Антология - Европейская поэзия XIX века

Я неразлучен с дивной книгой,
Хотя я помню каждый стих.
Брожу по строчкам, как по всходам,
Живым посевам дум твоих.

В мир красоты я погружаюсь,
Что, утренней звезды ясней,
Горит на темном небосводе
В ночи твоих печальных дней.

О, как понятны мне, как близки
Задумчивый и нежный взгляд
И на лице твоем усталом
Печаль страданий и утрат!

Не диво, что твой жребий грустен,
Что, боль таких страстей тая,
Ты к тем испытываешь зависть,
Кто сбросил бремя бытия;

Что мысли черные копятся,
Бушуют под твоим челом,
Ведь сумрачные тучи — сестры
Вершин, покрытых вечным льдом!

О, если б гений твой, который
Сокровище певучих строк
Со дна расколотого сердца,
Как из морских глубин, извлек,—

Не сжег тебя, виски обуглив
Глухими всплесками огня,
В необозримом царстве мысли
Все ярким светом осеня,

И если бы тебе достался
Простого смертного удел,—
Как ты легко б мятежный разум
Смирил и боль преодолел!

С каким бы черствым равнодушьем
Ты слушал безответный стон,
Взирал на бедствия, в которых
Мир задыхаться осужден!

Но нет, ты выше этих мелких
Сердец, остуженных давно,
Боль, не замеченную миром,
Всю выстрадать тебе дано,

И выплакать все наши слезы,
И в буре жизненных тревог
Стихи, как вспышки молний, высечь,
В них сердца твоего кусок,

И взлетом дум зажечь светила…
О пламя!.. Свету дела нет,
Что ты само себя сжигаешь,
Во мраке порождая свет!

На пашне — сеятель трудолюбивый,
Он в борозду, что от росы влажна,
Бросает новой жизни семена,
Они взойдут в грядущем тучной нивой.

Шуршит зерно, и снова горсть полна…
И сеет он рукой неторопливой
Свою святую веру в мир счастливый,
Надежду на иные времена.

Трудись прилежно, благодетель скромный!
Вослед придут другие и в степи
В дни жатвы снимут урожай огромный.

Готовый к славной жертве, все стерпи.
Чтоб семя зрело силой неуемной,
Своею кровью землю окропи.

Бедный трудится народ,
А плоды труда крадет
У него богатый.
Ты судьбу свою клянешь
И на шее век несешь
Свой ярем проклятый.

Под бичом и кулаком
Ты молчишь, стоишь столбом,
Опустивши руки.
Нету силы, чтоб восстать.
Плачут дети, плачет мать,
Дом твой полон муки.

Ты поплатишься тюрьмой,
Дом оставишь сиротой
И жену вдовою,
Коль осмелишься сказать,
Что пришла пора восстать,
Кончить с нищетою.

Только втайне ты клянешь
Псов-мучителей грабеж,
Злое надруганье.
Слезы в песнях у тебя.
Лишь они, с тобой скорбя,
Гасят дум пыланье.

С каждым годом тяжелей
От попов и королей,
От налогов новых.
Слез и пота нам не счесть,
Дома дети просят есть,
Век несешь оковы.

Бык от голода ревет,
Еле-еле плуг ведет,
Падает в бессилье.
Пашешь, сеешь ты в слезах,
Наг и бос, ты лишь в мечтах
Видишь изобилье.

Истощен трудами ты,
Вся одежда — лоскуты,
Грустны песни звуки.
Света нет в твоей судьбе,
Даже некому тебе
Рассказать про муки.

На земле ведь правды нет,
Небеса молчат в ответ,
Позабыт ты богом.
Ветер плачет над тобой,
Плачут и ручьи весной
Вслед твоим тревогам

Улетают журавли…
Ты же в рабстве у земли
Отдыха не знаешь.
А воротятся они —
Ты, влача все те же дни,
Стоном их встречаешь.

И, как раб перед зарей,
Ты встаешь полунагой,
Хлещет дождь по нивам,
По плечам твоим все злей.
Ты хоть раз встречался ль с ней,
С той зарей, — счастливым?

Солнце видит с вышины —
На войне твои сыны
Погибают в поле,
Но не видело оно,
Чтоб им было суждено
Свет узнать в неволе.

Лучших сыновей твоих,
Клеветой позоря их,
Враг зовет лжецами
Лишь за то, что путь себе
Они выбрали — в борьбе
С гнетом, с богачами.

Их великие мечты
Ядом злобы облиты.
Цепи им, могилы:
Им нельзя жалеть, любить
И пытаться гнет разбить,
Мрак судьбы постылой.

Ведь хозяева твердят:
Если люди захотят
Льва пустить на волю,
Кто ж за них пойдет тогда
Спину гнуть в ярме труда,
Встретить злую долю?

О народ, ты угнетен.
Подлецами загражден
Путь твой настоящий.
Твердо жди иной судьбы,
Прям и стоек, как дубы,
Под грозой шумящей.

Плачь, румынская держава,
Пухнет с голоду народ…
Королю — почет и слава,
А крестьянам — пот кровавый,
Так их небо создает!

Сила наша без утайки
Вся Берлину отдана…
Наша бедная страна
Кормит рейнских принцев шайки.
Муки, кровь и труд — для нас,
Деньги — для берлинских касс.

Плачь, румынская держава!
Что, невеселы дела?
Королю — почет и слава,
А крестьянам — пот кровавый;
Вся страна с ума сошла.

Разве счастье миновало?
Во дворце сокровищ нет?
Удивляют целый свет
Торжества и карнавалы.
У любого подлеца —
Родич в челяди дворца!

Смейся, гордая держава!
Смейся, заглушая боль!
Королю — почет и слава,
А крестьянам — пот кровавый,
Да и тот слизнет король.

Всех румын владыка светский,
Он язык румынский знал:
Как приехал, не сказал —
Ни словечка по-немецки!
Как не чтить нам этот трон?
Мы — внизу, а сверху — он!

В сумрачной мансарде той
Все так бедно и убого.
Профиль молодого бога
Гений клонит в час ночной.

Ежедневных дрязг тревога.
Ежедневный спор с судьбой.
В сумрачной мансарде той
Все так бедно и убого.

Воспарит он — ждать немного!
Ввысь, в Элизий золотой…
Но его уж день седьмой
Все не видно у порога
В сумрачной мансарде той.