Луций Сенека - Нравственные письма
там - жажда жизни, радости для тел...
и бесконечность жадности на флагах,
что не умеришь, как бы ни хотел.
Раз деньги или почести есть благо,
То человек - счастливее, чем Бог.
Что, души на свободе - сиры, наги?
Безумный бы... поверить в это смог...
Что равно для людей и для животных,
Не может быть мечтой людской судьбы.
Животное сравнялось бы охотно,
Но, этого никак не может быть.
Все вытерпеть! - Здесь трудно согласиться,
Пока в душе не спросишь у себя:
Готов ли я от жизни отрешиться,
За родину, за граждан...их любя.
Пусть радость совершённого поступка
Вкушаем мы ничтожно краткий срок,
Но, предвкушенье - радостнее кубка,
Что выпить предлагает гневный рок.
Скажи ему: Народ тебя осудит!
(чтоб мужество в герое подорвать)
А он ответит: Что же? Будь, что будет!
Но, честью я... не стану торговать.
Богатство, почесть - не дают величья,
Хоть кажется... Подставку убери
И карлик будет в истинном обличье...
Колосс - велик, откуда ни смотри.
Недуг и заблуждение в том наши,
Что в душу человека не глядим.
Мы смотрим лишь, кто ярче разукрашен,
И ест глаза богатства жгучий дым.
Для глупого - все ново, и, отчасти,
Его несчастий корень - в новизне.
Для мудрого - известные несчастья
Заранее испытаны вполне.
"Ах! Я не знал, что ждет меня такое..."
Твердит иной и кличет докторов.
Другой - готов на всё...И тем спокоен...
Предвидимое - легче.
Будь здоров.
============================================
Письмо LXXVII (О готовности к смерти)
Луцилия приветствует Сенека!
Сегодня показались корабли,
За ними флот с зерном, что по сусекам
Для Рима египтяне подмели.
Они заметны тем, что малый парус
Не опускают в гавань заходя,
Другим - запрещено. И млад, и старый
Их различают в пелене дождя.
Когда суда заходят за Капрею
И мыс Минервы, ветер сразу стих.
Их паруса полощатся на реях,
"Посыльный" обгоняет их, прости...
Толпа спешит на берег к их прибытью,
Я вслед ей с удовольствием гляжу:
Ни прибыли большой, и ни убытка,
В грядущих письмах я не нахожу.
На день пути довольно хлеба крохи,
А сколько нужно мне в моем пути?
Осталось больше денег, чем дороги,
И ту, не до конца готов идти...
В пути есть цель, и цель та - в завершеньи,
Сама дорога - только cуета.
А жизнь не может быть несовершенной,
Пусть коротко, но, честно прожита.
Твой Марцеллин был в юности спокоен,
Состарился внезапно, заболев.
Созвал друзей, лишь тех, кто был достоин,
Как перед смертью одряхлевший лев.
Один твердил от робости нескладно,
Другой не мог понят: что хочет друг?
Один Аттал сказал незаурядно:
Еда, любовь и сон - вот весь твой круг...
Нет, Марцеллин, не мучайся, как будто
Решаешь очень важные дела:
Живут рабы и пес у входа в будке,
Важней, чтоб смерть в спокойно к нам пришла.
Он оказал и дружескую помощь:
От страха исцелил его рабов,
И Марцеллину не забыл напомнить,
Оставить им наследство "на зубок".
Все обошлось без крови и насилья,
Поголодавши три недолгих дня,
В горячей ванной, в сладостном бессильи,
Он умер, жизнь на смерть легко сменяв.
Я назову невеждой, не иначе,
Того, кто в ожиданьи встретить смерть,
Отлынивает, вздрагивает, плачет...
Не жившему, как умереть посметь?!
Не забывай: ты лишь один из многих,
Прошедших до конца по жизни путь.
Душа его проходит, а не ноги,
А телу - смерть вовек не обмануть.
Ты ждешь, чтоб я привел пример Великих?
Ребенка приведу тебе в пример:
Спартанец, мальчик с мужеством на лике,
Воскликнул: Я не раб! И принял смерть...
Свобода не приемлет панибратства:
Она лишь в тех, кто все отдать ей рад.
А, жизнь с боязнью смерти - то же рабство,
Ты раб людей, вещей, ты - жизни раб.
Ты - лишь цедило, сколько бы кувшинов
Сквозь мочевой пузырь ни пропустить...
Но настает момент... нужна решимость
Сказать себе "последнее прости"...
Чего ты ищешь в маленьком оконце?
Друзей? Отчизну? Оценил их? - Нет.
Сумев, ты б погасил с собой и солнце...
Что ты свершил, достойного, как свет?!
У Цезаря плененный просит казни:
"Молю тебя, ты милостью слывешь..."
Готов помочь, но - как? Скажи мне: Разве
Ты думаешь, что все еще живешь?!
"Я жить хочу! Обязанности жизни
Желаю неустанно соблюдать..."
Такой же долг у каждого: для тризны
родным и близким верный повод дать.
Что наша жизнь? - Сюжет древнейшей пьесы...
Пусть коротка, конец-то был - хорош?
Тогда и зритель вспомнит с интересом!
Подумай о финале...
Будь здоров.
======================================
Письмо LXXVIII (О преодолении боли)
Луцилия приветствует Сенека!
Замучили простуды? Это мне
знакомо: отекающие веки,
С утра - озноб, а к вечеру - в огне...
Пока был юн, я презирал болезни:
Усильем воли хвори прекращал.
Но, постарел, и верх берут, хоть тресни
Теперь я ослабел и отощал.
Не раз хотел покончить я с собою
Держала мысль о старости отца:
Как он перенесет борьбу с судьбою?
Решил дожить хоть до его конца.
И, знаешь в чем нашел я утешенье?
Лекарств всех, философия сильней.
Здоровьем благодарен ей, решеньем
Проблем и жизнью...Всем обязан ей!
Друзьям немало также я обязан:
Поддержкой их, вниманьем ободрен,
Я верил: Жив, покуда с ними связан,
Дух будет в них, не в бездне растворен.
И ты испробуй эти же лекарства.
Послушай, что тебе подскажет врач.
Когда здоровья нет, нам деньги, царства
не радость принесут, а скорбный плач.
В любой болезни тяжелы три вещи:
Страх смерти, жизнь без радостей и боль.
И что нам угнетает душу хлеще,
Спокойно разберем сейчас с тобой.
О смерти говорили мы довольно:
В ней страх перед природой. Кашель мой
Продлил срок смерти: некто, из невольниц,
Калигуле сказала: Он - покой...
Я выздоровел, не подвергшись казни...
Двух бед за раз я избежать сумел.
Болезни человека губят? Разве?!
Всем, кто живет, и без болезней - смерть.
Острей всего боль в тонкой части тела
Там сила увеличена ее.
Сустав - в огне... и, вдруг, как онемело,
Так острота ломает самое.
Подагра и хирагра - очень больно...
И первый зуд в них тягостней всего...
А боль в зубах, в глазах, в ушах? Невольно
Сознание теряем - ничего...
Невеждам боли в теле так несносны,
Поскольку нет в них мысли: Что душа?
Разумный, благодарен Богу, просит:
Не дай Бог, телу - душу сокрушать!
Нам легче, если посмотреть на боль, как
Случайный, заблудившийся комок.
Любой из нас несчастен лишь настолько,
Насколько сам поверить в это смог.
Не говори друзьям о прошлых болях,
Хоть радостно об этом рассказать...
Страх будущих растет в тебе тем боле,
Чем крепче узел в памяти связать.
В тяжелый день подумай: "Будет время
Со сладостью об этом вспоминать..."
И боль отступит - не дал Бог нам бремя,
А дал - всего лишь тягот имена.
Кулачные бойцы, терпя удары
По телу, по рукам и по лицу,
Идут к победе. Бьемся мы - недаром...
Неужто уступаешь ты бойцу?!
Боль подступает, поначалу слабо...
"Как больно! Здесь...А здесь? - Еще больней!"
Но, если ты ведешь себя, как баба,
Невзгоды обступают лишь сильней.
Храбрец над палачами, раз за разом,
Смеялся, дав понять: В их душах - грех.
Неужто не сильнее боли разум,
Раз пытки победить способен смех?
В болезнях - добродетели есть место,
Не только при оружии в строю.
Всем в бедах наше мужество заметней:
Его в минуты тягот узнают.
Теперь о наслажденьях, их два рода:
Телесные придется ограждать...
Но, лишь приятней, такова природа,
В ограниченьях вкус свой услаждать.
Кто жаждет, для того вода прекрасна,
Как, для гурмана, редкое вино.
Окончен пост - мороженое мясо
Заморским угощениям равно.
А, радость для души - куда вернее
И ярче, без нее впадаем в плач.
Зависит от тебя свиданье в нею,
В том отказать не смеет даже врач.
"Больной несчастен..." Отчего? - Простыми
Путями нужно к радости идти...
Страсть к роскоши, чтоб яства не остыли,
Готова с ними кухню принести.
Мы вытерпим лекарства и отвары,
Что не понять изнеженным душой.
Предел добра и зла, исток их свары,
Понять - считай, что истину нашел.
Не может опостылеть жизнь от разных
Божественных, великих, нужных дел.
Невыносимы в жизни лень и праздность,
Затмившие разумного удел.
Пусть смерть зовет к себе: Расстанься с жизнью.
Не содрогайся, зная жизни плод.
Привыкший к наслаждениям - пусть взвизгнет,
Я рад, что в моей жизни был полет.
Проникнись этой мыслью - радость с нею
Для тех, кто носит званье "Человек".
