Зинаида Миркина - Чистая страница: Избранные стихи (конец 2009 — первая половина 2011)

Лишь музыкою говорить с Тобой,
Лишь музыкой и ни единым словом.
Живой волны нахлынувший прибой —
Звучащий вал, и ничего другого.
Лишь музыка в одно сердца сплетёт,
Лишь музыка собой наполнит душу,
А слово — это только перевод.
Он точен, если музыке послушен.

Я трачу слов совсем немного.
Я не учу вас, не корю,
Я вам не говорю про Бога,
Я просто с Богом говорю.
Перекликаюсь со Всевышним,
Который к сердцу наклонён.
А слышно вам или не слышно,
Не знаю. Лишь бы слышал Он.

А за окошком снег идёт,
Едва заметный, редкий.
Почти что белый небосвод,
Почти недвижны ветки.
Мне неизвестно, что потом,
Цель жизни неизвестна,
Ведь я не здесь, я за окном —
Я в Царствии Небесном.
Здесь длится тайный Божий труд,
Простой, неторопливый.
Здесь не родятся, не умрут —
Здесь жизнь без перерыва…

Плывут по небу облака.
О, Боже, как они нежны!
Как будто бы Твоя рука
Меня коснулась с вышины.
И я с Тобой глаза в глаза.
И я с Тобой в руке рука.
И за слезой бежит слеза,
Как тают в небе облака.

За гранью жизни, нет — за гранью смерти,
За гранью боли и за гранью страха,
За гранью той гремящей круговерти,
При молнии божественного взмаха,
При том непостижимом озареньи,
Когда в нас открывается внезапно
То новое неведомое зренье,
И тыща солнц сверкает в каждой капле…

Два облака, два снежно-белых
С подсветом розовым крыла —
А птица по небу летела
И в бесконечности жила.
Она не ведала границы,
Она не знала про края.
Душа ль моя была как птица
Иль птица как душа моя?

Зачем Господь сосуд разрушил
И стал везде — ни там, ни тут?
Чтобы пролиться в наши души,
Чтобы наполнить твой сосуд.
Кто ты такой — не важно, где бы
Ни жил сейчас — не в этом суть.
Подставь сосуд души под небо
И переполни Богом грудь.

А снег идёт, идёт, идёт…
И Тот неслышный, высший Тот,
Пред Кем в молчанье предстою,
Пересекает мысль мою.
Белейший снег, легчайший пух,
Сдувающий всю тяжесть Дух
Мои дороги пересёк,
В начало превратил итог
И в вечность день мой превратил,
Не тратя слов, не тратя сил…

Мне б вступить в лесное братство —
Заблудиться, затеряться
Средь заснеженных ветвей.
И вглядеться в ваши лица
Так, чтоб с вами поделиться
Целым лесом, целым Богом —
Тем, Которому не много
Всех и вся, Вселенной всей;
Тем, в Ком нет ни дат, ни вех,
Ибо Он один на всех.

О Господи, какой простор!
И вот — окончен всякий спор,
И смыта валом бытия
Мысль неотвязная моя.
И мой земной столикий страх
Вдруг утонул в других мирах.
Каких? Не знаю — грани стёр
Сплошной, немереный простор,
Сплошных небес седая гладь.
И ей душа сейчас под стать.

Когда передо мной открыт простор,
Немое море с линиею гор,
И я стою недвижна, как скала,
Передо мной — живые зеркала,
В которых ясно отражаюсь я.
Но нет, не облик мой, а суть моя,
Не чёткие, отдельные черты,
А то, где слились вместе я и Ты.

Легчайший снег на крыльях белых
Спускался медленно с небес.
И вот пространство онемело,
И мягко засветился лес.
В одежды белые одетый,
Он наполнялся, чуть дыша,
Тем внутренним, тем тайным светом,
Которым светится душа.
И стала тяжесть легче пуха,
И тихо Божья благодать
Учила нас на крыльях Духа
Над всею мукою взлетать.

Тишайший снег, весь шум мирской глуша,
На ветки лёг. Безмолвна жизнь лесная.
Я ничего не знаю, но душа.
Душа моя всё, что ей нужно, знает.
Душа моя безмолвна и полна.
Неполной мерой вы её не мерьте.
Всё в этом мире смертно, но Она
Вещает о таинственном бессмертье.

Бессмертие таинственно, как Бог.
Бессмертного нельзя увидеть глазом.
Тишайший снег на ветки леса лёг,
И Дух Святой нам усыпляет разум.
И все слова вдруг станут немотой,
И все резоны лягут мёртвой грудой,
Когда наполнит сердце Дух святой,
Когда Он хлынет через край сосуда.

Вставало над землёй светило.
На вызов света не спеша,
Из тёмной глуби восходила
Глаза раскрывшая душа.
Ни бед, ни страха не осталось,
За слоем таял новый слой.
Душа над болью поднималась,
Вот так, как солнце над землёй.

А счастье ты вдохнёшь не сразу,
Растут деревья не спеша.
Дай медленно вглядеться глазу —
Не сразу видится душа.
Она спокойна и открыта,
Но очертанья не видны.
Так, как из пены Афродита,
Душа встаёт из глубины.
И длится тайное дыханье
И наяву, и в вещем сне —
Вся глубина сейчас предстанет
Другой бездонной глубине.
Ты входишь в ритм лесного роста,
Древесный продолжаешь путь.
И видишь… Нет, не видишь — просто
Вступаешь в собственную суть.

О, эти медленные ритмы,
О, эти трепетные тени!..
Рассветный час мой — час молитвы —
Души и Господа сращенье.
Душа всё шире, всё свободней…
И длится света нарастанье,
Пока могущество Господне
Моим могуществом не станет.

Окно как бездонное око.
Живу, всем простором дыша.
Далёко, далёко, далёко
Моя протянулась душа.
У жизни и вправду нет края.
Кто видел предел бытия?
Ты думал, что я умираю,
Но небо над соснами — я.
И что б с тобой ни было, где бы
Ни быть, не во сне — наяву
Вдохни в себя целое небо,
И вся я в тебе оживу.
Не веришь? Ну что ж, и не надо.
Не знай и не верь, но гляди
Внутрь неба. И тихая радость
Начнёт шевелиться в груди.
Расплылись земные приметы,
Всё смертное сходит к нулю.
Не это! Не это! Не это!
Я — то, что всем сердцем люблю.

О, это небо заревое!
Открытый сердцу небосвод!
А море призвано удвоить
То, что Господь ему даёт.
А море отразит, повторит
На небе вспыхнувший пожар.
И сердце, сердце, точно море,
Приумножает Божий дар.

Деревья — это бытиё.
То, что лишь только есть.
Войди в сознание моё,
Спасительная весть.
Что там, в основе всех основ,
Мы с лесом сплетены —
Я есмь сознание лесов,
Сознание сосны.
А это замкнутое «я»
Ушло, растаял след.
Я есмь сознанье бытия.
Раскола больше нет.

Мне надо говорить за всех,
Кто за себя сказать не может.
При чём тут слава и успех?
Творится тихо дело Божье.
И там, где я навек усну,
Сосна со мною встанет рядом.
Пусть кто-нибудь поймёт сосну —
Мне больше ничего не надо.