Валериан Курамжин - Дорога домой (сборник)
Так начались наши встречи с Виталием на крымской земле. Однажды он мне рассказал такую историю.
– Над Евпаторийским заливом всходило солнце. Пляжи были ещё пусты, лишь кое-где можно было заметить ранних купальщиков, да несколько рыбаков расположились на кромке прибоя со своими удочками в надежде на клёв, хотя был не сезон – середина июля. Пахло морем, сварливо кричали чайки. Было уже почти светло, и на фоне уходящего к горизонту моря был ясно виден плоский, хищный силуэт военного корабля. Выход из залива в открытое море запирал фрегат. Кажется проект 11356, подумал я. Интересно, что он здесь делает? Я осмотрелся, выбирая место почище, где мог бы оставить свою одежду. Увидел метрах в пяти от полосы прибоя удобный камень и остановил свой выбор на нём. Сбросив майку и шорты я вошёл в воду. Вода вкусно пахла йодом, водорослями, свежестью. Перед тем, как окунуться, я ещё раз бросил взгляд на корабль. Два катера береговой охраны типа «Соболь» неспешно барражировали вдоль побережья, тем самым полностью контролируя всю акваторию залива. Учения, что ли какие-то начинаются, подумал я и нырнул, поплыл под водой с открытыми глазами. Люблю наблюдать за жизнью морского дна. Вот пронеслась стайка хамсы, рак-отшельник спрятался в свой домик-раковину, а вот два краба-песчаника дерутся из-за остатков какой то рыбёшки. А вот и неожиданная находка – рапан. Мне пришлось вынырнуть, продышаться и нырнуть снова. Рапан исчез. Нашёл я его только с третьего раза, но раковина была пуста. Всё равно я взял её с собой и побрёл к берегу. На камне, где я оставил свою одежду, кто-то сидел. Приблизившись, я увидел странно одетого мужчину средних лет, он улыбался. На его чуть скуластом лице выделялись огромные солнечные очки в ярко-жёлтой пластмассовой оправе с розовыми стёклами. Голову покрывала соломенная шляпка с синим бантиком, а цветастая гавайская рубаха, наброшенная на плечи, открывала спортивного вида грудь, покрытую лёгким загаром. На шее висел бинокль. Весь этот ансамбль завершали жёлтые клетчатые шорты и синие замшевые мокасины, надетые на босу ногу.
– Доброе утро! – радушно поприветствовал меня незнакомец, когда я приблизился. Вещи свои ищите? Они здесь, я их на газетку сложил. Не возражаете, если я на этом камушке посижу немного?
Голос показался мне знакомым.
– Да сидите, сколько хотите, камень ведь не мой, я просто одежду свою на него положил, – ответил я, нагибаясь за майкой и шортами, которые действительно аккуратно лежали на газете.
Солнце уже начинало пригревать, но песок ещё оставался холодным, поэтому я решил побродить вокруг, обсыхая. Хотелось курить, но, к сожалению, и сигареты и зажигалку я забыл захватить с собой. И всё-таки я инстинктивно похлопал по карманам шорт, хотя и без всякой надежды.
– Что, курить хотите? – обратился ко мне незнакомец. Угощайтесь, пожалуйста, – он протянул мне пачку «Явы» и зажигалку «Зиппо» стального цвета. Я сам-то не курю, но сигаретки всегда с собой беру, когда гулять иду. Вдруг кого угостить захочется, да и на дымок люблю посмотреть…
Я с интересом взглянул на этого странного незнакомца, поблагодарил, взял из его рук нераскрытую пачку сигарет, выудил оттуда одну и потянулся к зажигалке, которую он учтиво открыл и чиркнул колёсиком. Я прикурил, затянулся, вдохнул табачный дым, приготовившись к горькому вкусу и резкому запаху «Явы», но с удивлением почувствовал вкус и аромат вирджинского табака. Я выдохнул облачко дыма, затянулся сигаретой ещё раз, и с удивлением посмотрел на незнакомца.
– Удивились? Это только с виду «Ява». А табачок-то, и бумага, и фильтр – всё импортное. Специальная линия тогда на фабрике стояла и такие вот сигаретки выпускала. Для «слуг народа», так сказать. Чтобы и в массе людской не выделяться, не дразнить никого, и здоровье не портить. Умненько, правда? Мне их из «Госрезерва» привезли, удивить хотели. А я сразу – хоп, всё и забрал, теперь вот, когда гуляю, людей угощаю. Вы сигаретки-то возьмите себе, у меня в машине ещё целый блок есть, – он кивнул в сторону шоссе, где стояла припаркованная на обочине красавица «Волга» ГАЗ-21, поблескивая лакированными, светло-бежевыми боками в лучах восходящего солнца.
– Спасибо, – пробормотал я, с удовольствием взял из его рук пачку сигарет и бросил её на свою одежду. – А машина то откуда взялась? Её же не было, когда я к вам подходил! Я точно помню.
– Машины, говорите, не было, – проговорил незнакомец задумчиво и очень тихо, почти про себя. Голос его опять показался мне очень знакомым, – была машина, была… просто вы её не заметили, наверное ещё не очень светло было, а машина там и стояла, где сейчас, я же на ней приехал. Так?
– Он дружелюбно посмотрел на меня сквозь свои розовые очки.
– Ну, наверное, – ответил я не очень уверенно, – может и не заметил.
Солнце поднималось всё выше, стало жарко. На лбу моего собеседника выступили капельки пота, он промокнул их носовым платком, посмотрел на часы («Командирские» – успел заметить я, а внешне так похожи на спортивный «Брегет»), затем обратился ко мне:
– Может, искупаемся? Составите мне компанию? А то мне скоро уезжать.
– С удовольствием. Только по-быстрому, мне тоже пора домой возвращаться, а то моё семейство проснётся, а меня нет. Переполошатся! – я поковырял ногой тёплый уже песок, бросил окурок в образовавшуюся ямку и аккуратно заровнял её.
– Одну минуточку, – незнакомец достал из кармана шорт мобильный телефон. – Мне позвонить надо, я мигом.
Таких мобильников я ещё не видел: на сером матовом корпусе, похоже цельнометаллическом, не было ни дисплея, ни привычной клавиатуры, не было видно даже разъёма для зарядки. На гладкой металлической поверхности виднелись всего лишь три кнопки, три бугорка – маленький, средний и большой. Он нажал на маленький и поднёс аппарат к уху.
– Алло, Василий Сергеевич, мы искупаемся, а вы, пожалуйста, нам боржомчика холодненького принесите, а то очень пить хочется.
И он начал раздеваться, укладывая аккуратно свою одежду на камень. Когда он снял шляпку и очки, то я его узнал – передо мной стоял наш президент. Стоял и улыбался. Стоял в красивых красно-сине-белых плавках, тонкая золотая цепочка с православным крестиком блестела на солнце.
Я обалдел, застыл с открытым ртом, потерял дар речи. Меня словно парализовало, голова моя кружилась, дышалось с трудом, и я почувствовал, что глаза мои наполняются слезами… Я струсил!
– Из-з-ви-ните… – только и мог промолвить я, – как же это так? Из-з-вините, пожалуйста, что я вас не узнал.
– Да что вы так расстроились? Пойдёмте, окунёмся, вон как солнышко припекает. Да и не могли вы меня узнать, я же здесь инкогнито, неужели кто-нибудь может узнать меня в такой клоунской одежде? Я даже на дискотеке сегодня был, на ночной, так наплясался! И никто меня не узнал. Это же очень интересно, забавно даже, вот так погулять пойти, с людьми поговорить. Я даже голос стараюсь изменять, говорят, уже получается.
Мы подошли к воде.
– Ну, что, нырнём и до буйков? Кто быстрее? – и он нырнул, проплыл несколько метров под водой, вынырнул и мощным кролем поплыл к буйкам. Я ринулся следом, заметно отставая. В нескольких метрах от меня показались спины двух дельфинов, затем под воду. Вдоволь наплававшись мы вышли на берег. У камня, где лежала наша одежда, и где мы более часа тому назад познакомились, стоял столик, два стула, на которых лежали полотенца, а возле столика орудовал спортивного вида молодой мужчина в светлых брюках и белой рубашке, доставая из сумки-холодильника запотевшие бутылки с минеральной водой и соком. Хрустальные стаканы уже стояли на столе.
– Спасибо, Василий Сергеевич, я через десять минут буду готов, – поблагодарил президент и обратился ко мне. – Присаживайтесь, вот полотенчико чистое, вытирайтесь, если хотите, а я не буду, так обсохну, на солнышке. Я люблю на солнышке. Только плавки переодену.
Хорошо-то как, ах как хорошо! Это вам не бассейн какой-нибудь, пусть и с морской водой, но бассейн – есть бассейн. А тут – красота, море до горизонта, ветерок прохладный такой, ласковый, солнышко встаёт…
Спокойно тут у вас, да и время течёт как-то по – иному, словно назад меня возвращает, в молодость мою, в восьмидесятые… Вы «Боржоми» попробуйте, не стесняйтесь.
Президент говорил спокойно, размеренно, словно убаюкивая меня, своего единственного собеседника. Он удобно расположился на стуле и потягивал минеральную воду, разглядывая на свет поднимающиеся со дна стакана пузырьки. Василий Сергеевич находился недалеко от нас, но за всё это время не произнёс ни слова.
Раздался зуммер лежащего на столе телефонного аппарата.
– Да, – коротко ответил президент, предварительно нажав кнопку и, наверное, включив громкую связь, так как весь разговор мне был очень хорошо слышен.
