Валентин Коровин - Поэты пушкинской поры

Таится звук в безмолвной лире,
Как искра в темных облаках;
И песнь, незнаемую в мире,
Я вылью в огненных словах.
В темнице есть певец народный.
Но – не поет для суеты:
Срывает он душой свободной
Небес бессмертные цветы;
Но, похвалой не обольщенный,
Не ищет раннего венца. —
Почтите сон его священный,
Как пред борьбою сон борца.

Тебя ли не помнить? Пока я дышу,
Тебя и погибшей вовек не забуду.
Дороже ты в скорби и сумраке бурь,
Чем мир остальной при сиянии солнца.
Будь вольной, великой и славой греми,
Будь цветом земли и жемчужиной мор́я,
И я просветлею, чело вознесу,
Но сердце тебя не сильнее полюбит:
В цепях и крови ты дороже сынам,
В сердцах их от скорби любовь возрастает,
И с каждою каплею крови твоей
Пьют чада любовь из живительных персей.

Струн вещих пламенные звуки
До слуха нашего дошли,
К мечам рванулись наши руки,
И – лишь оковы обрели.

Но будь покоен, бард! – цепями,
Своей судьбой гордимся мы,
И за затворами тюрьмы
В душе смеемся над царями.

Наш скорбный труд не пропадет,
Из искры возгорится пламя,
И просвещенный наш народ
Сберется под святое знамя.

Мечи скуем мы из цепей
И пламя вновь зажжем свободы!
Она нагрянет на царей,
И радостно вздохнут народы!

По дороге столбовой
Колокольчик заливается;
Что не парень удалой
Чистым снегом опушается?
Нет, а ласточка летит —
По дороге красна девица.
Мчатся кони… От копыт
Вьется легкая метелица.

Кроясь в пухе соболей,
Вся душою в даль уносится;
Из задумчивых очей
Капля слез за каплей просится:
Грустно ей… Родная мать
Тужит тугою сердечною;
Больно душу оторвать
От души разлукой вечною.

Сердцу горе суждено,
Сердце надвое не делится, —
Разрывается оно…
Дальний путь пред нею стелется.
Но зачем в степную даль
Свет-душа стремится взорами?
Ждет и там ее печаль
За железными затворами.

«С другом любо и в тюрьме! —
В думе мыслит красна девица. —
Свет он мне в могильной тьме…
Встань, неси меня, метелица!
Занеси в его тюрьму…
Пусть, как птичка домовитая,
Прилечу я – и к нему
Притаюсь, людьми забытая!»

Из детских всех воспоминаний
Одно по мне свежее всех,
Я в нем ищу в часы страданий
Душе младенческих утех.

Я помню липу, нераздельно
Я с нею жил; и листьев шум
Мне веял песней колыбельной,
Всей негой первых детских дум.

Как ветви сладостно шептали!
Как отвечал им лепет мой!
Мы будто вместе песнь слагали
С любовью, с радостью одной.

Давно я с липой разлучился;
Она как прежде зелена,
А я? Как стар! Как изменился!
Не молодит меня весна!

Увижу ль липу я родную?
Там мог бы сердце я согреть
И песнь младенчески простую
С тобой, мой добрый друг, запеть.

Ты стар, но листья молодеют,
А люди, люди! Что мне в них?
Чем старей – больше всё черствеют
И чувств стыдятся молодых!

Существованье человека
Часами радостей сочтя,
Ничтожество познаем века
И в дряхлом старике – дитя.
Будь кратко поприще земное,
Лети лишь в счастьи и в покое
Станица легкокрылых дней;
Мой выбор без предубеждений:
Жизнь измеряется верней
Числом не лет, а наслаждений.

Открыться Лидии не смея,
Я в первый день ее любил;
Назавтра, несколько смелее,
Ей тайну сердца объявил;
День ото дня нетерпеливей,
Назавтра руку ей пожал;
Назавтра, прежнего счастливей,
У милой поцелуй сорвал;
Назавтра, миртами венчанный,
Я осчастливлен был вполне;
Но в тот же день, непостоянный,
Я пожалел о первом дне.

Счастлив, кто на чреде блестящей,
Водимый гением, трудится для веков;
Но змеи зависти шипящей
Тлетворный точат яд на лавр его венков.
Я для забавы пел, и вздорными стихами
Не выпрошу у Славы ни листка,
Пройду для Зависти неслышными шагами
И строгой Критики не убоюсь свистка:
Стрела, разящая орла под облаками,
Щадит пчелу и мотылька.

Наследье ханов! ты ль добыча пустоты?
Змей вьется, гады там кишат среди свободы,
Где рабство прах челом смешало в древни годы,
Где был чертог прохлад, любви и красоты!

В цветные окна плющ проросшие листы
Раскинув по стенам и занавесив своды,
Создание людей во имя взял природы,
И пишет вещий перст: развалина! Лишь ты,

Фонтан гарема, жив средь храмин, мертвых ныне,
Перловы слезы льешь, и слышится, в пустыне
Из чаши мраморной журчит волна твоя:
«Где пышность? где любовь? В величии, в гордыне
Вы мнили веки жить – уходит вмиг струя;
Но ах! не стало вас; журчу, как прежде, я».

Когда мечтами легких снов
Окован дух наш утомленный,
Герой бесстрашно в сонм врагов
Летит на зов трубы военной;
Оратай с плугом по браздам
Влачится мирными волами;
Пловец несется по морям,
Борясь с кипящими волнами;
А я – о бурях, о войне,
По счастью, чуждая понятья,
Любовь лишь зная, – и во сне
Стремлюся к милому в объятья.

Забуду ли тебя, страна очарований!
Где дикой красотой пленялся юный ум,
Где сердце, силою пленительных мечтаний,
Узнало первые порывы смелых дум
И в дань несло восторг живейших удивлений!
Волшебный край! приют цветов!
Страна весны и вдохновений!
Где воздух напоен дыханием садов
И горный ветерок жар неба прохлаждает,
Где нега томная в тиши густых лесов
К забвенью и мечтам так сладостно склоняет!
Где поражают робкий взор
Кавказа льдяного зубчатые вершины,
Потоки быстрые, леса по цепи гор,
Аулы дикарей и темные долины!
Где всё беседует с восторженной душой!
Там сладостно ночей теченье,
Роскошны сны и тих покой!
Там в грудь мою лились восторг и наслажденье, —
И я дышал огнем Поэзии святой!

Весна! живи и луг, и лес!
Сними с полей зимы уборы,
Одень в сиянье свод небес
И в зелень сумрачные горы!
Ручей, уснувший в берегах,
Буди живительным дыханьем,
Веди наяд луны с мерцаньем
Плескаться в зеркальных струях!
Зови любовников счастливых
Под кровы девственных аллей:
Пусть их пленяет соловей
И шум потоков говорливых!
Леса! раскиньте сень свою!
Цветы полей – благоухайте!
И негой томною питайте
Лень прихотливую мою!
Пошлите сердцу – упоенье,
Заботам тягостным – покой,
Любви – жар юности живой,
Сну – тень и лире – вдохновенье!

Я прихожу к тебе и тщетно б стал искать
Здесь града славного и поверять преданья:
Везде ничтожества и тления печать!
По сим ли насыпям и камням познавать
Следы блестящего держав существованья?
И это ли удел искусства и труда?
Печальный памятник и опыта и знаний!
Увы! таков конец всех наших начинаний:
Коснулось время к ним – и нет уж их следа!
Племен неверная история покажет
Страницы темные потерянных веков
И любопытному сомнительно расскажет
Бывалые дела исчезнувших жильцов:
Как в веки давние язычества кумиры
Сменились верою спасительной Христа;
Как рати двигались; слагалися порфиры
И пали смелые поборники креста![2]
Но муза старины не всё нам обновила —
Погибла слава лет и доблести отцов,
Их жизнь великую она не (сохранила)
Для песней и похвал возвышенных певцов!
……………………………………….
И поздний некогда потомок наш пойдет
Искать, где жили мы в успехах просвещенья, —
И пепла нашего жилища не найдет!

Я вызван из толпы народной
Всезвучным голосом твоим,
Певец-герой! ты благородным
Почтил вниманием своим
На службе юного солдата,
О славе мне заговорил,
Призвал меня призывом брата
И лирой свету огласил!
Твоею дружбою, хвалою
Горжуся! Преданной душою
Тебя я чту, пока я жив!
Ты прав, Давыдов, я счастлив!
Счастлив: мне раненую руку
Пожал увенчанный герой,
И славой я обязан звуку
Ахилла лиры золотой.