Александр Прокофьев - Стихотворения и поэмы

Я в Заречье дорогу
Позабыть не могу.
Ты жила на отлогом
На речном берегу.

Там, где вербу ломала,
Где ходила босой,
Где рябина дремала
Над песчаной косой;

Там, где ласточек стайки
Чуть в лазури видны,
Там, где белые чайки
Взлетали с волны;

Где обычный кустарник —
Чернотал, краснотал,
Где упрямый татарник
Что огонь расцветал,—

Там и жили мы вместе,
Ничего не тая…
Проживала там песня
И чайка моя!

Ой, родное раздолье,
Синь с волною седой!
Чем хвалились?
Водою!
С чем мы бились?
С водой!

Всюду слышали уши —
Вал высокий шумел.
Всюду видели очи —
Белый парус летел.

Только донная рыба
Проходила по дну,
Только чайки садились
На крутую волну.

Пусть они порыбачат
Возле нас, рыбаков.
Вей сильнее, удача,
От родных берегов!

Пусть о ней мчатся вести,
Пусть узнают края…
Проживала там песня
И чайка моя!

Легкий ветер насвистывал
У зеленых полей.
Вышла ты в платье
                         ситцевом —
Засвистал посильней:

«Видно, байки да басенки
Больше слушать невмочь…
Ты куда вышла, Настенька,
Крестьянская дочь?»

«Ветерочек, не спрашивай,
Не тебе это знать,
Может, платье донашивать,
Может, счастье искать.

Перейду через улицу,
Постою на мосту.
Пусть оно полюбуется
На мою красоту!»

Низкий дом деревянный.
Плес.
Реки поворот.
Дальше взгляд оловянный
Незамшелых болот.

Дальше песенка та же,
Дальше «ах!» или «ох!»,
Дальше заболоть, скажем,
Да багульник, да мох.

Это всё?
Нет, дружище,
Как тебе не тужить —
Ты идешь, а не ищешь
Без чего не прожить!

Ой, родное раздолье,
Синь с волною седой!
Чем хвалились?
Водою!
С чем мы бились?
С водой!

Вот она,
Вот живая,
Славя наши места,
Серебром отливая,
Разлилась красота.

Разлилась на округу
И вошла в бытие.
Я от имени друга,
Больше —
Брата ее,
Словно в сердце вникаю,
Я о ней речь веду,
Говорю,
Сам сверкаю,
Блеска молний не жду.

Вот она с ураганом
До небес поднялась,
Вот с залетным туманом
Не стыдясь обнялась.

Вот она замолчала,
Миг — и стала иной:
В тростниках зажурчала
Бирюзовой волной,

Что летит и трепещет.
И, понятный без слов,
Открывается вещий
Голос в сонме ветров.

Золотыми лучами
Солнце пишет:
«Люблю!»
…Здесь я утро встречаю
И его окрылю.

Всё рассветом дышало
От земли до небес.
Дорогой полушалок
Был накинут на лес.

Начиная от гребня,
Розовела волна.
Далеко за деревней
Разлетелась она

Ливнем брызг ярко-алых,
В них купалась лоза…
Утро.
Солнце вставало,
Протирало глаза.

Снова в сердце,
                       как струны,
Зазвенели слова:
«Ты жива, моя Юность?»
— «А как же!
Жива!
Я легка на помине,
Я не камень,
Не клад.
Хорошо, что хоть ныне
Обо мне вспомнил, брат.

Я с тобою на свете
Много лет проживу.
Я с тобою —
До смерти,
После смерти —
В молву.

Ты не хмурься.
Я хмурой
Никогда не была.
Я зову тебя Шурой,
Как мама звала.

Все тропинки я знаю,
Где ходили вдвоем,
Я горю
Не сгорая
В буйном сердце твоем.

Я летела, и пела,
И бралась за дела.
Ты зови меня смелой,
Я смелой была!

Ведь недаром, недаром
Без тревог и забот
Я на паузке старом
Уходила в поход,

Натыкалась на мели
И влетала сама
В бой, где вихри гремели
И сходило с ума

Необъятное море,
Что, подняв кутерьму,
С небом бешено споря,
Угрожало ему.

Я ходила за плугом,
Я горела и жгла,
И хорошего друга
Я к тебе привела.

Все пути с ним связала…
Оглянись.
Погляди!»
— «Ты мне всё рассказала?»
— «Нет, не всё.
Погоди!»
Ждать мне нечего.
С детства
Нас давила нужда,
Горе шло по соседству,
По наследству — беда!
Горе вить,
Горе мыкать,
Век носить на горбу,
Подпоясавшись лыком,
Горе шло за судьбу.
Горе шло вкруговую,
Нет недоле конца:
На войну мировую
Забирают отца.

Ну-ка, ну-ка, ратники,
Надевайте ватники.
Никуда не денешься,
Носить умей
Серую шинелишку,
Брезентовый ремень.
Простись со сном и дремою,
Уйди от нас, зареванных,
Заплаканных до выкрика.
Ведь всех-то слез
                          не выплакать!

Из всех останется одна.
Такая не солжет
И, если упадет она,
Шинель прожжет.

Мать осталась солдаткой,
Я, считайте, батрак.
Чай мы пили вприглядку,
А обедали так:

Тюря с луком, без лука.
И не счесть, сколько дней
Круговою порукой
Были связаны с ней!

И куда подаваться,
Как судить да рядить?
Только по миру, братцы,
Оставалось ходить.

Разлетелась поземка
И пути размела,
Только всхлипнула громко
Метель у села.
«Сшей-ка, мамка, котомку!»
И сестренка пошла…

Где ты, чайка, летаешь?
Стукни веткой в окно.
Лучше всех ты из стаи,
Без тебя мне темно.

Широко распростерла
Два отрадных крыла.
Соловьиное горло
Ты откуда взяла?

Как стремительно, сильно
Ты летишь над водой!
На серебряных крыльях
Гаснет луч золотой.

Ходит ветер.
То тише,
То сильнее набег.
С нашей старенькой крыши
Перепархивал снег.

А на тусклых оконцах
Рисовал дед-мороз.
Вдруг веселое солнце
Ослепило до слез.

Словно вечером майским,
Сошло на карниз.
И «Вставай! Поднимайся!..»
Играл гармонист.

И навеки упрямо
Взвился кумач.
«Ты не плачь больше,
                                      мама,
Ты больше не плачь».

Зову этому внемля.
Ты слезы убей.
Ты помещика землю
Бери, не робей!

Ты, видавшая муки
В жизни черной и злой,
Подними свои руки
Высоко над землей.

Подними их,
Натруженные
Непосильным трудом,
Подними их,
Заслуженные,
Перед высшим судом.

Покажи их
Поклявшимся
Победить или пасть,
Покажи их
Поднявшимся
За Советскую власть!

Звезды, небо проклюнув,
Отблестят до утра…
Мне с тобой, моя Юность,
Прощаться пора.

Новой утренней ранью
Мы встречаем зарю.
Не «прощай!» —
«До свиданья!»
Я тебе говорю.

Я тебя, дорогую,
Провел по земле.
…Вижу Юность другую —
Гостящей в Кремле.

Под всемирной грозою,
Павшей нам на роду,
Юность Лизы и Зои
Шла в могучем ряду,

Юность Саши,
Олега,
Юность светлых идей,
Всюду вставших над веком
Настоящих людей,

Юность севших за парту,
За столы,
На скамью,
Где впервые на карте
Видят ту,
Что пою:

Всю — с великой отвагой,
Всю — с великим огнем,
Всю — до красного флага
Над московским Кремлем!