Алексей Лозина-Лозинский - Противоречия: Собрание стихотворений

Над сталью вод угрюм и мрачен
Средь томных пальм ряд скал,
А воздух тяжек и прозрачен –
Расплавленный металл.

Нагой, с лохматой бородою,
Уродлив, гибок, тощ,
Согнулся веда над водою
И внемлет шуму рощ.

И будто всё виденья бреда –
Зной, пальмы, мрачность глыб…
И околдовывает веда
Растения и рыб.

Голубые, разомлелые,
Плавно-сменные цвета,
Чайки стройные и белые,
Камня знойная плита…

Словно бронзовые, голые,
Славной брызжущей толпой,
С криком мальчики веселые
Ловят крабов под скалой.

Веет прелесть обыденности
Этой жизни, наших роз…
Хочешь женщин и влюбленности,
Смеха, шепота и слез…

Бесконечное, свинцовое
Море плещет о пески,
Небо серое, суровое,
Глыбы плоские и мхи.

Дует ветер. Бьет ритмически
Море, море… Ах, оно
Будто смотрит: иронически,
Беспощадно и умно.

Подарить хочу я бьющимся
Волнам всю мою печаль,
Плыть холодным и смеющимся,
Одиноким трупом вдаль,

Прибиваться по песчаникам
К ровношумным соснам рощ,
Разъяснять безмолвно странникам
Море, вечность, смерть и мощь…

Там, в прошлом, там, в дали,
Теряются года.
Милльярды лет прошли
С тех пор, как та звезда,
Где мы живем, живет.
Бежит за годом год.

Мой взор туда глядит…
Сестра, гляди и ты!
На гнейс и на гранит
Ложилися пласты,
Земли рождался гнет.
Бежит за годом год.

Как вещий сонм страниц,
Нам ряд гласит пластов
Про прошлых рыб и птиц,
Про мощь материков,
Ушедших в глуби вод.
Бежит за годом год.

Там, в черных небесах,
Огни горят светло;
Но будит в сердце страх
Их даль и их число
И вечно-мерный ход.
Бежит за годом год.

Мой взор туда глядит…
Сестра, гляди и ты!
И там ведь жизнь кипит,
Но дух моей мечты
Ту жизнь не познает.
Бежит за годом год.

И что-нибудь сейчас
Там страстно, может быть,
Не ведая про нас,
Бессилие раскрыть
Загадку звезд клянет.
Бежит за годом год.

Там, в будущем, во мгле,
Скрыт ряд глухих угроз
О том, как на земле
Погубит льдов мороз
Наш шумный хоровод.
Бежит за годом год.

Мой взор туда глядит…
Сестра, гляди и ты!
Беззвучен страшный вид
Последней красоты
И гордый сон высот.
Бежит за годом год.

Но Тою же Рукой
Ненужные года
Сменяются чредой,
И шар наш, как всегда,
Свершает свой полет.
Бежит за годом год.

И между трех пространств –
Назад, вперед и в ввысь,
Средь временных убранств,
Ты – смертный! И, вглядись,
Там смерть, ты видишь, ждет?
Бежит за годом год.

Мой Бог – великий Бог. Смиренный и убогий.
Вы ларов создали; молитесь им и верьте.
Но мой бесстрастный Бог, Он – император строгий,
Которому необходимы смерти.

Создавший жизнь всего в безбрежности бездонной
Не мог не сознавать: Он дал нам чашу яда,
Но отданный на смерть, к труду приговоренный,
Я не ропщу, я мыслю: это надо.

Мой разум говорит: всё цепью неизменной
Ведет к Его добру, величью и гордыне,
И я люблю мой яд, гармонию вселенной,
Закон миров, непознанный доныне.

Израненный в бою, безумный гладиатор,
Я пред Тобой, о Бог, склонил свои колени.
«Heu! Moriturus sum, sed ave, imperator,
Saluto te!» – кричу я на арене.

Когда от суеты, от лжи и наслаждений
Ушел я, ибо там я плакал и страдал,
То в тишине, один, я, после заблуждений,
Нашел, в чем истина. И это написал.
Пусть это тот прочтет, чья жизнь была богата
Страданием, грехом, проклятием судьбе:
Мой брат, себе найти отрадно в мире брата,
Хотя бы он и был неведомым тебе.
Придите же ко мне! Я отдал ключ вам к дверце,
Ведущей в храм души, где мысль – мой иерей,
И вот уже полно торжественное сердце
Толпой незримых мне, но дорогих друзей.

День настанет, и Космос великий
Привлечет твои взоры к судьбе,
Темный предок, безумный и дикий,
Полный страха, проснется в тебе.
Ты увидишь – всё странно, всё ново –
Всё прошедшее чуждо, как сон,
Ты увидишь себя, как другого,
В беспредельности звезд и времен.
И тогда ты один зарыдаешь,
Разобьешь свой клинок и фиал –
Нету слов для того, что ты знаешь,
Нету друга, который бы внял.

О, жестокие когти сомненья,
О, печаль видеть землю с небес,
Всё, как вечный поток превращенья
Иероглифы Божьих чудес,
И в отчайньи звать духов, которых
Нету сил у нас снова заклясть,
Сонмы ангелов с карой во взорах,
Толпы демонов, будящих страсть.
Неизвестный мой друг, ты устанешь
И откинешь искания ложь:
Если был ты правдивым – ты встанешь,
Если грешником был ты – умрешь.

Когда пройдут века
И человек поймет,
Как тайна велика
И странен жизни ход,
Тогда, задумчив, строг,
Глубоко мысль тая,
Потомок скажет — Бог,
А после скажет – я.

С ученым я, о Боге споря,
Сказал: Религия вечна,
Как горе, неба глубина
И смерть сынов небес и горя.

Мы все, живущие на маленькой планете,
Пришли сюда на миг, мгновенье меньше века,
Чтоб плакать, делать зло, любить, желать, как дети..
О, как жалка, пуста, скорбна жизнь человека!
Я слышу птицы песнь и говорю: Я, бренный,
Я слышал в мире звук, и вот уж нету пенья.
Я вижу города и блеск их переменный,
Вот вещи, говорю, всего лишь поколенья.
И я гляжу в века и слышу звон столетий:
История бежит, кричащая и злая,
Лишь десять тысяч лет при бледном-бледном свете,
А дальше где-то в тьме бесследно исчезая.
Гранит старей других. И мох, его седины,
Я в умилении ласкаю осторожно.
Но много ли живут и эти исполины?
Всего милльярды лет… О, это так ничтожно!