Борис Новосадов - Шершавые вирши

Я совсем усталый странник
По тропинкам пыльным слова,
Сплю без ярлыков охранных
На базарах света злого.

Знаю я, что все лишь случай
И что нет чудес без боли,
Никогда не станет лучше,
Никогда не будет воли.

Но среди гнилых предместий,
Где унылы песен звуки,
Сказку о вселенской мести
Я начну творить со скуки.

Я с Христом здороваюсь издали
И в ссоре с Его Отцом,
А молюсь китайскому идолу
С неистово злым лицом.

Он глазеньем своим пронзительным
Сжигает мозги людей
И чуют угрюмые зрители,
Что нет ничего нигде.

Не уйти из святой покойницкой.
Я знаю: нет новых вех,
А за мной в темноту погонится
Его неприятный смех.

Я не прочь признать грехопаденье,
Как завязку главного узла.
Продал дьявол Евочке без денег
Божье дерево добра и зла.

Все свершилось в час злосчастный разом: —
Мир стал жертвой рока и сивилл,
А неукротимый робот — разум
Человечью прыть закабалил.

И с тех пор Земле, всеобщей маме,
С рельс казенных больше не сойти,
И нельзя ни словом, ни томами
Оправдать нелепого пути.

Неизвестно — кому молиться
И какие мямлить слова:
Потускнели сонные лица
Невеселого божества.

Все туманней новые весны
И отчетливей скучный путь.
Примирись лучше с жизнью постной
И о счастьи совсем забудь.

Ничего нет — один обычай
Или похоть: существовать.
Не побрезгав мелкой добычей,
Сядет смерть на мою кровать.

Надо уметь кидаться
В пропасть, раскрыв глаза,
А не как принц Датский,
Хватаясь за волоса.

Надо забыть о смерти,
Одетой в желтый скелет,
И скукой из толстой Берты
Выпалить на тот свет.

Надо прославить гимном
Времени едкий яд
И не считать дивным,
Что Божьи трупы горят.

Около — ни души.
Тьма кругом холодна.
Шепчет чорт: согреши,
Выкинься из окна.

Горечь дум и обид
Рад я перемолоть,
Только кто воскресит
Жадную мою плоть?

Дайте изведать всласть
Раньше мир и себя.
В бездну хочу упасть,
Жизнь до слез полюбя.

Нам не считать рублей,
Нас не волнуют внуки.
И это — только клей
На паутине скуки.

Знаем, создатель скуп
В ласках для скандалистов.
Сварим себе суп
И без лавровых листьев.

Будет дни, как семечки грызть,
Свету в ладошки хлопать
И выкурим свою жисть
В небес голубую копоть.

Принц Уэльский, принц Уэльский…
Свят господской скуки лоск,
Скепсис англо-саксо-кельтский,
Скорбь без искренности слез.

В льстивом вальсе стиль улыбок:
Знай, по лисьему виляй!
А шартрез зеленый выпукл
В трезвом блеске хрусталя.

Маска сладкого бесстрастья —
Ласковый к безволью плюс,
И закат усталой касты
Вкусно преподносит Пруст.

Постыло торчать пешкой
Невыдвинутою в бой —
Как тебя там, не мешкай,
Не хнычь над моей судьбой!

Скорей посылай  в атаку
На вражеского ферзя —
Прислушиваться к тик-таку
Часов больше нельзя.

Гроссмейстер, ты слишком скучен
Медлительностью игры —
Рискуй! А не то научим
Тебя транжирить миры.

Заела нас крысой жалость
Мука о легионах —
Так еще не дрожалось
Даже сердцам влюбленных.

Пускай над нами гогочут
Праведных злые толпы —
Каждый из них захочет
Добиться однажды толку.

Поймут и пойдут за нами,
Глупыми и смешными,
И наше рваное знамя
Станет для них святыней.

Дать ли сигнал: мы тонем!
Иль спину согнуть холуем?
Нет! За борт всех тех, кто стонет,
И вновь овладеть рулем!

Пусть призрев катастрофы.
Влагу пьяную пьет наш челн —
Долг наш втиснуть в изящные строфы
И стихийную ярость волн.

Вера во вселенскую суть —
Мягкое ложе сонливым.
А нам не дают уснуть
Острой тревоги приливы.

Пусть порыв наших воль
Ищет в вере путей к нирване,
Жизни соль —
В дерзаньи.

Пляска идей да слов —
Только мираж линючий.
Знанье, твердыню трусов,
Бомбардирует случай.

Мы не знаем,
Что зреет в нас на галерке
За фонарным светом сознанья…
Будем зорки!

Мои зубы всё считают
Миндалем и райской манной —
Много жаждав и изведав,
Станет мысль в итоге пряной.

Высоко в кривой мансарде
Я о меде, злате Eesti
Напишу однажды эпос,
Пост блюдя по долгу чести.

В платье бархатном, парадном,
Щеки пудрою скрывая,
Вниз гляжу, как ястреб, зорко,
Кофей хлебом заедая.

И жую я спешно, плачу,
Слыша голос новой эры —
Зубы, ведомо, фальшивы,
Ну, а слезы стоят веры.

Начинается всегда плохо
И кончается нехорошо.
Плачется иногда сквозь хохот
И не хочется, что большой.

Дурманят часто надежды,
Клокочет от весен кровь.
Счастье прячется где же?
Или — одна любовь?

И вот  — мне нельзя не злиться,
Что рок — бездарный поэт:
Меняются только лица,
Влагаемые в сюжет.

Любовь моя несуразная —
Нечленораздельный жаргон.
Тобою, как тряпкой красною,
Я взбешен и раздражен.

А Ты мой порыв улыбкою
Гоняешь только вокруг
И тело Твое гибкое
Выскальзывает из рук.

И становлюсь я матовым,
Смиряю свои мечты —
Меня, чудака лохматого,
Разве полюбишь Ты?

Тобой навсегда отравлен
И вижу: выхода нет,
Зацепят чортовы грабли
Скоро и мой скелет.

Для жизни осталось мало,
Для вечности  — ни гроша.
У древа добра поймали
Сердитые сторожа.

За все я скажу: спасибо,
Махну рукой и айда!
А пристальных глаз красивость
Оплачу в пути туда.