Василий Жуковский - Том 3. Орлеанская дева. Эпические произведения

Молчи, идет Бертранд; он возвратился
Из города. Но что несет он?

     Вы
Дивитесь, что с таким добром я к вам
Являюсь?

  Подлинно; откуда взял
Ты этот шлем? На что знак бед и смерти
Принес ты к нам, в жилище тишины?

И сам едва могу я объяснить,
Как мне достался он. Я покупал
Железные изделья в Вокулёре*;
На площади толпилась тьма народа
Вкруг беглецов, лишь только прибежавших
С недоброю из Орлеана вестью;
Весь город был в волненье; сквозь толпу
С усилием я продирался… вдруг
Цыганка смуглая со мной столкнулась;
В руках у ней был этот шлем; она,
Пронзительно в глаза мне посмотрев,
Сказала: «Ты, я знаю, ищешь шлема:
Вот шлем, не дорог он, возьми». — «На что? —
Я отвечал ей. — К латникам пойди;
Я земледелец, мне нет нужды в шлеме».
Но я никак не мог отговориться;
«Возьми, возьми! — она одно твердила, —
Теперь для головы стальная кровля
Приютнее всех каменных палат».
И так из улицы одной в другую
Она за мной гналася с этим шлемом.
Я посмотрел: он был красив и светел;
Был рыцарской достоин головы;
Я взял его, чтоб ближе разглядеть;
Но, между тем как я стоял в сомненье,
Она из глаз моих как сон пропала:
Ее толпой народа унесло…
И этот шлем в моих руках остался.

Отдай мне шлем.

   На что? Такой наряд
Не девичьей назначен голове.

Отдай, он мой и мне принадлежит.

Иоанна, что с тобой?

    Оставь ее;
В ней мужеством наполнена душа,
И ей убор воинственный приличен.
Ты помнишь сам, как прошлою весной
Она в горах здесь волка одолела,
Ужасного для стад и пастухов.
Одна, одна, душою львица, дева
Чудовище сразила и ягненка
Исторгнула из челюстей кровавых.
Чью б голову сей шлем ни украшал,
Но ей приличней он.

    Бертранд, какая
Беда еще случилась? Что сказали
Бежавшие из Орлеана?

     Боже,
Помилуй короля и наш народ!
Мы в двух больших сражениях разбиты*;
Враги в средине Франции; все взято
До самых берегов Луары; войски
Со всех сторон сошлись под Орлеан,
И страшная осада началася.

Как! север весь уже опустошен,
А хищникам все мало; к югу мчатся
С войной…

  Бесчисленный снаряд осадный
Со всех сторон придвинут к Орлеану.
Как летом пчел волнующийся рой,
Слетайся, жужжит кругом улья,
Как саранча, на нивы темной тучей
Обрушившись, кипит необозримо:
Так Орлеан бесчисленно народы
Осыпали, в одно столпившись войско;
От множества племен разноязычных
Наполнен стан глухим, невнятным шумом;
И всех своих землевластитель герцог
Бургундский в строй с пришельцами поставил:
Из Литтиха, из Генего, из Гента,
Богатого и бархатом и шелком,
Из мирного Брабанта, из Намура,
Из городов Зеландии приморских,
Блистающих опрятностью веселой,
От пажитей голландских, от Утрехта,
От северных Фризландии пределов
Под знамена могущего Бургунда
Сошлись полки разрушить Орлеан.

О горестный, погибельный раздор;
На Францию оружие французов!

И, бронею покрывшись, Изабелла,
Мать короля, князей баварских племя,
Примчалась в стан врагов и разжигает
Их хитрыми словами на погибель
Того, кто жизнь приял у ней под сердцем.

Срази ее проклятием господь!
Богоотступница, погибнешь ты,
Как некогда Иезавель погибла.

Заботливо осадой управляет
Рушитель стен, ужасный Салисбури*;
С ним Лионель, боец с душой звериной;
И вождь Тальбот, один судьбу сражений
Свершающий убийственным мечом;
Они клялись, в отваге дерзновенной,
Всех наших дев предать на посрамленье,
Сразить мечом, кто встретится с мечом.
Придвинуты к стенам четыре башни,
И, городом владычествуя грозно,
С их высоты убийства жадным оком,
Невидимый, считает Салисбури
На улицах поспешных пешеходов.
Уж много бомб упало в город; церкви
В развалинах; и сам великолепный
Храм богоматери грозит паденьем.
Бесчисленны подкопы под стенами;
Весь Орлеан стоит теперь над бездной
И робко ждет, что вдруг под ним она,
Гремящая, разверзится и вспыхнет.

Но где Сантраль*? Что сделалось с Ла Гиром?
Где Дюнуа, отечества надежда?
С победою вперед стремится враг —
А мы об них не знаем и не слышим.
И что король? Ужель он равнодушен
К потере городов, к бедам народа?

Король теперь с двором своим в Шиноне*;
Людей взять негде, все полки разбиты.
Что смелый вождь? Что рыцарей отважность,
Когда нет сил, когда все войско в страхе?
Нас бог казнит; ниспосланный им ужас
К бесстрашнейшим запал глубоко в душу;
Все скрылося; все вызовы напрасны;
Как робкие бегут к заградам овцы,
Послышавши ужасный волчий вой,
Так, древней чести изменив, французы
Спешат искать защиты в крепких замках.
Едва один нашелся храбрый рыцарь:
Он слабый полк собрал и к королю
С шестнадцатью знаменами идет.

Кто этот рыцарь?

   Бодрикур*; но трудно
От поисков врага ему укрыться:
Две армии преследуют его.

Но где же он? Скажи скорей, что слышно?

На переход один от Вокулёра
Стоит он лагерем.

    Молчи, Иоанна;
Ты говоришь о том, чего не смыслишь.

Уверившись, что враг неодолим,
И помощи от короля не чая, —
Чтобы спастись от ига иноземцев
И сохранить себя законной власти, —
Решилися граждане Вокулёра
Могущему Бургунду покориться.
Но с тем, чтоб он их принял договор:
Чтоб возвратил нас древнему престолу,
Как скоро мир опять меж ними будет.

С кем договор? Ни слова о покорстве!
Спаситель жив; грядет, грядет он в силе!..
Могущий враг падет под Орлеаном!
Исполнилось! для жатвы он созрел!..
Своим серпом вооружилась дева;
Пожнет она кичливые надежды;
Сорвет с небес продерзостную славу,
Взнесенную безумцами к звездам…
Не трепетать! вперед! не пожелтеет
Еще на ниве клас и круг луны
На небесах еще не совершится —
А ни один уже британский конь
Не будет пить из чистых вод Луары.

Ах! в наши дни чудес уж не бывает.

Есть чудеса!.. Взовьется голубица
И налетит с отважностью орла
На ястребов, терзающих отчизну;
И низразит она сего Бургунда
Цареотступника, сего Тальбота,
Сторукого громителя небес,
С ругателем святыни Салисбури;
И побегут толпы островитян,
Затрепетав, как агнцы, перед нею…
Господь в ней будет! Бог всесильный брани
Пошлет свое дрожащее созданье:
Творец земли себя в смиренной деве
Явит земле… зане он всемогущий!