Николай Заикин - Промежутки бытия

На Бунинской аллее —
Здесь лес недалеко,
И снег лежит белее,
И дышится легко.

Здесь неба купол выше,
Прозрачнее вода.
Здесь кот живёт на крыше
В квартале у пруда.

Здесь солнце ярче светит…
И что ещё потом?
Любимая ответит:
«Здесь наш счастливый дом».

Велосипедные прогулки,
          как оказалось, не резон…
Теперь везде – авто и гонки,
          побольше шика и рессор.

На двухколёсном драндулете
          уедешь разве далеко?
Мне и не надо. Солнце, лето,
          восторг, парное молоко.

И через поле, через поле
          по разнотравью, через лес
Кручу педали и внимаю
          такому чуду из чудес.

Разве это для нас горе?
Мы же вместе. Ты и я.
Всё, что строится, построим
На обломках бытия.

Уберём ненужный мусор,
Создадим себе уют.
И тогда любые музы
В нашем доме запоют.

Моя бабушка осталась
На погосте за рекой.
Наше детство, её старость —
Как всё это далеко…

Я давно живу в столице,
Москвичом, наверно, стал.
И пора остановиться,
И не то чтобы устал.

Разобраться в жизни надо,
Чтоб совсем не поседеть,
Над могилкой без ограды
Тихо-тихо посидеть.

Не зависеть бы от них.
От тупых, не в меру наглых.
Обходить легко одних,
А других не видеть надо.

Только это нелегко.
Посылают далеко.
Гадят. Свары затевают.
За живое задевают.

Забочусь о душе – она спасает слабых.
О будущем, наверно, с пристрастием пекусь.
Быть правильной всегда она сама смогла бы.
Но я ей помогаю. На всякий случай пусть.

Загадывать судьбу – рискованное дело.
За это поплатилось немало смельчаков.
Не складывалась жизнь, потом сдавало тело.
Но всё это казалось уделом простаков.

Кому она нужна, подобная награда?
В природе воцаряется сентябрьская грусть.
Забочусь о душе. О ней подумать надо.
На всякий случай тоже побережётся пусть.

Возраста достиг, когда
Можно быть самим собою.
Залежалая руда
Ищет выход из забоя.

Ей в мартеновскую печь
Хочется на переплавку.
Незачем себя беречь,
На кону большая ставка.

Не в тюрьме и не в больнице,
Не у бездны на краю,
Не у смерти на границе
Перепуганный стою.

Жив, здоров. Ау, любезный!
Тропочку тебе торю.
Про тюрьму, больницу, бездну
Не я первый говорю[1].

Жизни радоваться надо
Без богатства и наград.
Жизнь – от Господа награда,
Всех ценнее во сто крат.

Точка, точка, запятая.
В редких случаях – тире.
Снег хрустящий под пятами,
Мушка мёрзнет в янтаре.

Незатейливый набросок,
Жизни тоненькая нить.
Точка, точка и вопросик:
«Можно ль что-то изменить?»

– Ветер холодный, а к вечеру снег…
– Время осенней погоды…
– Радости, правда, от этого нет…
– Годы, мой миленький, годы…

Поправочки, поправочки
На опыт, на года.
Девчоночкой на лавочке
Не будешь никогда.

А будешь щи домашние
С приправами варить
И про дела тогдашние
С улыбкой говорить.

……………………………..

Галстук, светлые ботинки,
Ультрамодное пальто,
Длинноногие блондинки…
Оказалось – всё не то.

Нынче кепочка простая
И свободный свитерок.
Дети дружно подрастают,
Две дочурки и сынок.

Здравствуй, мама, я приехал.
Хорошо ли тебе здесь?
«Хорошо», – ответит эхо,
Подтвердит осенний лес.

Он опять роняет листья
На могилы, на кусты.
Здесь, конечно, нету лишних,
И окрестности пусты.

Вновь расширится кладбище,
Ведь хоронят здесь давно.
Утешенья ищем, ищем,
Здесь находим всё равно.

Память бережно хранит
Даже мелкие детали.
Сердце тоже не гранит,
Мы чувствительными стали.

Удивляемся порой,
А теперь ещё и чаще,
Что, описанный пером,
Мир совсем не настоящий.

Лучше дайте крупный план.
Полутон, намёк, догадка…
Как душа твоя светла,
Как мучительно и сладко!

За сердечность почитаю
Кроме прочего всего —
За три раза прочитаю
Повесть новую его.

Он нескоро пишет книжки
И никак не виноват,
Что язык его не слишком,
Не совсем витиеват.

Его главные сюжеты,
В основном, как мир стары,
В них герои только эти,
Никого со стороны.

Там и любят, и страдают,
Честь свою не продают,
Седину приобретают,
Но друзей не предают.

За ночь книжку прочитаю.
Не беда, что не посплю.
Помечтать предпочитаю
И героев тех люблю.

Такая грустная пора…
Не до обид и столкновений.
Лишь россыпь слов из-под пера,
Попытка поздних откровений.

Весь месяц хочется прожить
Без суеты, без потрясений
И прошлое не ворошить
Под шум дождя, под ветр осенний.

Тлело тщедушное тело,
Грусть расстилалась в глазах.
Счастья от жизни хотела,
Ласки в мужских голосах.

В бунинских тёмных аллеях
Лучшие годы прошли.
Алые губки горели,
Жизнь молодую прожгли.

Вдаль безучастной походкой
Долго сквозь город бредёшь.
Грустная очень погодка:
Холодно, ветрено, дождь.

С Ленинградского вокзала
В Селижарово уеду.
Это ближе Березая —
Там же родина моя!

И пешком до Березуга
Вёрст пятнадцать не спеша…
Завелась опять подруга,
Заворочалась душа.

Деревенский мамин дом,
Серая постройка.
Но под снегом и дождём
Столько лет постой-ка!

В нём нетопленая печь
И пустые окна,
Крыша скоро будет течь.
Знаешь, как намокла?

Очень трудно одному
В непогодь держаться,
Одинокому ему
С временем сражаться.

Пусть подольше простоит…
Что же так грустится?
Может быть, и предстоит
Свидеться-проситься.

Не стесняюсь теперь мамы.
Нет её уже на свете.
Она так и не узнала
Про неловкость за неё.

Просто знала, что сыночек
Ей надежда и опора.
И жалела меня очень.
Даже больше. Как могла.

Подрастают свои детки.
Жизнь вполне закономерна.
Сам себе поставил метку.
Время целится в неё.

Под роскошные одежды
Прячем меркнущее тело.
Подающими надежды
Были в молодости мы.

От надежд осталось тело,
А от тела – стыдоба.
Так уж, видно, захотела,
Разохотилась судьба.

Ах, молодость, молодость, молодость,
Родная моя сторона,
Прошла на окраине города
И там же осталась она.

Казалось, великая разница —
Что было тогда и теперь.
Ах, молодость! Просто проказница,
Неслышно закрывшая дверь!

Не все идеалы развеяны,
И, сколько себя ни брани,
Живём хорошо и размеренно.
На нас не в обиде они.

А ты, как весенняя молния,
Всегда откровеньем была.
Ах, молодость, молодость, молодость,
Куда ты меня привела?..

Человек звучит, как скрипка,
Ноту выбравши свою.
В детстве слабенько и зыбко,
Встав у жизни на краю.

А потом завертит юность —
Вся сплошной водоворот.
В нём, бог даст, окрепнут струны.
(Или же наоборот?)

Ну а зрелость – продолженье
Ноты, выбранной тогда,
Жизни плавное движенье,
Но неведомо куда.

Старость только подытожит
Ноту сыгранную ту,
Заодно проверит тоже
Такт её и чистоту.

Если сыграно фальшиво,
Хоть и многих ублажал,
Значит, прожил жизнь паршиво,
Кто бы как ни возражал.

Слишком дальняя дорога,
Слишком проводы грустны,
Слишком долго у порога
Мы стоим, отстранены

Друг от друга и от ближних,
Слишком тягостных забот.
Слишком много будет лишних
Воскресений и суббот.

Пора собрать остатки
Прошедшей жизни той,
Её долги, задатки
И прочий скарб простой.

Нехитрые пожитки,
Что удалось нажить,
Прозренья и ошибки
В один мешок сложить.

Разъять тугие узы
И раны зализать,
Надёжный крепкий узел
Спокойно завязать.