Влад Снегирев - Моя эпоха
Вернуться назад было просто не в силах.
Хотелось согреться хоть чьим-то теплом.
Весь мир был в разрухе и братских могилах,
А здесь – магазины и бар за углом.
Но все же всех бóлей наверно больнее
Тоска, (ностальгия) о том, что вдали.
Подумаешь, родина – домик в Сиднее,
Да тысячи миль до любимой земли.
2010
P.S.
Есть друг у меня, звать его – Шура.
Он часто любил повторять,
Что главное в бабе – фигура,
На все остальное – плевать.
Да, время такое, цинично
Мы к жизни относимся… Но!
Тебе что, совсем безразлично
Что видишь ты, глядя в окно?
Эмиграция (третья волна)
"Зачем, зачем тогда ты шёл
До ручки, до конца, до края!.."
Катерина Квитницкая
Как модно себя называть диссидентом
В стране дефицитов, застоя, нужды,
Что б слава неслась по пяти континентам,
А в пыли веков оставались следы.
Но их голоса были там неуместны,
Не очень ценила их Родина–Мать.
Так что ж оставалось? Лишь быть неизвестным
И жить, как другие, – терпеть и страдать?
А Запад манил их, дразнил ярким блеском,
Шептал сладострастно, свободу сулил.
Ну, сколько ходить можно строем советским,
Без чувств, без души, выбиваясь из сил…
Они получили все то, что хотели,
Не зная размеров реальной цены.
Так что же вам снится, когда вы в постели,
Солдаты слепые холодной войны?
2010
P.S.
Я тоже уехал бы с вами,
Испив боль и горечь до дна.
Но как не меняйся местами,
А все же – тюрьма ведь одна.
Эмиграция (четвертая волна)
"Это крик по собственной судьбе,
это плач и слезы по себе..."
Иосиф Бродский
Они уезжали навечно,
Не бросив и взгляда назад.
Они покидали беспечно
Россию, Москву, Ленинград.
И было им лучше – где больше
Заплатят за каторжный труд, –
В Америке, Дании, Польше…
Где доллары – там и уют.
А Родина, вера и совесть, –
Какие пустые слова.
Они пишут личную повесть,
А прошлое помнят едва.
Обжившись на новеньком месте,
Устроив – где можно семью,
Они собираются вместе,
Чтоб молодость вспомнить свою.
И до бесконечности спорят
О том, где им лучше жилось;
Укрывшись от дальнего горя,
Приветствуют горечь и злость.
Не спорьте о жизни пропавшей,
Ее все равно у вас нет.
Завидовать участи нашей
Придется вам множество лет.
Кипите от собственной злости
И спорьте всю ночь напролет.
Прощайте, случайные гости!
Россия без вас проживет.
2010
P. S.
Я все это видел и знаю,
Как страшно об этом писать.
Была бы дорога иная,
Все было б иначе… Как знать…
Александру Блоку
Я беспечно со всеми по жизни шагал,
Был такой же, как люди вокруг.
Ты единственный был для меня идеал, -
Мой учитель и преданный друг.
Ты однажды сказал: помни – время придет,
Страх и гнев воцарятся в сердцах;
Будет бедность, работа всю ночь напролет,
Отблеск горя в уставших глазах.
Я смеялся, не верил, не слышал тебя,
Что там жалобный ветер наплёл…
И себя не жалея, и юность губя,
Лишь закусками баловал стол.
Час пришел – с гулом рухнул ослабленный строй,
Не доживший до светлой зари.
И в туман лживых слов повели за собой
Те, кто черен как ночь, был внутри.
Кто кричал, кто смеялся, кто плакал навзрыд...
Кто-то дрогнул и сдался легко.
Были те, кто забыли про совесть и стыд
И взлетели, увы, высоко.
Только были напрасны усилия те,
Все попытки покинуть тюрьму.
И пришел новый бог – на зеленом холсте,
Поклоняться все стали ему.
Тут я вспомнил тебя и вернулся опять
К нашей дружбе, забытой давно;
Надоело бояться и нет, что терять.
Все сгорело и в поле темно.
Ты опять повторил мне: терпи и молчи,
Все свершится в положенный срок.
Вот тогда мне от рая достались ключи
И я запер железный замок.
2010
Родина
Я люблю свою Родину бедную,
На добро отвечая добром.
Сколько раз ты стояла над бездною,
Крылья легкие вскинув крестом.
Много раз, озаренная пламенем,
Поднималась из новых руин
И опять собирала под знаменем
Тех, кто вышел из тьмы невредим.
Шли столетья, снегами овеяна,
Не старела ты чистой душой.
Слишком долго ты в бедах затеряна,
Пробираясь дорогой глухой.
Радость, горе делили мы поровну.
Я молился за счастье твое.
Пусть уносится в дальнюю сторону
Налетевшее вдруг воронье.
Драгоценная, светлая, добрая,
Всем себя отдавала сполна.
Я не знаю прекраснее образа, –
Ты как мать мне, сестра и жена.
2009
Мещанин
Не видел никогда ночного солнца.
Стена из камня – верная преграда.
Цветы толпой ночуют у оконца,
Как коз кудрявых ласковое стадо.
Уют, покой, о чем-то шепчет память,
Запутавшись в плену своих видений.
Не может даже зорь вечерних пламя
Пробиться между дремлющих растений.
Что там, в ночи, какие звезды бродят,
Звенит их голос тихий между тучек?
Здесь жизнь ясна и беды все обходят
И лишь диван ворчит себе скрипуче.
В экране плазмы мир – как на ладони:
В Канаде снег, но ясно во Флориде;
Как нам одеться в будущем сезоне
И что втирать в колени при артрите…
В духовке млеет вкусное жаркое,
А над столом – старинная картина.
Какое белое, пушистое, простое,
Непритязательное счастье мещанина!
2012
Простой парень
Он был простым советским парнем,
Любил семью, но водку пил.
И на станке своем токарном
Трудился из последних сил.
Хотел он в годы перестройки
Богатым стать, – не удалось.
И вот опять – друзья, попойки,
А жизнь идет то вкривь, то вкось.
Но он нисколько не жалеет,
Завод ему – как дом родной.
И после смены, поскорее,
Спешит к друзьям, но не домой.
Уже и дети повзрослели,
И семьи есть свои у них,
Жена ушла, а дни летели,
Но он не знал путей иных.
Эх, водка, водка, скольким людям
Ты поломала их судьбу!
Но пили, пьем, и пить мы будем,
Хоть кол теши у нас на лбу.
Мы пьем за Родину и веру,
За то, что пожили мы всласть,
За все несчастья и потери,
За то, что жизнь не удалась.
2010
Бомж
Еще с утра не похмелившись
И не позавтракав ничем,
На божий свет выходит нищий,
Иначе – бомж, дитя проблем.
С утра уже он под пивнушкой,
Он ждет, а вдруг ему нальют.
Сияет солнце сквозь верхушки
Деревьев, тут его приют.
Здесь скоро дружно соберутся
Его друзья в единый круг,
Рассказы долгие начнутся
Среди бутылок и подруг.
Уже недолго ждать осталось,
Сюда всегда короткий путь,
Но он устал и, не печалясь,
Прилег немного отдохнуть.
Вот он лежит, кусают блохи,
Сушняк с похмелья все сильней,-
Свидетель доблестной эпохи,
Победы радужных идей.
Да, он лежит, имеет право!
Растратив жар души своей,
Он заработал честь и славу
Трудом на благо всех людей.
2009
Провинциальный поэт
Двоится рифмами тоска
Провинциального поэта,
Трепещет жилка у виска,
Устало тлеет сигарета.
Поет в измученной душе
Мотивчик пошлый старой песни:
"В столице рай и в шалаше…"
Одно и то же – хоть ты тресни.
