Андрей Дементьев - Долгая жизнь любви

Сегодня на закате дня
Распелся соловей в саду.
Как будто бы он звал меня
Послушать эту красоту.

И в тишь распахнутых окон
Струилось пенье соловья.
Мне было грустно и легко,
Как будто песню ту
Придумал я.
Ее придумал для тебя.

Цвет имени моего – синий.
Цвет имени твоего – охра.
Звук имени моего – сильный.
Звук имени твоего – добрый.

Я нашу жизнь запомнил наизусть.
Всё началось с единственного слова…
Давай опять я на тебе женюсь
И повторю все сказанное снова.

Как руки у вас красивы!
Редкостной белизны.
С врагами они пугливы.
С друзьями они нежны.

Вы холите их любовно,
Меняете цвет ногтей.
А я почему-то вспомнил
Руки мамы моей.

Упрека я вам не сделаю,
Вроде бы не ко дню.
Но руки те огрубелые
С вашими не сравню.

Теперь они некрасивы,
А лишь, как земля, темны.
Красу они всю России
Отдали в дни войны.

Всё делали – не просили
Ни платы и ни наград.
Как руки у вас красивы!
Как руки мамы дрожат.

Он прислал ей весточку в Тарханы,
Что приедет, как решит дела.

…Бричка подкатила спозаранок,
И усадьба мигом ожила.

Он вошел в мундире при погонах.
Сбросил на ходу дорожный плащ.
Покрестился в угол на иконы
«Бабушка, ну что ты…
Да не плачь…»

«Мишенька…» Прильнула со слезами.
«Господи, уж как ты услужил…»
Он в объятьях на мгновенье замер.
И по залу бабку закружил.

«Погоди… – она запричитала. —
Упаду ведь… Слышишь, погоди…»
А душа от счастья трепетала,
И тревога пряталась в груди.
Сколько дней горючих миновало
С той поры, как почивал он здесь…

Стол ломился… Уж она-то знала,
Как с дороги любит внук поесть.

Он наполнил рюмки, встал неспешно.
Замер в стойке – словно на плацу.
«За тебя…»
И полыхнула нежность
По его печальному лицу.

Жизнь ее, надежда и отрада!
Только что над ним прошла гроза…

Светит возле образа лампада.
И светились радостью глаза.

Лермонтов не знал, что эта встреча
Будет как последнее «Прощай!».

Опускался на Тарханы вечер,
Затаив незримую печаль.

Матери, мы к вам несправедливы.
Нам бы вашей нежности запас.
В редкие душевные приливы
Мы поспешно вспоминаем вас.

И однажды все-таки приедем.
Посидим за праздничным столом.
Долго будут матери соседям
О сынах рассказывать потом.

А сыны в делах больших и малых
Вновь забудут матерей своих.
И слова, не сказанные мамам,
Вспоминают на могилах их.

Звонок из прошлого:
Знакомый голос
Навеял давнюю печаль.
И возвратился я в наш город.
В былую жизнь.
В чужую даль.

Там было счастье в нас и рядом.
И окрыляло наши дни.
И нежность я свою не прятал
На людях и когда одни.

Но все ушло и не вернулось.
Не знаю – кто был виноват.
И разминулась наша юность
С грядущим много лет назад.

Звонок из прошлого:
Ты позвонила…
И голос рядом твой почти.
Благодарю за всё, что было.
За всё, что не было, – прости.

Когда вам беды застят свет
И никуда от них не деться, —
Взгляните, как смеются дети,
И улыбнитесь им в ответ.

И если вас в тугие сети
Затянет и закрутит зло, —
Взгляните, как смеются дети…
И станет на сердце светло.

Я сына на руки беру.
Я прижимаю к сердцу сына
И говорю ему: «Спасибо
За то, что учишь нас добру…»

А педагогу только годик.
Он улыбается в ответ.
И доброта во мне восходит,
Как под лучами майский цвет.

Я живу под Ташкентом в зеленом раю.
Осыпаются яблони в душу мою.
И такая вокруг тишина, красота,
Словно заново здесь моя жизнь начата.

И стихи, и ошибки мои впереди.
И любимая женщина где-то в пути.
Наши радости с ней, наши горести с ней
Время копит пока что для будущих дней.

Я наивен еще и доверчив пока.
И врага принимаю за дурака.
Еще нету со мною любимых друзей.
Лишь надежды да небо над жизнью моей.

Я живу одиноко в зеленом раю.
Вспоминаю… И заново мир познаю.

Видел я, как дорогу строили.
В землю камни вбивали женщины.
Повязавшись платками строгими,
Улыбались на солнце жемчугом.

И мелькали их руки медные,
И дорога ползла так медленно!

Рядом шмыгал прораб довольный.
Руки в брюках, не замозолены.
– Ну-ка, бабоньки! Раз-два, взяли! —
И совсем ничего – во взгляде.

Может, нет никакой тут сложности?
Человек при хорошей должности.
Среди них он здесь вроде витязя…
Ну а женщины – это же сменщицы,
Не врачи, не студентки ГИТИСа.

Даже вроде уже не женщины,
А простые чернорабочие.
В сапожищи штаны заправлены.
А что камни они ворочают,
Видно, кто-то считает правильным.
Кто-то верит, что так положено.
Каждый, мол, при своих возможностях.
Всё рассчитано у прораба:
Сдаст дорогу прораб досрочно.
Где-то выше напишут рапорт,
Вгонят камень последний бабы,
Словно в рапорт поставят точку.

Но из рапорта не прочтут
Ни газетчики, ни начальство,
Как тяжел этот женский труд,
Каково оно, бабье счастье.

Как, уставшие насмерть за день,
Дома будут стирать и стряпать.
От мозолей, жары да ссадин
Руки станут, как старый лапоть.

Мы вас, женщины, мало любим,
Если жить вам вот так позволили.
Всё должно быть прекрасно в людях,
Ну а в женщинах и тем более.

Не хочу, чтоб туристы гаденько
Вслед глядели глазами колкими,
Аппаратами вас ощелкивали:
«Вот булыжная, мол, романтика…»

Мы пути пролагаем в космосе,
Зажигаем огни во мгле,
И порою миримся с косностью
На Земле.

Если уж мне встретить суждено
Пулю в спину или нож душмана, —
На рассвете посмотри в окно,
Не моя ли там дымится рана?

И не я ли головой поник,
Словно это облако над крышей?
И тогда твой затаенный крик
Я в своем беспамятстве услышу.

И твою прохладную ладонь
Я сквозь бред почувствую неясно.
На себя ты примешь мой огонь,
Чтобы наше счастье не погасло.

И, очнувшись в ранней тишине,
Я услышу соловьиный клекот.
Ты сквозь слезы улыбнешься мне
Из своей бессонницы далекой.

Где заря твои надежды жгла,
Где спускались ночи темной стаей,
Где знала – рана зажила,
Коли в небе алый цвет растаял.

Это как наваждение —
Голос твой и глаза.
Это как наводнение.
И уплыть мне нельзя.

Все затоплено синью —
Синим взглядом твоим.
Посредине России
Мы с тобою стоим.

И весенние ветки
Над водой голубой,
Словно добрые вехи
Нашей встречи с тобой.

Я смотрю виновато.
Я в одном виноват,
Что чужой мне была ты
Час иль вечность назад.

Школьный зал огнями весь расцвечен,
Песня голос робко подала…
В этот день не думал я о встрече,
Да и ты, наверно, не ждала.

Не ждала, не верила, не знала,
Что навек захочется сберечь
Первый взгляд —
Любви моей начало,
Первый вальс —
Начало наших встреч.

Я б, наверно, не рискнул признаться,
Чем так дорог этот вечер мне, —
Хорошо, что выдумали танцы:
Можно быть при всех наедине.

На скалах растут оливы.
На камне цветут цветы.
Живут средь камней олимы,
Как рядом со мною – ты.

Я твой нареченный камень.
Крутой и надежный грунт.
Попробуй меня руками.
Почувствуешь, как я груб.

Но весь я пророс цветами.
И нежностью их пророс.
Со мной тебе легче станет
В минуты ветров и гроз.

Я твой нареченный камень,
Согретый огнем любви.
Когда же мы в бездну канем,
Ты вновь меня позови.

У нас еще снег на полях —
У вас уже шум в тополях.

У нас еще ветер и холод
И нету на солнце надежд.
И кажется пасмурным город
От темных и теплых одежд.

У вас уже всё по-другому:
Струится с небес синева,
И каждому новому дому
К лицу молодая листва.

У нас еще пашня, что камень,
И бродит в лесу тишина…
Пошли мне улыбку на память!
С нее и начнется весна.