Ник Кейв - Король Чернило. Том 2
Совершенно ясно, что Иисус более всего презирал и неотступно осуждал влиятельных лиц, олицетворяющих собой установленный порядок вещей, книжников и фарисеев — этих тупых, ограниченных школяров религиозного закона, которых возмущал каждый Его шаг. В них Христос видел противников воображения, перекрывающих духовный полет человека и удерживающих его в теологических ловушках, умствованиях и законе. Что отпугивало многих от Христа и что до сих пор, словно помет, лежит на пороге любой христианской церкви, это фарисейская озабоченность буквой закона в противовес живому слову. Святой Павел писал в Послании к Коринфянам: «Буква убивает, дух животворит». Но как кто-то может быть возвышен духовно, если связан цепями религиозной юриспруденции? Как можно диктовать волю воображению? Как вдохновение или что-то в этом духе от Бога может следовать какой-то морали?
«Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, — упрекает Христос в Евангелии от Матфея, — что затворяете Царство Небесное человекам». И далее продолжает: «Вы уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, но внутри полны костей мертвых». Именно так говорил Господь, и я обнаружил, что в Его речах, одновременно сострадательных и язвительных, много общего с моими собственными размышлениями. Христос был прощающим, милосердным и любящим, но, прежде всего, Он был Сыном Ветхозаветного Бога, и кровь Его отца все еще кипела в Его венах. Бог-Отец эволюционировал, создав Своего Сына. Он продвинулся вперед. Отныне милость Христа не была более предназначена для избранных наций и их царей, и великие награды не были обещаны теперь лишь для светских и духовных господ. Христос, Бог- Сын, пришел как личность, Слово стало плотью, для того, чтобы исправить неверно понятые заповеди Своего Отца — или, как писал
Павел к Коринфянам, «мир через Христа примирился с Богом». Христос пришел исправить ошибки Своего Отца. Христос, че-ловек, питающий отвращение к самой идее духовной элиты, творил с каждым. Он пришел с даром истолкования, любви, воображения. Иисус говорит в Евангелии от Иоанна: «Слова, которые я говорю вам, есть дух, и есть жизнь», и в этих словах, которым Он изъясняется, и есть Слово, столь проникновенно и таинственно прослеживающееся в Евангелии. Христос есть само воображение, порой ужасное, порой иррациональное, воспламеняющее и прекрасное — одним словом, Богоподобное.
И во мне так же, как во Христе, течет кровь моего отца, и именно от него я унаследовал, среди всего прочего, любовь к литературе, к слову. И, как Христос по отношению к Своему Отцу, я — последующее поколение, и (да простит меня отец) прошел дальше отца по пути эволюции. Мой отец всегда хотел писать книги, и в том кабинете, куда он приводил меня для того, чтобы общаться посредством языка других, где он давал, а я получал знания, был стол, хранящий несколько начатых, но незаконченных романов, написанных четким почерком, пронумерованных и сложенных в аккуратно подписанные папки — грустная картина! Когда мне было около двенадцати, отец как-то странно спросил меня, что я сделал для человечества. Я понятия не имел, о чем идет речь, а посему вернул ему вопрос, поинтересовавшись, что сделал он. Отец ответил, что сочинил пару коротких рассказов, напечатанных в журналах, и я гордился вместе с ним, когда он демонстрировал их мне. Однако я заметил, что журналы были давние и что эти короткие рассказы оказались семенами, которые так и не дали всходов.
В 1985 году я переехал в Берлин, где задумал написать роман, а посему последующие три года провел, запершись в комнатке в Крюцберге, занимаясь сочинительством. Я назвал его «И узрела ослица Ангела Божия». Роман был о сумасшедшем, замкнутом мальчике по имени Юкрид Юкроу, который, будучи лишенным дара речи, в конце концов взрывается гневом и ставит на колени сектантскую общину, в которой живет. История, происходящая на американском Юге и рассказанная голосом (или, скорее, не-голосом) Юкрида Юкроу, написана поэтизированным языком мыслей, не предназначенных для высказывания вслух, — тем смешанным языком, состоящим частично из библейского стиля, частично из южного диалекта, частично из уличного сленга, временами бесстыдно почтительного и, наоборот, почтительно бесстыдного. На протяжении всего повествования Бог сообщает немому мальчику различную информацию, наполняя его сознание плохими мыслями, «ненависть исходит прямо от Бога», как он называет это, но, будучи не в силах передать это кому-либо и с кем-либо поговорить, Юкрид взрывается, как закупорившаяся труба. Для меня Юкрид воплощает собой лишенного речи Иисуса, нереализованного художника, превратившего свое внутреннее воображение в сумасшествие.
Бога следует искать не во Христе, а через Него. В Евангелии от Фомы, гностическом папирусе, открытом Нагом Хаммади в Египте в 1945 году, Христос произносит, что «царство внутри вас и снаружи вас». Эти строки должны были ужасать ранние христианские конфессии, поскольку делают их ненужными —зачем нам нужна церковь, чтобы приблизиться к Богу, если Он уже живет внутри нас? — и на Никейском соборе было решено не включать их в канон Нового Завета. Но даже если оставить в стороне совершенно разрушительные последствия этого заявления, можно заметить, что основное ударение здесь делается на личности человека. Вместо восхвалений единственного и личностного Бога как всемогущего, всезнающего, все-видящего существа, живущего где-то несоизмеримо далеко, упор делается на человеке, на посреднике, без которого Богу ничего больше делать.
«Где двое или более соберутся во имя Мое, там и я среди них», — говорил Иисус. Поскольку мы являемся божественными созданиями, мы испытываем потребность в творчестве. Божественности следует предоставить свободу протекать через нас в виде языка, в виде общения, в виде воображения. Я верю, что наша духовная сущность должна быть основана на примере Христа. Через нас Бог говорит, мы нуждаемся в Нем так же, как и Он нуждается в нас. Бог обрел жизнь через моего отца, бушевавшего и неистовствовавшего в своем кабинете, декламируя любимые литературные произведения, и умер в его столе на нескольких страницах, содержавших первые болезненные выражения его мертворожденных мечтаний. Мой отец спрашивал меня, что я сделал для человечества, и двенадцати лет от роду я не мог ему дать ответ. Теперь я знаю его. Так же, как и Христос, я пришел во имя моего отца, чтобы продлилась жизнь Бога живого.
THE BOATMAN’S CALL
В МОИ РУКИ
И не верю во вмешательство Бога
Но я знаю, дорогая, что ты веришь
И я преклоню колена и Его попрошу
Не стоять рядом, когда я приду к твоей двери
Не касаться твоих волос
Оставить такой, как ты есть
И если Он может направить тебя
Го пускай приведет ко мне
В мои руки, Господь
В мои руки
И я не верю в каких-то там ангелов
Особенно, когда смотрю на тебя
Но если бы я собрал их вместе
То попросил бы не терять ни дня
Зажечь для тебя все свечи
Сделать прямым и светлым твой путь
Чтобы привести, как Христос, в любви и свете
Тебя в мои руки
В мои руки, Господь
В мои руки
Но я верю в Любовь
И я знаю, что веришь ты
И я верю в то, что есть путь
По которому мы можем вместе пройти
И потому держи свои свечи крепче
Пусть ее дорога будет светла
Надеюсь, она придет
И уже не уйдет никогда
В мои руки, Господь
В мои руки
ЛИПОВАЯ БЕСЕДКА
Одинокая чайка прильнула к воде,
Зов гребца — туманные звуки...
В той беседке из липы на берегу
Я ладонью укрыл твои руки.
И в деревьях ветер шептал
«Я люблю тебя» тихо-тихо.
Наши пальцы переплелись
Как резьба в той беседке из липы.
И где бы я ни был, и чем ни дышал,
Всегда прихожу к одному:
Где-то есть руки, что меня защитят,
И я тебя люблю.
Словно реки страданья текут,
Не спастись нам от вечной муки.
В той беседке на берегу
И ладонью укрыл твои руки.
Крики стихли, и чайка плывет,
И над гладью воды стало тихо.
Наши пальцы переплелись
Как резьба в той беседке из липы.
И все, что я знаю, о чем говорю,
Все сводится к одному:
Твои руки меня защитят,
И я тебя вечно люблю.
ЛЮДИ НЕ ТАК ДОБРЫ
Люди не так добры
Это понятно с той самой поры
Как оглянешься вокруг
И увидишь, что все они лгут
Мы женились в вишневых деревьях
И цветами усыпаны клятвы
А потом все цветы облетают
И на улицах слезы тают
Солнце струится сквозь ветви
Его разбудили птицы
Мы купили воскресные газеты
И не прочли из них ни страницы
Люди не так добры
Люди не так добры
Люди не так добры
Зима обнажает деревья
Сменяются времена года
Другие торчат ветви
Другая стоит погода
Зима нас бьет кулаками
Окнами хлопает ветер
Занавески рвутся на части
Сшитые из платья невесты
Люди не так добры
Люди не так добры
Люди не так добры
Для нашей любви цветы белы
Для нашей любви подан гроб
И пусть все голубки воркуют
Что люди все лгут напролет
Для нашей любви рвутся письма
И в день Валентина кровь
Для нашей любви плачут те
Кого обманула Любовь
Они злы в самом сердце своем
Хотя могут тебя утешить
Они лечат, когда ты болен
Но хоронят, когда ты при смерти
Они безусловно злы
Хотя могли бы быть рядом
Но все это лишь слова
Они не добры, не надо
Люди не так добры
Люди не так добры
Люди не так добры
БРОМПТОНСКАЯ ОРАТОРИЯ
