Александр Блок - Стихотворения 1904 года

Сторожим у входа в терем,
     Верные рабы.
Страстно верим, выси мерим,
     Вечно ждем трубы.

Вечно — завтра. У решетки
     Каждый день и час
Славословит голос четкий
     Одного из нас.

Воздух полон воздыханий,
     Грозовых надежд,
Высь горит от несмыканий
     Воспаленных вежд.

Ангел розовый укажет,
     Скажет: «Вот она:
Бисер нижет, в нити вяжет —
     Вечная Весна».

В светлый миг услышим звуки
     Отходящих бурь.
Молча свяжем вместе руки,
     Отлетим в лазурь.

До утра мы в комнатах спорим,
На рассвете один из нас
Выступает к розовым зорям —
Золотой приветствовать час.

Высоко он стоит над нами —
Тонкий профиль на бледной заре
За плечами его, за плечами —
Все поля и леса в серебре.

Так стоит в кругу серебристом,
Величав, милосерд и строг.
На челе его бледно-чистом
Мы читаем, что близок срок.

Солнце сходит на запад. Молчанье
Задремала моя суета.
Окружающих мерно дыханье.
Впереди — огневая черта.

Я зову тебя, смертный товарищ!
Выходи! Расступайся, земля!
На золе прогремевших пожарищ
Я стою, мою жизнь утоля.

Приходи, мою сонь исповедай,
Причасти и уста оботри…
Утоли меня тихой победой
Распылавшейся алой зари.

Тебе, Чей Сумрак был так ярок,
Чей Голос тихостью зовет, —
Приподними небесных арок
Всё опускающийся свод.
Мой час молитвенный недолог —
Заутра обуяет сон.
Еще звенит в душе осколок
Былых и будущих времен.
И в этот час, который краток,
Душой измученной зову:
Явись! продли еще остаток
Минут, мелькнувших наяву!
Тебе, Чья Тень давно трепещет
В закатно-розовой пыли!
Пред Кем томится и скрежещет
Суровый маг моей земли!
Тебя — племен последних Знамя,
Ты, Воскрешающая Тень!
Зову Тебя! Склонись над нами!
Нас ризой тихости одень!

Спи. Да будет твой сон спокоен.
Я молюсь. Я дыханью внемлю.
Я грущу, как заоблачный воин,
Уронивший панцырь на землю.

Бесконечно легко мое бремя.
Тяжелы только эти миги.
Всё снесет золотое время:
Мои цепи, думы и книги.

Кто бунтует, — в том сердце щедро,
Но безмерно прав молчаливый.
Я томлюсь у Ливанского кедра,
Ты — в тени под мирной оливой.

Я безумец! Мне в сердце вонзили
Красноватый уголь пророка!
Ветви мира тебя осенили…
Непробудная… Спи до срока.

          На перекрестке,
     Где даль поставила,
В печальном весельи встречаю весну.

На земле еще жесткой
Пробивается первая травка.

     И в кружеве березки —
          Далеко — глубоко —
     Лиловые скаты оврага.

          Она взманила,
          Земля пустынная!

На западе, рдея от холода,
Солнце — как медный шлем воина,
Обращенного ликом печальным
          К иным горизонтам,
          К иным временам…

И шишак — золотое облако —
Тянет ввысь белыми перьями
          Над дерзкой красою
     Лохмотий вечерних моих!

И жалкие крылья мои —
Крылья вороньего пугала —
Пламенеют, как солнечный шлем,
          Отблеском вечера…
          Отблеском счастия…

И кресты — и далекие окна —
И вершины зубчатого леса —
Всё дышит ленивым
И белым размером
          Весны.

Ты оденешь меня в серебро,
     И когда я умру,
Выйдет месяц — небесный Пьеро,
     Встанет красный паяц на юру

Мертвый месяц беспомощно нем,
     Никому ничего не открыл.
Только спросит подругу — зачем
     Я когда-то ее полюбил?

В этот яростный сон наяву
     Опрокинусь я мертвым лицом
И паяц испугает сову,
     Загремев под горой бубенцом…

Знаю — сморщенный лик его стар
     И бесстыден в земной наготе.
Но зловещий восходит угар —
     К небесам, к высоте, к чистоте.

Фиолетовый запад гнетет,
Как пожатье десницы свинцовой.
Мы летим неизменно вперед —
Исполнители воли суровой.

Нас немного. Все в дымных плащах.
Брызжут искры и блещут кольчуги.
Поднимаем на севере прах,
Оставляем лазурность на юге.

Ставим троны иным временам —
Кто воссядет на темные троны?
Каждый душу разбил пополам
И поставил двойные законы.

Никому не известен конец.
И смятенье сменяет веселье.
Нам открылось в гаданьи: мертвец
Впереди рассекает ущелье.

Дали слепы, дни безгневны,
     Сомкнуты уста.
В непробудном сне царевны,
     Синева пуста.

Были дни — над теремами
     Пламенел закат.
Нежно белыми словами
     Кликал брата брат.

Брата брат из дальних келий
     Извещал: «Хвала!»
Где-то голуби звенели,
     Расплескав крыла.

С золотистых ульев пчелы
     Приносили мед.
Наполнял весельем долы
     Праздничный народ.

В пестрых бусах, в алых лентах
     Девушки цвели…
Кто там скачет в позументах
     В голубой пыли?

Всадник в битвенном наряде,
     В золотой парче,
Светлых кудрей бьются пряди,
     Искры на мече,

Белый конь, как цвет вишневый.
     Блещут стремена…
На кафтан его парчовый
     Пролилась весна.

Пролилась — он сгинет в тучах,
     Вспыхнет за холмом.
На зеленых встанет кручах
     В блеске заревом,

Где-то перьями промашет,
     Крикнет: «Берегись!»
На коне селом пропляшет,
     К ночи канет ввысь…

Ночью девушкам приснится,
     Прилетит из туч
Конь — мгновенная зарница,
     Всадник — беглый луч…

И, как луч, пройдет в прохладу
     Узкого окна,
И Царевна, гостю рада,
     Встанет с ложа сна…

Или, в злые дни ненастий,
     Глянет в сонный пруд,
И его, дрожа от страсти,
     Руки заплетут.

И потом обманут — вскинут
     Руки к серебру,
Рыбьим плёсом отодвинут
     В струйную игру…

И душа, летя на север
     Золотой пчелой,
В алый сон, в медовый клевер
     Ляжет на покой…

И опять в венках и росах
     Запоет мечта,
Засверкает на откосах
     Золото щита,

И поднимет щит девица,
     И опять вдали
Всадник встанет, конь вздыбится
     В голубой пыли…

Будут вёсны в вечной смене
     И падений гнет.
Вихрь, исполненный видений,—
     Голубиный лет…

Что мгновенные бессилья?
     Время — легкий дым…
Мы опять расплещем крылья,
     Снова отлетим!

И опять, в безумной смене
     Рассекая твердь,
Встретим новый вихрь видений,
     Встретим жизнь и смерть!