Владимир Фирсов - Чувство Родины. Стихи и поэмы

Я не о тех.
Кто в плен попал,
Рук не подняв в суровом поле,
Кто, как подкошенный, упал,
В себя придя
Уже в неволе.
Да будет справедливым стих,
Не ранит тех,
Кто, обессилев,
Был предан матери России!
И я, конечно, не о них…

Что слава!
Дым и жалкий тлен.
И подменяют постепенно
Бессмертье
Не пошедших в плен
Трагедией военнопленных.
Понятно,
Не легко в плену,
Понятно,
Что и там сражались.
Понятно,
Вызывают жалость
В плену проведшие войну.

Но, думая об их судьбе,
Я помню мужество солдата,
Что бросил под ноги
Себе
Уже последнюю гранату.
С последней пулей
У виска
Рванулось дуло пистолета —
И смерть взяла
Политрука.
Он спит в снегах
Под Ельней где-то.

На их могилах — по звезде.
Их нет в живых,
И вы не верьте,
Что правы не они,
А те,
Кто в плен пошел, уйдя от смерти.

Иным покажется порой,
Такое слушая сегодня,
Что неизвестно,
Кто герой,
Кто принял смерть
Иль руки поднял?

Больная, так сказать, струна.
И на нее легко поддаться.
Не дай-то бог, опять — война!
Нам, что же, в плен идти сдаваться?

О, как того враги хотят,
Чтоб потускнели наши флаги,
Чтоб мы забыли
Тех солдат,
Что свято верили присяге!
Я приобщаюсь к их судьбе,
Случись такое, как когда-то,
Я брошу под ноги
Себе
Уже последнюю гранату.
По мне судьба политрука,
Что спит в снегах
Под Ельней где-то.
И — дуло,
Дуло пистолета
С последней пулей
У виска.

И слава тем,
Кто грудью встал,
Кто выстоял в сраженьях жарких
И с полным правом
В Трептов-парке
С мечом
Взошел на пьедестал!

Все те же звезды в черной мгле,
В своем пространстве безвоздушном.
Но знаю я:
Они не равнодушны
К рождению и смерти на земле.
Я перед их величьем замираю,
Ведь не случайно
Миллионы лет
Несли они,
До срока умирая,
На нашу землю свой далекий свет.
Им нелегко, наверное, скиталось.
Но заглянули
В наш двадцатый век
Свидетели того,
Как жизнь рождалась,
Как вырос в ЧЕЛОВЕКА
Человек.

Они в своем величии спокойны.
Но почему-то думается мне,
Они грустят,
Когда пылают войны,
И радуются
Мирной тишине.

Еще недавно,
Грусти не скрывая,
Они беззвучно плакали
Вдали
И тихо опадали,
Застывая,
На обелисках траурной земли…

Им радостно
Глядеть на нашу землю,
На мир,
Что нами выстрадан в бою.
И каждая из них
Покою внемлет,
Как мы весной внимаем соловью.

Им важно знать,
Что мы — творцы и боги,
Нам можно тайны доверять свои.
Им важно,
Что они не одиноки,
Что с ними — люди,
С ними — соловьи!

Моя история
Не диво.
И дивом разве объяснить
Ее суровую правдивость,
Где трудно
Слово заменить!
Она случилась в этом мире,
Сложилась в эхо прошлых дней.
Она, как дважды два — четыре.
Проста
Правдивостью своей.
Я забывал о ней
И снова
Припомнил
В траурной тиши.
И к горлу подступило
Слово,
Похожее на крик души.

Когда в безмолвную минуту
Отяжелела
Тишина,
То взрывы скорбного салюта
Напомнили, что есть война.
Она идет.

И будет длиться,
Покамест нет путей иных.
Но я никак не мог смириться,
Что нет Гагарина в живых,
Что волосы его льняные
Не потревожит ветерок,
Что не услышу я отныне
Его смоленский говорок…
Но — верьте мне или не верьте —
Я с болью понял,
Что опять
К его такой нежданной смерти
Недолго будем привыкать.
Привыкнем в постоянстве зыбком,
В заботах, в праведных трудах
К отсутствию его улыбки,
К названьям улиц в городах.
Привыкли к смерти Комарова.
Смирились все-таки. Смогли.
Привыкли, как к раскатам грома,
Как к уходящим с космодромов
Ракетам — детищам Земли,
Что нашу славу возносили
К недосягаемым краям.
И снова нужно боль осилить:
От сердца горевать России
По самым лучшим сыновьям.
По тем,
Которые безмерно
Ее любили,
И ушли
Навек в Республику Бессмертья
И стали совестью земли.
Не дивом дивным и не чудом
Дорога их озарена.
Моя история оттуда,
Из той республики она.

Звучат привычно, отдаленно
Бои, прошедшие давно.
Не всех героев поименно
Нам, видно, помнить суждено.
Их миллионы,
Тех героев,
Не покорившихся врагу,
О ком мы думаем порою,
Пред кем в неслыханном долгу,
Кто шел в огонь
Со школьной парты,
С лугов, прокос не докосив…
Моя история О парне,
Каких немало на Руси.
Им люди имена вверяли,
Которые из века в век
По-свойму олицетворяли
Спокойствие озер и рек,
Простор полей в ночных туманах,
Тропинки в утренней росе.
Антоны, Прохоры, Иваны…
Да разве перечислишь все,
Все имена,
Где столько сини,
Где столько света и тепла!
Ну, вот хотя бы взять — Василий.
И синь ясна, и даль светла.
Я этим именем неброским
Назвал героя прошлых дней,
И да простит меня Твардовский
При всей суровости своей.

Василий…
Пахнет сонной мятой.
И холодком зари лесной.
Василий!
Тишина подмята.
И на границе гибель брата.
И дым над отчей стороной. Василий,
Путь в бессмертье начат,
Последний путь
В твоей судьбе.
Василий,
Слышишь, мама плачет
И причитает по тебе.

Уж ты, радость моя,
Ой да последняя!
Улетаешь ты
От родных краев,
От земли, где спит
Батька родный твой,
Где до встречи с ним
Жить мне, маяться.
Неспроста, знать, тебя
Потребовали
На чужую сторонушку
Дальне-дальнюю.
Города там, говорят,
Белокаменны,
Только ими любоваться
Будет некогда.
Навалилась на Россию,
Нашу матушку,
Ой, великая война
Да кроволитная…
Станут вас учить,
Добрых молодцев,
Приучать ко ружью
Да казенному,
Ко штыку
Да ко вострому,
Ко сабле
Да ко быстрой.
На часах стоять
Да на минуточках,
Повострей смотреть
Ночьми темными,
Почутчей слушать
Ушми молодецкими,
Побойчее быть
Да поуверистей,
Не сдаваться
Ворогу поганому,
Поганому
Да лиховитому,
Лиховитому
Да ядовитому.
Уж ты, дитятко мое,
Ой да роженое!
Не отдай же ты
Фашисту распроклятому
Ни одного лоскутка
России-матушки.
А уж мы да вам поможем
Повыстоять,
Отстоять поможем
Да повытерпеть…
Ой, земля, земля,
Дела давние,
Дела давние,
Края дальние!
Много вас, молодцов,
Да уложено
В тех краях далеких
Да угроблеио —
С молоду веку
До середины веку!
Учены вы да были рощены,
Не заработали
Гроба соснового,
Гроба соснового
Да савана белого.
Не омыта ваша кровь горячая,
Не закопаны вы
Да во желты пески,
Не надето на вас
Платье чистое.
Прострелены
Да груди белые,
Оторваны
Ой да буйны головы…