Федор Тютчев - Полное собрание стихотворений

Что юный год дает цветам —
       Их девственный румянец;
Что зрелый год дает плодам —
       Их царственный багрянец;
Что нежит взор и веселит,
       Как перл, в морях цветущий;
Что греет душу и живит,
       Как не́ктар, всемогущий;
Весь цвет сокровищниц мечты,
       Весь полный цвет творенья,
И, словом, небо красоты
       В лучах воображенья, —
Всё, всё Поэзия слила
       В тебе одной — Саконтала́.

Вас развратило Самовластье,
И меч его вас поразил, —
И в неподкупном беспристрастье
Сей приговор Закон скрепил.
Народ, чуждаясь вероломства,
Поносит ваши имена —
И ваша память от потомства,
Как труп в земле, схоронена.*
О жертвы мысли безрассудной,
Вы уповали, может быть,
Что станет вашей крови скудной,
Чтоб вечный полюс растопить!

Едва, дымясь, она сверкнула,
На вековой громаде льдов,
Зима железная дохнула —
И не осталось и следов.

Как тихо веет над долиной
Далекий колокольный звон,
Как шум от стаи журавлиной*, —
И в звучных листьях замер он.
Как море вешнее в разливе,
Светлея, не колыхнет день, —
И торопливей, молчаливей
Ложится по долине тень.

На камень жизни роковой
       Природою заброшен,
Младенец пылкий и живой
       Играл — неосторожен,
Но Муза сирого взяла
       Под свой покров надежный,
Поэзии разостлала́
       Ковер под ним роскошный.
Как скоро Музы под крылом
       Его созрели годы —
Поэт, избытком чувств влеком,
       Предстал во храм Свободы*, —
Но мрачных жертв не приносил,
       Служа ее кумиру, —
Он горсть цветов ей посвятил
       И пламенную лиру.
Еще другое божество
       Он чтил в младые лета —
Амур резвился вкруг него*
       И дани брал с поэта.

Ему на память стрелку дал,
       И в сладкие досуги
Он ею повесть начертал
       Орфеевой супруги*.
И в мире сем, как в царстве снов,
       Поэт живет, мечтая, —
Он так достиг земных венцов*
       И так достигнет рая…
Ум скор и сметлив, верен глаз,
       Воображенье — быстро…
А спорил в жизни только раз —
       На диспуте магистра.*

Закралась в сердце грусть, — и смутно
Я вспомянул о старине:
Тогда всё было так уютно
И люди жили как во сне.
А нынче мир весь как распался:
Всё кверху дном, все сбились с ног, —
Господь-бог на́ небе скончался
И в аде сатана издох.
Живут как нехотя на свете,
Везде брюзга, везде раскол, —
Не будь крохи любви в предмете,
Давно б из мира вон ушел.

Над морем, диким полуночным морем
         Муж-юноша стоит —
В груди тоска, в душе сомненье, —
И, сумрачный, он вопрошает волны:
«О, разрешите мне загадку жизни,

Мучительно-старинную загадку,
Над коей сотни, тысячи голов —
В египетских, халдейских шапках*,
Гиерогли́фами ушитых,
В чалмах, и митрах, и скуфьях,
И с париками, и обритых, —
Тьмы бедных человеческих голов
Кружилися, и сохли, и потели, —
Скажите мне, что значит человек?
         Откуда он, куда идет,
И кто живет над звездным сводом?»
По-прежнему шумят и ропщут волны,
         И дует ветр, и гонит тучи,
         И звезды светят хладно-ясно —
         Глупец стоит — и ждет ответа!

За нашим веком мы идем,
Как шла Креуза за Энеем*:
Пройдем немного — ослабеем,
Убавим шагу — отстаем.

Надежда и любовь — всё, всё погибло!..
И сам я, бледный, обнаженный труп,
Изверженный сердитым морем,
Лежу на берегу,
На диком, голом берегу!..
Передо мной — пустыня водяная,
За мной лежат и горе и беда,
А надо мной бредут лениво тучи,
Уродливые дщери неба!
Они в туманные сосуды
Морскую черпают волну,
И с ношей вдаль, усталые, влекутся,

И снова выливают в море!..
Нерадостный и бесконечный труд!
И суетный, как жизнь моя!..
Волна шумит, морская птица стонет!
Минувшее повеяло мне в душу —
Былые сны, потухшие виденья
Мучительно-отрадные встают!
Живет на севере жена!
Прелестный образ, царственно-прекрасный!
Ее, как пальма, стройный стан
Обхвачен белой сладострастной тканью;
Кудрей роскошных темная волна,
Как ночь богов блаженных, льется
С увенчанной косами головы
И в легких кольцах тихо веет
Вкруг бледного, умильного лица,
И из умильно-бледного лица
Отверсто-пламенное око
Как черное сияет солнце!..
О черно-пламенное солнце,
О, сколько, сколько раз в лучах твоих
Я пил восторга дикий пламень,
И пил, и млел, и трепетал, —
И с кротостью небесно-голубиной
Твои уста улыбка обвевала,
И гордо-милые уста
Дышали тихими, как лунный свет, речами
И сладкими, как запах роз…
И дух во мне, оживши, воскрылялся
И к солнцу, как орел, парил!..
Молчите, птицы, не шумите, волны,
Всё, всё погибло — счастье и надежда,
Надежда и любовь!.. Я здесь один, —
На дикий брег заброшенный грозою,
Лежу простерт — и рдеющим лицом
Сырой песок морской пучины рою!..

Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний, первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.
Гремят раскаты молодые,
Вот дождик брызнул, пыль летит,
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.
С горы бежит поток проворный,
В лесу не молкнет птичий гам,
И гам лесной, и шум нагорный —
Всё вторит весело громам.
Ты скажешь: ветреная Геба*,
Кормя Зевесова орла*,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.

Душой весны природа ожила,
И блещет всё в торжественном покое:
Лазурь небес, и море голубое,
И дивная гробница, и скала!
Древа кругом покрылись новым цветом,
И тени их, средь общей тишины,
Чуть зыблются дыханием волны
На мраморе, весною разогретом…
Еще гремит твоих побед
Отзывный гул в колеблющемся мире…
· · ·
· · ·
И ум людей твоею тенью полн,
А тень твоя, скитаясь в крае диком,
Чужда всему, внимая шуму волн,
И тешится морских пернатых криком.