Галина Таланова - Душа любви открыта
Помашу – в испуге отшагнёшь
И в углу, как заяц, затаишься.
И в судьбу беспечно не возьмёшь,
И не видеть вовсе – не решишься
* * *
Тебя мне не поймать:
Как ящерица, вёрткий,
В расщелину скользнул,
В руках оставив хвост.
По возрасту ль играть в дурацкие горелки?
Да ты бы сам себе ответил на вопрос,
Зачем – всё по тебе! – я плакала ночами,
Когда луна лила на лоб спокойный свет?
...И остаётся мне
Опять пожать плечами,
Внушая вновь себе: всё суета сует...
* * *
Всё сначала начать, с пустяка:
Очарованно бредить свиданьем
И на зов, как на свет маяка,
Прилететь с обновлённым дыханьем.
Снявшись с якоря, к прошлому плыть,
Не отчаяться, справиться с дрейфом.
И по старым счетам заплатить,
Не знакомясь ни с шифром, ни с сейфом.
Словно в детстве, о тайне забыть:
Раструбить всему миру о кладе,
Том, что в сердце пришлось сохранить
И любви и приличия ради.
* * *
…Не свечу накрыли склянкой –
Угасает прыть под зиму.
Пахнет в доме валерьянкой.
Жизнь по рельсам катит мимо –
Мимо станции,
Где встреча,
Что могла бы стать судьбою.
...И втянула шею в плечи –
Остаюсь сама собою.
Растяну в улыбке губы,
Словно лемеха гармошки...
...Бабий век идёт на убыль
По наезженной дорожке.
* * *
Кручусь, как белка в колесе,
Иллюзией движенья тешусь.
Ну не выходит быть, как все:
О взгляды пристальные режусь.
И локоть, что толкает в бок,
Потом на сердце ночью давит.
И разговор, что не глубок,
Осадок муторный оставит.
И юность тянет, как магнит,
Воспоминанием о море:
Сквозь кипарисы и самшит
Бредешь в пьянящем коридоре,
Присядешь — и всегда тетрадь
Лежит уютно на коленях
И можно пряжу строк мотать
К седьмому небу на ступенях.
Когда еще так молода,
Что море жизни — по колено,
То рыбку ловишь без труда,
Себе еще не зная цену, —
Иль жаждешь чуда каждый день,
А не считаешь ты потери —
И пятипалую сирень
Жуешь блаженно, в сказки веря...
* * *
Имя твоё сжало сердце ладошкой
Нежною,
Только вот трудно дышать...
Словно сумели губную гармошку
Губы немые, вздохнув, пробежать...
А говорила: «И думать забыла.
Так переменчив узор облаков!..
...Каждому хочется крепкого тыла,
Где понимают друг друга без слов...
Стоит ли локти кусать об уплывшем,
Солнечный зайчик ловить на стене,
Греться на камне, под ливнем остывшем,
Солнце искать в равнодушной луне?»
Милое имя –
Не солью на раны.
Так отчего же обвалом печаль?
Хилый пион заалел из бурьяна –
Клумбы запущенной, кажется, жаль.
* * *
Снова милый далёк,
Свет не застит в оконце.
Плыть на красный буёк
Заходящего солнца.
Западающий шар
В бездыханное море.
Неокрепший загар.
Кожный зуд, как при кори.
Тело нежит вода,
Словно милый, играя.
Растворюсь без стыда
В неге моря без края.
Кудри стянуты в пук,
И с лица смыта краска.
...Как спасательный круг
Эта странная ласка...
Плыть по зыби огней,
Тьмой медуз обжигаясь,
Оставаясь ничьей,
С горизонтом сливаясь...
Вон, как мячик, взлетел
Дельфинёнок,
Беснуясь.
Кувыркнулся пострел,
Что ли с небом рифмуясь?
* * *
В твоём обещанье прочту:
Не приедешь...
Вздохну с облегченьем:
«Ну что ж, не судьба...» –
Травою, умытой росою, не бредишь,
Не снится поросшая мохом изба.
Мне отпуск опять куковать в одиночку,
Печалясь, что время, как поезд, летит.
На простынь листа класть корявую строчку…
И в воду глядеть, что зовёт, как магнит.
И слушать, как ноют соседские дети.
И думать, что жизнь стороною прошла.
...Сама я за серую повесть в ответе,
За то, что в полётах была не смела,
За то, что в начале искала развязку
И видела только печальный итог,
За то, что сгущала я серую краску,
Себя на свиданье несла как оброк.
И книги глотала
Как опыта кладезь.
Шуршала бумагами скрытно, как мышь,
В неверное слово часами уставясь,
Как будто увидев чудесный Париж.
...Не чувствовать возраст?
Но дети подруги
Напомнят, что молодость машет платком.
Вдогонку бежать? Как наивны потуги!
Душа обрастает степенно жирком.
* * *
И окажусь вдруг девочкою робкой.
И посмотрю доверчиво в глаза,
Враз озадачив нежной-нежной ноткой:
"Не нажимай в сердцах на тормоза!"
Дождь бьёт, картечью лупит по карнизу.
Окошко в мир – заплаканный квадрат.
Всё суета... По странному капризу
Судьбы. И ничему совсем не рад.
И сердце жмёт тугой и узкий обруч.
Не повернуть теченье жизни вспять.
Бессонница накатывает в полночь.
Как ребус, жизнь пытаешься понять.
Где птицу счастья – вместе! – проморгали?
И почему так скучно от потерь?
...В горелочки старательно играли,
«Косили» под совсем глухих тетерь...
Но надоело, кажется, и это.
Как клад, зарыт
Друг к другу интерес.
...В бахилах по коврам уходит лето.
И всё прозрачней и бесцветней лес.
* * *
Лист пролетел – и ожёг мне висок.
Смелый полёт обернулся паденьем.
Стали прозрачны, как в осень – лесок,
Мы друг для друга
На доли мгновенья.
Солнце лениво:
Не сушит слезу.
День ото дня путь для солнца короче.
Душу мою подержал на весу:
И не пушинка, и весит не очень.
Кольца годов скрыла плесень на пнях.
Ветер звенит родниковой водою.
Так и живём – ты и я: второпях,
В вечном разладе с самими собою.
...Всякой дороге приходит конец.
Мельница чувств обороты снижает.
В луже замёрзшей листа леденец:
Взять под язык – и в секунду растает.
* * *
Флюиды праздника витали,
Но день был серый, без затей.
…В сугробы медленно врастали
Фигурки сгорбленных людей.
Дороги снегом зарастали.
День выхлопная ела гарь.
Флюиды праздника скучали –
Снег залепил весь-весь фонарь.
Флюидам так хотелось сказки,
Чтоб мальчик «Кай» растаял вдруг,
Чтоб в горку ехали салазки,
Чтоб сгинул двигателей стук.
* * *
Зачем из юности пахну́ло
Тем ветром,
Любящим жасмин?
Хоть высокá я, но сутула,
А ты – ты в инее седин.
Казалась жизнь мне полной света.
И, как шиповник, цвёл восход.
И за призванием поэта
Лететь хотелось в небосвод,
И сочинять,
С восторгом глядя
На муравейник из людей,
И отражаться в милом взгляде,–
До этих серых-серых дней.
ПЕРЕД ГРОЗОЙ
Всё было так похоже на игру,
А лучше бы её не начинали.
…Ветрище заметался по двору.
Осокори стволами скрежетали.
И все предметы потеряли тень.
Мир обесцветился.
Не шло на ум ни мысли…
И душно пахла спелая сирень,
Чьи ветви запылённые обвисли.
Но голос что-то сладко выводил,
Начав случайно с поднебесной ноты.
И, выпевая,
Из последних сил
Твердил про лето краткое – раз в сотый.
Сердец каприз…
Зачем же? Ну зачем
Скользят улыбки по следам намёков?
Желанье жизни взмыло надо всем,
Что правилом казалось из уроков:
Как ласточка беспечная,
Крылом
Зачиркала по потемневшей туче.
…Когда услышишь слишком близкий гром,
Не говори, что всё решает случай.
* * *
…И, пряча глаза,
Зарываешься в ворох
Пьянящих,
Как первый снежок,
Хризантем…
Ну вот и обуздан твой гонор, твой норов!..
И запах беспечности, счастья – над всем,
Что мучило, жгло, разрывало,
Витает…
Стал самым разумным из запахов всех.
И смысл прежней жизни
Совсем ускользает,
Ведь ухо ласкает ваш шёпот, ваш смех…
Плыву в неизвестность,
Вся – в обруче взгляда,
Хотя и фиксирую каждый штришок
Второй половиной души
(Вот преграда!)
…И чувствую древний, как жизнь, поводок,
Который сейчас оказался так нужен:
Ведь тело не хочет его разорвать.
…Как шёлкова шёрстка!
Как голос послушен!
Как кошечка, мягко умею ступать…
На все осужденья найдёшь оправданье:
Ну кто тут виновен, что жизнь – как глоток?
Заложено в почке самой увяданье,
И, в сущности, каждый летит, как листок…
Живи же, плыви по теченью успеха:
Сумей отстоять этот женский каприз!
…Отчётливый голос – далёкий, как эхо:
«Тебе не по силам такой компромисс».
* * *
За то прости, что поманила в рай,
Где свет сквозь зелень льётся золотистый,
Где виден неба,
Но не жизни край,
Где ловишь взгляд от нежности лучистый.
Прости за то, что будешь видеть сон –
