Николай Векшин - Трансцендентная сингулярность души (сборник)
Вот характерный примерчик юмора: «Однажды к обменнику подошла жрица любви в изрядно потрёпанном макияже, просунула в окошко купюру в сто долларов и попросила разменять по пятьдесят – А то минет стоит пятьдесят долларов, а у меня сдачи нет». Гыннеальный юмор из бородатого армянского анекдота. Ильф и Петров аннигилированы, ОГенри повержен, а Марти Ларни переквалифицирован в свинопасы.
Другой пассаж: «Кто тебе родной человек?» – «Как кто? Бывший муж, конечно!» – «А как же нынешний?» – «Нынешнего я люблю, а с бывшим по старой памяти п@ёбываюсь. Чтобы не терять сноровки». Правда, смешно? Ага, просто – лопнуть от колик в животе и ниже.
Третий эпизод: «Я пошарила рукой, чтобы за что-то зацепиться, ну и нашла чьи-то яйца, – рассказывала потом О. Ф., запивая пережитый шок водкой – Не, ну ваще @хуели бл@ди, верху – сиськи, а внизу – елда!»
И так далее, всё в том же мутно-похабном духе. Грубость и примитив. Такие словечки как г@вновопрос смотрятся в тексте почти безобидно. Матерщина прёт со всех страниц, причём, открытым текстом, без купюр.
Как хорошо нынче стало в России писателям! Цензуры нет. Печатайте любую мерзость и муть! И получайте за это премии. На обложке книги указано: «Гран-при премии Рукопись года». Вот так-то! Больше того, Наринэ Абгарян не просто «понаехала» и взяла «Гран-при», но ещё и вошла в лонг-лист премии «Большая книга» (с другим своим шедевральным опусом – «Манюня»).
В советское время матерные слова писали только идиоты на заборах, а нынче – литераторы в своих бестселлерах. А ведь кто-то это чтиво покупает. И маститые члены литературных жюри восторгаются подобной вонючей похлёбкой, дают премии и пишут хвалебные рецензии (на эту тему читайте моё критическое эссе «Синдром Гандлевского»).
И дело не только в мате как таковом. Например, в произведениях Виктора Пелевина и Сергея Минаева тоже встречаются непечатные слова, но они там, как правило, к месту; они не обильны, не прут из всех щелей. Пелевин и Минаев, в отличие от Абгарян, мастерски владеют словом, умеют выстроить сюжет романа, создать интригу, провести анализ социальной проблемы, тонко передать чувства героев. И их чёрный юмор стократно светлее, чем у Наринэ.
Слог авторши бедный, примитивный, хотя, надо признать, беглый, лёгкий. Повествование изобилует малозначительными подробностями («вместо 50 долларов они заплатили сто» и т. п.) и банальными сентенциями типа «если хочешь быть умной, будь».
Ирония Абгарян не тянет выше школьных капустников. Интересно, когда она получала высшее лингвистическое образование, то ознакомилась ли иронией Чехова, Зощенко, Искандера? По-видимому, нет, ибо мозг её остался девственным.
Самое печальное, что книга написана женщиной, бывшей учительницей, причём, в юности – вполне добропорядочной и скромной, но претерпевшей трансформацию в гламурно-бесстыжую московскую писаку. Чему она бы научила школьников, ежели бы вдруг сейчас начала преподавать? Правильному надеванию презервативов?
Когда назавтра киоскёрша радостно-восторженно спросила меня: “Ну, как?!», я ответил одним словом, причём, в духе авторши: «Г@внокнига!». И благостная улыбка исчезла с киоскёршиного лица.
Мир от Гарпа
«Мир от Гарпа» – так называлась книга, которую я прочитал когда-то давно, в период перестройки, испытав от обеих психологический шок. Неужели мир такой грязный?! – поразился я. Недавно эта книга вышла под названием «Мир глазами Гарпа», и я с ещё большим удовольствием перечитал её. В период успешного экспорта капитализма в Россию, лицезрея свершившуюся уродливую трансформацию нашего общества, я уже ничему не удивляюсь.
Мне кажется, новый перевод не столь удачен, как предыдущий. К примеру, в первом издании была примерно такая фраза, тянущая на афоризм: «В маленькой кабинке лётчику трудно дышать, особенно когда он сильно пердит», а в новом – «Между прочим, это самое вонючее место, особенно если много пердеть». Фу, как грубо! – воскликнет здесь ценитель изящной словесности, причём, про оба варианта. И будет прав. Вообще весь роман – мерзкий, грубый, пошлый, отвратительный, ужасный… Но – жутко интересный! Причем, сам автор Джон Ирвинг прекрасно это понимал.
Он умудрился состряпать вонючее блюдо, вызывающее аппетит. И дело не только в том, что текст переполнен сексом, насилием, изменами, скандалами и т. п., а в том, что книга жестоко правдива, филигранно правдива. Ирвинг вываливает американское грязное бельё не стесняясь. Вот вам! Нюхайте! Что – плохо пахнет? Так ведь у вас, милые читатели и читательницы, бельишко, может быть, ещё грязнее. Если уж такие положительные персонажи как Т. С. Гарп и его мать Дженни Филдз выглядят при ближайшем рассмотрении гнусными циниками и полными придурками, то чего ждать от других людей?!
Обратимся к сюжету. Во время второй мировой войны девушка Дженни работала в госпитале медсестрой. Там лежал лётчик, ставший в результате попадания пуль в голову полным кретином, не способным ни двигаться, ни говорить, но только – он@нировать (прошу прощения у чувствительный натур за подобные грубые слова, но таков стиль рассматриваемой книги). Когда Дженни поняла, что состояние этого самца с каждым днём ухудшается, она оседлала его, ловко вызвав семяизвержение в себя, и радостно забеременела. Она удовлетворила свой инстинкт самки к продолжению рода. Собственно, сам лётчик был ей на фиг нужен. Он вскоре умер. Она об этом нисколько не сожалела. А у неё через положенные девять месяцев родился малыш, который получил фамилию лётчика – Гарп, но не получил имени, только инициалы: Т. С. Что означали эти буквы? Техник-сержант. Воинское звание летчика! Отец Дженни возмущенно расшифровал эти буквы по-своему: тр@ханный солдат. Примерно таков чёрный юмор Джона Ирвинга по всему тексту.
Родив младенца, Дженни устроилась медсестрой в колледж, где и поселилась. Когда малыш подрос, он поступил в этот же колледж. Детство Т. С. Гарпа прошло в классах, медицинском изоляторе и библиотеке. Его мать не интересовалась ничем, кроме клизм и книг. Она много читала, устраняясь от близкого общения с кем-либо. Поскольку мальчик был малорослый, его часто обижали старшие ребята. Мать отдала его в секцию борьбы. Гарп окреп физически и стал неплохим спортсменом.
Его мать была женщиной холодной (ни одной любви, одного мужчины, ни одного оргазма!) и героической (вырастила ребёнка без отца и написала об этом книгу, ставшую бестселлером).
Характерными чертами её сына были: честность, искренность, доброжелательность, неагрессивность, доверчивость, уважение к старшим, исполнительность, ответственность и т. д. Хороший мальчик. При этом никакими особыми талантами он одарён не был.
Поскольку Гарп вырос в замкнутом мирке колледжа, то окружающий мир был для него чужим. Когда юноша вышел в свет, он осознал, что не владеет никакой профессией. И решил стать писателем. Но оказалось, что ему пока не о чём поведать миру. Ирония Ирвинга просто супер.
Чтобы набраться впечатлений, Гарп отправился (вместе со своей мамой; какой хороший молодой человек!) в Австрию, где начал развлекаться, бездельничать и шляться (увы, превратился в плохого). Поскольку с женщинами он был слишком робок, то стал добычей проституток. К одной из них, годящейся по возрасту ему в матери, он крепко привязался и даже позаботился о ней, когда она смертельно заболела. Живя в австрийской гостинице, он написал свой первый, причём, очень удачный, рассказ (с которым носился потом всю жизнь, многократно переиздавая). Гарп регулярно отправлял в Америку длинные, пространные (но – литературные, деликатные, без интимных подробностей) письма своей невесте Хелен, с которой был с детства дружен с колледжа, когда ходил к её отцу на секцию борьбы.
Хелен была девушка симпатичная, даже привлекательная (не смотря на очки), скромная, начитанная (не меньше Гарпа), целеустремленная и знающая себе цену. Она училась на литературоведа. Получив высшее образование, она устроилась на литературную кафедру преподавателем. Лучшей жены, по мнению Гарпа, для него – будущего писателя – было не сыскать. На этой Хелен он захотел жениться. Она ломалась ровно столько, чтобы он почувствовал-таки к ней любовь.
Хелен родила ему последовательно двух мальчиков. Причем, это было сделано как уступка Гарпу. Ей самой дети были не очень-то нужны. Своей семье она предпочитала карьеру и любовников. А муж принял на себя функции добродетельной жены: сидел дома, стряпал, учил с детьми уроки и т. д. А заодно писательствовал. За десяток лет он написал всего два романа. Это были вполне добротные профессиональные вещи. Но они были, увы, скучны. Поэтому тиражи расходились медленно. Денег на жизнь не хватало. Гарп в финансовом плане сидел на шее у Хелен.
Пару раз за эти годы Гарп спутался с приходящими нянечками (ещё не известно, кто кого соблазнил!). И был в этом уличён. После чего Хелен постоянно напоминала ему, что он вообще-то дерьмо. И он чувствовал себя дерьмом. И постепенно начал осознавать, что в своей сущности человек – мерзкое животное, которое рычит, сопит, пердит, чавкает, рыгает, храпит, совокупляется, врёт, шляется, изворачивается, ворует, лжёт и лицемерно пытается ежедневно обелять свою персону до ангельского вида в глазах окружающих.
