Алексей Черных - Мир больного воображения
* * *
Вы помните ль, мадам, минуты страсти?
Вы помните ль тот тихий вечерок?
Душа летела, пела и рвалась на части,
Когда я слышал Ваш веселый голосок.
Тот вечер, эти славные минуты,
Украдкой поцелуи под луной,
Как будто, все ушло уже как будто,
Но только те минуты я помню до одной.
Вы помните ль, мадам, минуты страсти,
Вы помните ль безумные слова?
О, как хотелось нам, о, как хотелось счастья,
От этого кружилась даже голова.
Тот вечер, эти славные минуты,
Украдкой поцелуи под луной,
Как будто, все ушло уже как будто,
Но только те минуты я помню до одной.
* * *
Мне жизнь всегда готовила преграды,
Я их смиренно преодолевал.
И ждал за то с надеждою награды,
Но проиграл, я снова проиграл!
Убрав с лица запутанные кудри,
Упал я на колени и рыдал.
Надеялся, удачи не убудет,
Но проиграл, я снова проиграл!
И все же знаю, соберу я силы,
Чтоб превозмочь судьбы теснящий вал.
Пусть проиграл, пусть что-то упустил я,
Но я сражался, верил, рисковал.
* * *
Я поджигаю мосты, я горю в огне,
Ты отступаешь и уступаешь мне,
Ты отступаешь на шаг, будто ты — не ты.
Я поджигаю мосты... К черту те мосты!..
Я все такой же, как был, как и до мостов,
Тех, что сгорели в огне. Я и сам готов
Так же сгореть навсегда в яростном огне,
Лишь бы всегда ты себя дарила мне.
Я поджигаю мосты, я их сжег уже,
Так ли тебе хорошо было замужем?
К черту замужество, к черту те мосты!
Хочешь, опять их зажжем? Я хочу! А ты?
День и ночь
День и ночь - завихрение суток,
Ежедневный наш бег круговой.
Мир так сложен, порою рассудок,
Не согласен с самой головой.
Но с тобой мне ничто не отметит
Мрачным цветом гладь календаря.
Знаю я, что на этом свете
Никого нет
лучше
тебя...
День - трудяга: набросит заботы
Нам на плечи, завертит юлой
Утро, завтрак, поход на работу,
И проблемы, проблемы горой.
День отступит, и в наше оконце
Красным светом проникнет заря.
И напомнит: под этим солнцем
Никого нет
лучше
тебя...
Ночь - волшебница: лунным светом,
Звездным небом она опьянит;
Очарует волшебным куплетом
Тайных звуков своих; закружит,
Закружит, околдует нас ширью
Звездно-месячного алтаря.
И напомнит: в подлунном мире
Никого нет
лучше
тебя...
* * *
Ты ангел мой светлый, чудесный и милый,
Хранящий меня от беды и ошибки,
Ты счастье моё, что дарует мне силы
Одною своей мимолетной улыбкой.
Ты небо моё, ты - луна, мои звёзды,
Моя ты вселенная, мир бесконечный:
С тобою и сложно, с тобою и просто,
С тобой так чудесно, уютно, сердечно.
Моё ты богатство: алмазы, червонцы, -
В тебе для меня сплетено мирозданье.
Ты радость моя, ты мой воздух, ты - солнце,
Ты - всё, что мне нужно для существованья.
Ты - всё для меня. И лишь только за это
Достойна ты лучших на свете сонетов.
* * *
Целуй меня, целуй сильнее,
До синевы, до черноты.
Я пред тобою так робею
От ласки, счастья, теплоты.
Целуй меня, целуй до боли,
Ласкай, терзая, и люби,
Чтоб силу я терял и волю,
Вкушая прелести твои.
Целуй меня, целуй, родная,
Чтоб я одной тобою жил,
Печаль и горе забывая,
Страдал, терзался и любил.
* * *
Я никак не пойму,
Почему не пойму
Так случилось,
Почему у меня,
Почему же так все
Получилось?
Любишь ты почему
Не меня, а его,
Почему же?
Почему же тебе
Нужен он, почему я
Не нужен?
Что случилось со мной?
Почему все вокруг
Закружилось?
Почему в голове
Ни моя, ни твоя
Мысль прижилась?
Почему стало все
Ни мое, ни твое,
А чужое?
Почему ты сейчас
Где-то бродишь с другим,
Не со мною?
* * *
В тебе одно так удивляет свойство —
Тебя (как это мне не жаль!)
Ничто не доведет до беспокойства:
Ни боль, ни грусть, ни горе, ни печаль.
Во всем, как лед, — сплошное безразличье,
Безжалостная, жгучая зима.
Где стать, улыбка, мимика девичья,
Где скромность, чуткость? Знаешь ли сама?
Когда проходишь чинною походкой,
Проносишь гордо свой прелестный стан,
Вдохну твой запах — словно выпил водки,
Взгляну в глаза — и словно не был пьян:
Их холод жжет... Ни капли измененья,
Ты словно из другого измеренья...
* * *
Ниспадающие блики
Отражаются в воде,
Тени лунные безлики,
Еле видны в темноте.
Берег залит серым светом
И подвластен тишине.
Лунный диск терялся где-то
В просветленной вышине.
Тень от ив, со светом споря,
Отвергая темноту,
Отражалася в узоре
Лунных бликов на пруду.
* * *
Глянь, морозная заря
Тонет в серых облаках,
Мы с тобою, ты и я,
От нее в двухстах шагах.
Пожалей и протяни
Руку помощи свою,
Тучи с неба разгони
И освободи зарю.
Пусть свободна и легка,
Величава, глубока
Разольется вширь и вдаль,
Светом розовым своим
Затушует серый дым,
Разобьет печаль.
* * *
Вновь от работы
Стекает пот,
Нет дней без счета —
Всему есть счет.
Нет дней без боли,
Всегда есть боль.
Идя на волю,
Ликуй, король!
Ведь жизнь без трона
Прекрасней все ж,
Ничто не тронет —
Ни снег, ни дождь.
Плевать на воле
На жизни суть.
Забудь о боли,
Король, забудь.
Отринь заботы,
Прочь от забот,
Лишь от работы
Стекает пот.
Работа — в радость,
Хоть век служи!
Вот это — сладость!
Вот это — жизнь!
Долой корону,
Дворцовый быт...
И прочь же с трона,
Пусть он сгорит.
* * *
Со светлого неба — дождь,
На твердом покрытии — скользко,
В правдивых ответах — ложь,
В ненужных советах — польза,
Из темных окошек — свет,
С пустых площадей — смех,
С черно-белых экранов — цвет,
Счастье и мудрость — для всех,
В пустой голове — глубина,
На мирных дорогах — война...
* * *
Не стерпеть мне дольше,
Муки не сдержать,
Не смогу я больше
Губ тех целовать,
И вуалью тени
Скроет боль лицо,
Тот, другой, наденет
На руку кольцо.
Больше не вернуться
Тем счастливым дням,
Губы не прижмутся
К ласковым губам.
Болью сердце спалит
Горькая слеза,
Взглядом не одарят
Милые глаза.
С дуновеньем зыбким
Воздух затая,
Чистую улыбку
Не увижу я.
* * *
Робкая зыбь
ветра,
Спутана вязь
мысли.
Он подтянул
гетры,
Взглянул Он
поверх лысин.
Движенья Его –
ужасны,
Мысли Его –
ничтожны.
При шаге коротком
и частом,
Бьют по бедру
ножны.
Меч оголенно
острый
Ему холодит
руку,
Оружием этим
просто
В капусту рубить
скуку.
Гетры Его
сползают,
Язык как подошва
высох.
Лысые
отступают,
Много их здесь,
лысых.
Много их здесь,
серых,
Не гадких, но
и не лучших.
И только один Он
с верой,
Правда, и Он
из заблудших.
Шаг ускоряя
робкий
И ненормально
сутулясь,
Он, как из бутылки
пробка,
Рвался на ширь
улиц.
Меч поднимался
выше
В темень
слепую
ночи.
Вряд ли Он что-нибудь
слышит,
Слишком уж
