Константин Бальмонт - Том 2. Стихотворения

Я больше ни во что не верю,
Как только в муку и печаль,
И в бесконечную потерю,
И в отнимающую даль.

Я был, как все, красив и молод,
Но торжествующий цветок
В свой должный миг воспринял холод.
И больше нежным быть не мог.

Мне никогда не вспыхнуть снова,
Себя и взоры веселя,
И Небо низко и свинцово,
И вся безрадостна Земля.

Отчего мне так душно? Отчего мне так скучно?
  Я совсем остываю к мечте.
Дни мои равномерны, жизнь моя однозвучна,
  Я застыл на последней черте.

Только шаг остается, только миг быстрокрылый,
  И уйду я от бледных людей.
Для чего же я медлю пред раскрытой могилой?
  Не спешу в неизвестность скорей?

Я не прежний веселый, полубог вдохновенный,
  Я не гений певучей мечты.
Я угрюмый заложник, я тоскующий пленный,
  Я стою у последней черты.

Только миг быстрокрылый, и душа, альбатросом,
  Унесется к неведомой мгле.
Я устал приближаться от вопросов к вопросам,
  Я жалею, что жил на Земле.

Медленно, тягостно, в русла забытые
Воды вступают уставшие.
Время, пространство, мысли изжитые,
Снова в сознанье мое перелитые,
Вместе со мною так ярко мечтавшие,
Счастья не давшие,
Дым от огня,
Бросьте меня, беглецы запоздавшие,
Я уже в царстве нездешнего дня,
Бросьте меня.

Я как облако в миг равнодушного таянья,
Я храню еще отблеск последних лучей,
Но во мне уже нет ни надежд, ни раскаянья,
Ни тревоги земной, только холод отчаянья,
Тишь сознанья, что мне не сверкнуть горячей.

Я громами смеялся во мгле отдаления,
Я вкруг молнии пел перекличкой громов,
Я земных научил красоте исступления,
Свежей влагой поил и пески и растения,
Я был чудом для душных немых теремов.

Есть безгласность и тишь у преддверия Вечности,
Есть слова, что живут, но без речи, не тут.
Есть полет облаков, переливы их млечности,
Есть минутный восторг, есть покой Бесконечности,
И красивы цветы, что весною цветут.

Далеко, далеко, над высокими кручами,
Ходит ветер, туман собирая кругом.
Мир упьется созвучьями, снова – могучими,
Ходит ветер, и весело грезит он тучами.
Я над ветром. Один. Я забыл обо всем.

Как странно, как страшно в бездонной Вселенной,
Томясь ежечасно, всечасно тону,
Я смертью захвачен, я темный, я пленный.
Я в пытке бессменной иду в глубину.

Один я родился, один умираю,
И в смерти живу бесконечно один.
К какому иду я безвестному краю?
Не знаю, не знаю, я – в страхах глубин.

Я знаю, есть Солнце, там в высях, там где-то,
Но я навсегда потерял красоту.
Я мертвая тяжесть, – от вольного лета,
От счастья и света иду в темноту.

Воздушная птичка, на окне у меня,
На мгновенье присела и запела звеня, –
Воздушная птичка не видала меня.

Закат запоздалый в облаках догорал,
Упоительно-алый как небесный коралл, –
Забытый, усталый, я один умирал.

Но серая птичка, на раскрытом окне,
Все воздушнее пела о негаснущем дне, –
О вечности светлой в неизвестной стране.

И тихо я умер, без печали земной,
И замолкшая птичка улетела со мной, –
Смутившись внезапно неземной тишиной.

Вспоенная соленой морскою глубиной,
Вся дышащая влагой, мечтой, и тишиной, –
    О, Ночь, побудь со мной,
    О, Ночь, побудь моей,
    Дай мне побыть во сне,
    В бездонной глубине,
    Где скрыты зерна дней.

Окутанная дымом сожженных вечеров,
Дочь Хаоса немая, любимица веков, –
    О, Ночь, пошли мне снов,
    Мою печаль развей,
    О, Ночь, люби меня,
    Я так устал от Дня,
    Хотя я жажду дней.

Ты, капище видений, свобода всех рабов,
Колдунья преступлений и самых нежных слов, –
    О, Ночь, сгусти покров
    Своих густых теней,
    Чтоб мне забыть себя,
    Чтоб снова жить любя
    Рожденье новых дней.

В одежде из созвездий, где каждая звезда
Живет тысячелетья, и вечно молода, –
    О, Ночь, живи всегда,
    О, Ночь, свой мрак лелей,
    Чтоб в блеске красоты
    Еще цвели цветы
    Не мне цветущих дней.

У Моря ночью, у Моря ночью
Темно и страшно Хрустит песок.
О, как мне больно у Моря ночью
Есть где-то счастье. Но путь далек.

Я вижу звезды. Одна мне светит
Других светлее и всех нежней.
Но, если сердце се отметит,
Она далеко, не быть мне с ней.

Я умираю у Моря ночью.
Песок затянет, зальет волна
У Моря ночью, у Моря ночью
Меня полюбит лишь Смерть одна.

Хорошо меж подводных стеблей.
Бледный свет. Тишина Глубина.
Мы заметим лишь тень кораблей,
И до нас не доходит волна.

Неподвижные стебли глядят,
Тонкоствольные стебли растут.
Как спокоен зеленый их взгляд,
Как они бестревожно цветут.

Безглагольно глубокое дно,
Без шуршанья морская трава.
Мы любили, когда-то, давно,
Мы забыли земные слова

Самоцветные камни Песок.
Молчаливые призраки рыб.
Мир страстей и страданий далек
Хорошо, что я в Море погиб.

Я тихо сплю на дне морском,
  Но близок мир земли.
Я вижу, верховым путем
  Проходят корабли.

И видя бледность глубины
  И жемчуга ее,
Я вспоминаю зыбь волны,
  Тревожу забытье.

Бежит прилив, растет прибой: –
  «Усни! Усни! Ты спишь?
Над нами бездны голубой
  Молитвенная тишь».

Поет прибой, растет прилив: –
  «Проснись! Проснись! Бежим!
Ты знаешь, мир земной красив,
  Мы овладеем им!»

Я тихо сплю на дней морей,
  И знаю, сладок сон.
Но сердце шепчет мне «Скорей!
  Ты будешь в жизнь влюблен».

Я мирно сплю на дне морском,
  Но чувствую врага.
Я вновь пойду слепым путем,
  Я брошу жемчуга!

Мы должны бежать от боли,
Мы должны любить ее.
В этом правда высшей Воли,
В этом счастие мое.

Сам себя из вечной сферы
Устремил я с высоты,
В область времени и меры,
В царство мысли и мечты.

И отпавши от начала,
Полновольная душа
Затомилась, заскучала,
И бежит, к концу спеша.

Но конца не будет сердцу –
Где моря без берегов,
Как не встретить иноверцу
В чуждых снах – своих богов.

Тот, кто бросился в скитанья,
Не уйдет тягот пути,
От страданья на страданье
Будет вынужден идти.

Но зато он встретит страны,
Где упьется он мечтой,
Где измены и обманы
Поражают красотой.

И затянутый в измены,
Где обманчивы огни,
Он вскипит, как брызги пены,
И погаснет, как они.

И опять, опять застонет
Легким ропотом челнок,
Рано ль, поздно ль, он потонет.
Так плывем же. Путь далек.

Путь далек до вечной Воли,
Но вернемся мы в нее.
Я хочу стремиться к боли,
В этом счастие мое.