,
к концу он близился -- ""Какая лапидарность! --
подумал он. -- О, Боже, подожди, я не хочу!"
Остановился, тщетно силясь время оттянуть...
Плотина рухнула. Упал он к ней на грудь
и застонал, припав щекой к её плечу.
Затем жестоким, варварским лобзаньем
ко рту её открытому приник
и заглушил её негромкий крик,
крик удивления от первого слиянья.
В агонии святого наслажденья
впервые затухали их движенья.
18, 19
. . . . . . . . . . .
20
Я знаю по себе -- любовь, семья и дети,
талант, работа, гречневая каша --
вот максимум, что держит души наши
на этом, Господи, прости, дурацком свете.
Я извиниться вынужден, читатель мой любезный,
что я отвлёкся от любовной темы.
Но сбои в ритме отрезвляюще полезны
и освежают иногда ландшафт системы,
Хоть для любви есть много мест и положений,
но всё же ложе личное удобней всех других --
крутых машин и кабинетов дорогих.
Постель даёт естественность движений.
Ещё скажу -- широкая кровать
значительно усилья уменьшает
и положений больше разрешает.
Здесь перпендикулярно можно целовать.
А впрочем, в оные года на раскладушечках заветных
мы умножали население весьма, весьма заметно.
21
. . . . . . . . . . . . . . . .
22
Остаток августа -- всего семнадцать дней
они почти все время проводили вместе.
С её согласия к его и радости и чести
как о своей невесте он повсюду говорил о ней.
И слышать не хотел он о её наследстве.
Она была согласна с ним вполне.
Они талантливы. А вместе -- так вдвойне.
И смогут жить в достатке и без бедствий.
Она в Сорбонне изучала право,
четыре языка, историю, культуру,
любила Баха, джаз и европейскую литературу,
с людьми общалась просто, не лукаво,
мгновенно в ситуацию вникала,
предвидела последствия всегда,
и прежде "нет" произносила "да",
к губам не поднесла ни одного бокала.
Телеведущие из всех программ возможных
в сравненье с нею были вялы и ничтожны.
23
Осознавая в этом мире пребывание своё,
она, как драгоценный дар, воспринимала бытиё,
и уважала априори всех вокруг --
людей, собак, ворон, жуков, подруг,
которых в принципе и не было у ней
в связи с насыщенностью университетских дней.
Приятельниц простые интересы --
наряды, секс и сплетни жёлтой прессы --
её вообще ничуть не занимали.
Общалась с теми, кто поэзии внимали
и понимали ход истории не только вверх, вперёд,
а как поток самодостаточный. И вектора -- Наоборот
не отрицала ни в одном диалектическом явленьи.
К примеру -- деградация новейших поколений,
увеличенье общей массы потребленья,
исчезновенье Душ, сужение мышленья.
Сама же думала и чувствовала смело и глубоко,
являя новый взгляд на мир Божественного Ока.
24
Когда приходят годы, начинаешь понимать,
что в каждом возрасте своё святое Вето.
Тем дорожишь, что в юности пропето.
И вспоминаешь чаще всех -- Отца и Мать.
Об их соитии зачем-то пел певец народный,
как он был зачат ночью и порочно.
А для меня Отца и Матери союз непрочный
есть знак неизъяснимый, благородный.
А юность тем ещё высока, что наивность
есть целостность, непосвящённость в тайны плоти,
восторженность, влюблённость и активность,
и мастерство, манящее в работе.
Да, юность и любовь -- есть христианство.
Все три понятия -- изомерия.
И голубь занимал своё пространство
над тёмным треугольником Марии.
Не стоит нам стыдливо забывать,
что галилеянка наречена от Бога -- Мать.
25
Пришли времена, за которые мне никогда уже стыдно не будет.
Защищён я от смерти, от боли, от страха и от унижений
осознанием их и приятьем, и ясным к себе приближеньем.
Я чувствую яд, он мне подан, но только не знаю, в какой он
посуде.
Совершился отрезок, отпущенный Временем на осознание, вектор
верен, как стрелы, в Патрокла одну, другую удачливый Гектор
