Алексей Перминов - Мой декаданс

Жизнь содержит процент боли.
Боль рождает облегченье.
Облегченье держит волю.
Волей движется терпенье.
У терпенья есть пределы.
У пределов есть надежда.
Из надежды ползет смелость.
Смелость - есть презренье к смерти.

Я стою в метро. Выбираю цветок.
Позади стена на запад и восток.
Позади нечто шевелящихся ног.
Впереди мечта. Мертвой жизни кусок.
Словно мертвая плоть. Словно Дантовский ад.
По цветам истерично ищет выхода взгляд.
Кто толкнул здесь меня? Хрупкой грезы распад.
Я живой? Я стою. Я вернулся назад!

Прихоть плоти, похоти сытой.
Против воли тобой завладел.
Хрусталь на полу, мной разбитый,
Мне заплакал, тебе - запел.

Через рвы, как слоны,
Мы вольны, мы равны.
Как животные - львы -
Все в крови - и чисты.
С нами будет на «ты»
Ночь в открытые рты.
Под затменье звезды
Вложит в жабры нам сны.
Разведет прочь мосты
От смертей до мечты.
Будда с той стороны
Тушит окон костры.
Луны здесь - что блины.
Слезы солью полны -
Просто брызги волны
От китайской стены.
Под давленьем коры
Дух бежит из норы.
Его сносят пары
В домну чудной страны.

Лыжи побегом лижут
Душу. Искусом жгут.
Слышу, щебечет крыша,
Жмет руку рыжий жгут.
Леший стихи мне пишет.
Лишний во мне живет.
Приторно в уши дышит,
Медом сквозь строки лжет.
Пляшут мысли, как мыши,
Зубами основу грызут.
Грозами разум вышит.
Молнии мечет шут.
Лешего я прикончу.
Вычту, пока он спит.
Кончу веселые строчки
Там, где душа не лежит.
Катится спазм конвульсий.
Колется еж внутри.
Пули предсмертного пульса
Вилами в мозг легли.

Кривые линии осеннего ландшафта
Открылись за пределами мечтаний.
Они кидают в покаянье жертвы,
И самость прет риторикой из чрева.
Смотрите, люди, вот я и вернулся.
Я был понужден пеленгом волшебным.
Но эмпирической действительности якорь
Вернул в желудок мой холодный голод.

Измеряю глубину луж босыми ногами,
Мажу об штанины городской помет.
На теле и на ризах штопаные раны.
Паденье в кратер жизни - по крайней мере, взлет.
Освободил свой разум, но дух мой обезумел.
Теперь не нужно спрашивать, что можно, что нельзя.
Пускай не жил я раньше, теперь же точно умер.
Скоро меня зарежет болезнь, как порося.
Но нету страха. Черти! Я жду вас с облегченьем.
Только желанье написать чуть больше, чем слова.
Как вера в сердце явится порой с церковным пеньем,
Как без раздумий веришь в силу вечного костра.
Мигрируют клетки моих рук и ног.
Клетки мозга, я слышу, мигрируют тоже.
Кружит муравей, попавший в поток.
Расплываются в стороны рожи прохожих.
На асфальте, на гранях узоры растут.
Фокусирую взор - новый образ живет.
Сам себя развлекаю, сам себе мудрый шут,
Пока кровь по запутанным венам ползет.

Печаль уходит, оставив боль разрухи.
И ветер горя гуляет по пустыне.
Закрыв глаза, протягиваю руки -
Я чувствую, как быстро кровь в них стынет.
Вперед. Быстрее. Через тьму на волю.
И скорость света завершит работу,
Добавив в море грез пригоршню соли,
Закончив реквием мажорной нотой.

Стынет солнце синее.
Кольца улиц колятся,
Ленью линяют активнее.
Слезы болью солятся.
Крыльями птицы делятся.
Телятся фразами разумы.
Селами на стены селятся
Кошка мечтает экстазами.
Стрелами провода роятся.
Пар по стеклу пятится.
Ною, наверное, ноется.
Радио радием катится.
Дождь икает и кается.
Молнии в ад тычатся.
Черновик к ночи комкается.
«Черный квадрат» в окно пялится.

Мертвы все строки, все слова
Степная жухлая трава.
Пишу пеплом на полях,
И поля ложатся в прах.
Ах, зачем мне этот скрип?
Словно ломят ветки лип.
Глупый смех, наивный стыд,
Ложь и эгоизм обид.
Но в начале грех и страх -
Песок ржавый на зубах.
А в глазах могилы дно.
Искушает вновь окно.

Скоро кара разбудит шагающих,
Спящих, сопящих, юродивых,
В парнике безразличья блуждающих,
Пока слово становится плотью.
Колдуны плачут и маятся,
И зубрят завет от Мефодия.
День гримасами психов скалится -
Это слово становится плотью.

Кто-то родился,
Кто-то подох.
Жизнь - лишь мгновенье, выдох и вдох.
Кого-то забыли, кто-то воскрес,
Из ранней могилы влез до небес.

Приторно-горький Я.
Сам себе едкий дым.
Мягкий кусок опия -
Стану врагом родным.
Нежась в созвучьях моих,
Станешь большой эстет.
Каждый наш день мил и тих,
Но без меня и дня нет.
Приторно-горький Я.
Сам себе терпкий вкус.
Мягкий кусок опия.
Вялый инъекции укус.

Я бежал, как в бреду, своей цели не зная.
Мой последний экспресс шпалы-ребра считал.
Мне колеса стучали, что погибла родная.
Зайчик солнечный ядом в оконце моргал.
Город высью бетонной в могилу ложился,
И перрон пролетел, как прощальный причал,
Когда мертвый закат в теле болью разлился,
Встречный поезд гудком в тишину закричал.

Пламя с названием «Время».
Племя с названием «Поиск».
Плесень азов, жизни стремя,
Вечной бактерии происк.
Ноль, извергающий семя.
Лучшая мысль - упорство.
Девственность тверди - бремя
Кровью умаслит, что черство.

Красный глянцевый шелк,
Закутав неврастеника в шок,
Рассказал о вечном, наверное,
Заверив - жизнь быстротечна,
Встрепенувшись в воде бантом...
Скользкий эфемерный фантом
Чиркнул спичкой,
Зажег свечки.

Свинцовый мак - злой черный маг,
Свой рыжий флаг мне в руки дал.
Луна - с пятак, Земля - с пятак,
Мой мозг обмяк и в грязь упал.
Слепой простак в семействе скряг,
Порочный стяг нести устал.
Полночный друг - шут и остряк -
Вдруг сделал фляг и врагом стал.

Крестовый поход на аптеку
Во имя спокойствия духа.
В момент паранойного смеха,
Сознанье - чтоб легче пуха.
Чтоб солнце светило хоть время,
Чтоб двигалась на часах стрелка.
Снимая невинности бремя,
Планируешь новую сделку.

Мне бы вылезти из ямы.
Мне б узнать, что же там дальше.
Стоя здесь, я строю планы -
Тяжелы они от фальши.
Сверху люди, я отсюда
Для них всех недосягаем.
Мать, отец! Не ждите чуда.
Ведь мой крик чем выше - тает.