Александр Костюнин - Точка души (Прозатворения)

В храме лесном царит полумрак,
Лишь алят угольки, да кадит головня.
Ель, облачившись в стихарь торжественно,
Служит всенощную. По небу призрак
Тенью совы возвещает призывно
Волю Вселенной. Силу небесную!
Сердцем читая судьбы откровение…
Всё принимая и веруя свято, я не бесную.
Крестным знаменьем себя осенив,
Я причастился малиной лесною.
Стихонезнаючто обняло ласково…
И мою голову, низко склонённую,
Благословил, окропив, летний дождь.

*

Не довелось на Елене прекрасной
Скончаться от избытка чувств,
Любви и жарких поцелуев.
Так хоть на острове Елены…

*

Моя комплекция — роман,
Зачем мне эпопеи вес?
Я отвергаю суп-культуру!..
Стремиться буду к SMS.

*

Прилив морской отхлынет,
Корёжа глыбы.
Но, поразмыслив,
Прильнёт обратно,

Забыв о распре.

Деревни остов брошен
На камни века.
Склонив главу, вернём
Жизнь этим храмам.

Да будет поздно…

*

Коза для Славика милей,
Втащил её на мавзолей.
Шоб ИМ почёт теперича
Заместо деда Ильича.

*

Уповаю на Чудо-радар,
При рожденьи встроенный Богом,
Сирена взвоет: «Антипидор-пидор!» —
Почуяв грязь за порогом.

*

Рассупонилась Земля,
расхристалась.
Возмечтала сбросить путы
меридианов.
Стала тесной параллелей
авоська,
Шоколадная пригрезилась
доля.
— Пуп вселенной я, и нет мне
указу!
Пожелаю, так сразу же
солнцу
Вкруг меня за счастье будет
юлиться!
Но не дали «кочану» речь
докончить,
Непогашенный бросив
окурок.
Посбивало у челябинцев
шапки.

Оробела тут Земля,
попритихла.
Запряглась в ярмо постылое
молча
И продолжила, ворча, бег
по кругу…

*

Я хочу сквозь ушко одиночества,
Ужавшись до слова, до мысли,
Несмотря на неверья пророчество,
Перейти за границу смысла.

За черту повседневных суждений
И ширму знаний объятных,
Где живут не фантомы видений…
И маму с батей — в объятья!

*

Что за птица?!
Что за баловень изменчивой судьбы?..
Мне не спится.
Ночью я пряду по ниточке мольбы.

Колесницы…
Слышен издали тревожный звон мечей.
Ворон — ниц!
Знак крадущейся беды
Да дрожь свечей.

*

Ужас ночи подступает тихо,
Тьма сгущается, выдавливая свет.
За стеклом оконным бродит лихо,
Лихо бесовское терпких лет.

Я в эпицентре чёрной Вселенной.
Хлад, пустота и — ни зги окрест.
Жизнь мою теплит мерцанье нетленной
Слова-лампадки да славный крест.

*

Мы сидели вдвоём на крылечке,
Вспоминали прошедшие дни.
Похмельные, в седом колечке,
Чуть оторванные… от земли.

Бело морюшко разомлело,
Ах, как ластится синь в глаза.
Только осень жизни узрела
Раем писанные образа.

Я бы песню сложил об этом:
Сват и я — вот такой дуэт.
Пусть запомнят прилив и мели!
Жаль до горести — не поэт…

Предвосхищает
Сияние утра
Точка росы.

Горе и радость
Срастутся с тобой
Точкой слезы.

Станет молитвой
Слов мишура
В точке души.

Со своей колокольни
лягнуть
Небеса и Светило —
за счастье!
Собрату в пенсне
звездануть,
Чтоб душа изгнала
ненастье.

Облегчившись, сбросив
гнёт,
На чело нагнав
меланхолию,
Можно вновь созерцать
полёт
И закат рифмовать
в портфолио.

Глянь-ка на прихоть прусскую:
Екатерина — немка-профура!
Спустила землицу русскую…
Транжира и баба-дура!

То ли дело — Союз-собиратель.
Широки и бескрайни объятья…
Эх, кабы нам эту часть,
Краше б рассыпался. Ась?!

Разбужено небо взрывами,
Салют — на лицах, домах.
Пьяным угаром двоится
Этюд в багровых тонах…

Год наступил тринадцатый.
Что выпадет: чёт-нечёт?..
Горе ли, блёстки радости —
Время предъявит счёт.

Сегодня Рождество Христово
По версии нашей нетленной.
И пусть другим «фиолетово»…
Я не один во Вселенной!

Наполовину я — москвич,
Лишь краешком — карельский внедорожник,
Так представляюсь в свете.
И редко добавляю «Викторович».
О малой родине, увы,
Теперь немодно вспоминать
И заявлять причастность к ней публично…
А уж тем паче не этично
Прямую кровность подмечать.

Да, видно по всему, идёт народ
К чему-то среднему —
Утряскам и усушкам…
В смятенье хочется сказать мне не «идёт»,
А… «идиот» куда-то.
Не сладен кажется
Тот даже не коктейль, а взвесь
Несовместимых прежде гредиентов.
Однако кушать — всем.

И то — не наш каприз!
Ведь даже за морем,
Где правил Ку-клукс-клан,
Повторно вызывается на бис,
И верховодит всеми «загорелый».
Границы неизбывные стирают
Повсюду на земле,
Во всех пределах.
Так скоро я по цвету отличусь
На родине своей.
Едва ли дело…

Похоже, языки, окрас и вера,
Свалившись со стремянки Вавилонской,
Распались в пыль в дни оны
Не навек.
Срастают вновь!
В один скипают сплав,
Собой, помимо воли, образуя
Вселенский столп Богославленья…

И крутит Режиссёр кино назад
Себе в потеху,
Нам на изумленье.

Вначале свергли Бога.
Опа, опа, опа-па!

За ним, взашей, всех мужиков.
Опа, опа, опа-па!

Вослед мужам свергают баб.
Опа, опа, опа-па!

Вниз по цепочке пищевой
Казалось, некуда. Ошиблись…

Оно идёт на смертный бой.
Опа, опа, опа-па!

Во мраке кончен путь земной.
Опа, опа, опа-па!

Червь торжествует земляной.