Поль Элюар - Стихи (перевод М. Н. Ваксмахера)

Я был человеком я был скалой
Скалой в человеке человеком в скале
Птицею в небе пространством в птице
Цветком в морозе рекою в солнце
Рубином в росе

Всем братьям брат одинок и свободен.

Угроза под небом багровым
Исходила от челюстей
От щупальцев от чешуи
От скользких тяжелых цепей

Развеяли по ветру жизнь
Щедрой рукою чтоб смерть
Дань собирала свою
Без счета и без числа

Смерть стала богом любви
Победитель на жертве своей
В истоме лишался чувств
Мразь желала любви

И все же под небом багровым
Над яростной жаждой крови
Над голодом заунывным
Пещера сомкнула края

Заткнула живая земля
Жадные глотки могил
И дети уже не боялись
Материнских земных глубин

Глупость низость и бред
Уступили место свое
Людям братьям людей
Не дерущимся против жизни

Несокрушимым людям.

На школьных своих тетрадках
На парте и на деревьях
На песке на снегу
Имя твое пишу

На всех страницах прочтенных
На нетронутых чистых страницах
Камень кровь ли бумага пепел
Имя твое пишу

На золотистых виденьях
На рыцарских латах
На королевских коронах
Имя твое пишу

На джунглях и на пустынях
На гнездах на дроке
На отзвуках детства
Имя твое пишу

На чудесах ночей
На будничном хлебе дней
На помолвках зимы и лета
Имя твое пишу

На лоскутках лазури
На тинистом солнце пруда
На зыбкой озерной луне
Имя твое пишу

На полях и на горизонте
И на птичьих распахнутых крыльях
И на мельничных крыльях теней
Имя твое пишу

На каждом вздохе рассвета
На море на кораблях
На сумасшедшей горе
Имя твое пишу

На белой кипени туч
На потном лице грозы
На плотном унылом дожде
Имя твое пишу

На мерцающих силуэтах
На колокольчиках красок
На осязаемой правде
Имя твое пишу

На проснувшихся тропах
На раскрученных лентах дорог
На паводках площадей
Имя твое пишу

На каждой лампе горящей
На каждой погасшей лампе
На всех домах где я жил
Имя твое пишу

На разрезанном надвое яблоке
Зеркала и моей спальни
На пустой ракушке кровати
Имя твое пишу

На собаке лакомке ласковой
На ее торчащих ушах
На ее неуклюжей лапе
Имя твое пишу

На пороге нашего дома
На привычном обличье вещей
На священной волне огня
Имя твое пишу

На каждом созвучном теле
На открытом лице друзей
На каждом рукопожатье
Имя твое пишу

На стеклышке удивленья
На чутком вниманье губ
Парящих над тишиной
Имя твое пишу

На руинах своих убежищ
На рухнувших маяках
На стенах печали своей
Имя твое пишу

На безнадежной разлуке
На одиночестве голом
На ступенях лестницы смерти
Имя твое пишу

На обретенном здоровье
На опасности преодоленной
На безоглядной надежде
Имя твое пишу

И властью единого слова
Я заново шить начинаю
Я рожден чтобы встретить тебя
Чтобы имя твое назвать

Свобода.

Ну что поделаешь мы жили как в могиле

Ну что поделаешь нас немцы сторожили

Ну что поделаешь в тоске бульвары стыли

Ну что поделаешь сердца от горя ныли

Ну что поделаешь нас голодом морили

Ну что поделаешь мы безоружны были

Ну что поделаешь ночные тени плыли

Ну что поделаешь друг друга мы любили.

Вымуштрован голодом ребенок
У него на все один ответ Я ем
Ты идешь Я ем
Ты спишь Я ем.

Ночь одиночество холод

Тюремные двери надежны

Но ветви во мраке тюрьмы дорогу
свою искали

Нашла свое небо трава

Небо на ключ замкнули

Но развалилась тюрьма

И холод живой и жгучий по-дружески
обнял меня.

Этот жалкий мирок убийц
Над безвинным занес кулак
Вырывает хлеб изо рта
Предает огню его дом
Срывает одежду с него
Отнимает дни и детей

Этот жалкий мирок убийц
Мертвых бьет и живых
Обеляет грязь возвышает мразь
Заменяет слова трескотней

Полночь спасибо двенадцать винтовок
Безвинному мир вернут
И люди земле предадут
Окровавленный прах непроглядное небо
И на рассвете увидят люди
Слабость его убийц.

Мы охапками темень швыряем в костер
Мы срываем засовы ржавой неправды
Люди грядут которые больше не будут

бояться себя
Ибо верят они в людей
Ибо сгинут враги с человечьим лицом.

Погоня по темным залам
В голубом или розовом замке
Ночь светится между колоннами
Ночь искрится между люстрами

Все дозволено ночью

Быть ли мне тем кто убьет
Или тем кто убит.

Едва успевал он в сон погрузиться
Какой-то бандит неизменно все тот же
В глухом переулке
Приставлял револьвер к его сердцу

И вмиг замирало время

Нет к этому сну не привыкнуть.

Как домашний зверек
В чащобе лесной
Голос без эха меня окликает.

Он шагает под солнцем овсяным

И взгляд его только дорога

По которой шагает осел.

Я улицу взял в руку как стакан
Наполненный волшебным светом
Наполненный веселыми словами
И беспричинным смехом
Прекраснейшим из всех плодов земли

По улице идут игрушечные люди
Летают птицы в синей пустоте
И девушка худая с бледным
И вечно озабоченным лицом
На улице безмолвно возникает

Из древних сказок девочка она
Моей мечты живое воплощенье
Она моим желаньям уступает
И дальний отблеск детства моего
На золотую улицу ложится.

Подгнивает солнце полей
Засыпает солнце лесов
Умирает тело небес
Нависает глухая ночь

А у птиц лишь одна дорога
Свинцовая неподвижность
Среди обнаженных ветвей
Ибо там за концом этой ночи
Обнаружится ночь конца
Жестокая ночь ночей

Землю холод проймет до дна
До корней до костей проймет
Будет ночь только ночь одна
Без бессонницы и без сна
Без намека на свет дневной
Воплощенье смертной вражды
Горя ненависти беды

Вот что будет к концу этой ночи
Раз ни проблеска нет надежды
Значит и страха нет.

В зарослях звери дома
В драке звери звереют

В поле земля прекрасна
В яме земля безобразна

В саду побеждает счастье
В пустыне простор для смерти

В ночи человек закован
В ночи он ломает цепи

В ночи он готовит утро.