Александр Артёмов - Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Клены цветут.
Неподвижная синь.
Вода вытекает в ладонь.
Красиво у Дона,
И Дон красив,
Тих и спокоен Дон.
Вот так бы и плавал
В нем, как луна,
У двух берегов на виду.
И нипочем
Мне б его глубина,
Вода б нипочем в цвету.
Вот так и стоял бы на берегу
И в воду глядел, глядел;
Вот так бы и слушал
Деревьев гул, —
Но много сегодня дел.

Гуси летят в закат,
Розовый, как крыло;
В перистые облака
Рвутся они напролом.
Милая! Посмотри —
Гуси летят в Тибет,
Стая, другая, три.
Больше их, больше там,
В воздухе голубом,
Но я не хочу летать,
Я не могу летать —
Я хочу быть с тобой.

В вагоне тихо.
Люди спят давно.
Им право всем
На лучший сон дано.
Лишь я не сплю,
Гляжу в окно:
Вот птица
Ночная пролетает
Над рекой
Ночной.
Вот лес далекий шевелится.
Как девушку,
Я б гладил лес рукой.
Но нет лесов.
Уходит дальше поезд.
Мелькает степь.
В степи озер до тьмы.
Вокруг озер трава растет по пояс.
В такой траве когда-то мы
С веселым другом
На седом рассвете
Волосяные ставили силки —
И птиц ловили,
И, как часто дети,
Мы птиц пускали радостно с руки.
В вагоне тихо,
Люди спят давно.
Им право всем
На лучший сон дано.
Но только я
Сижу один, не сплю…
Смотрю на мир ночной —
Кругом темно.
И что я ни увижу за окном,
Я, как гончар, в мечтах
Сижу леплю.

Вот я письмо читаю,
А в глазах
Совсем не то,
Что в этих строках, нет.
Над полем, Поля,
Полнится гроза,
В саду срывает ветер
Яблонь цвет.
Ты пишешь:
«Милый,
Выйдешь — близок Дон,
И рядом дом.
Но нет тебя со мной.
Возьмешь волну донскую
На ладонь,
Но высушит ее
Полдневный зной».
Так пишешь ты…
В разбеге этих строк
Другое вижу я —
Шумят леса…
К тебе я ласков,
А к себе я строг
И грусти не хочу.
Ты мне близка.
Но как всё это
Трудно описать,
Чтоб не обидеть…
Знаешь,
Я б сказал —
Меж нами нет границ
На много лет.
Над полем, Поля,
Полнится гроза,
В саду срывает ветер
Яблонь цвет.
В душе —
Дороги жизни
Между гроз,
А я иду,
Товарищи вокруг.
Попробуй это всё понять
                                         без слез
И, если можешь, — жди,
Мой милый друг.

Как замечательны,
Как говорливы дни,
Дни встреч с тобой
И вишен созреванья.
Мы в эти дни,
Наверно, не одни
Сердцами стали
Донельзя сродни,
До самого почти непониманья.
Бывало, птиц увижу
На лету,
Во всю их птичью
Крылью красоту,
И ты мне птицей
Кажешься далекой.
Бывало, только
Вишни зацветут,
Листки свои протянут в высоту,
Ты станешь вишней
Белой, невысокой.
Такой храню тебя
В полете дней.
Такой тебя
Хотелось видеть мне,
Тебя
В те дни
Большого обаянья.
Но этого, пожалуй,
Больше нет,
Хотя в душе волнение сильней,
Хоть ближе до любимой расстоянье.
Всё отошло
В начале расставанья.

И ты войдешь. И голос твой потонет
В толпе людей, кричащих вразнобой.
Ты сядешь. И как будто на ладони
Большое поле ляжет пред тобой.

И то мгновенье, верь, неуловимо,
Когда замрет восторженный народ, —
Удар в ворота! Мяч стрелой и… мимо.
Мяч пролетит стрелой мимо ворот.
И, на трибунах крик души исторгнув,
Вновь ход игры необычайно строг…

Я сам не раз бывал в таком восторге,
Что у соседа пропадал восторг,
Но на футбол меня влекло другое,
Иные чувства были у меня:
Футбол не миг, не зрелище благое,
Футбол другое мне напоминал.

Он был похож на то, как ходят тени
По стенам изб вечерней тишиной,
На быстрое движение растений,
Сцепление дерев, переплетенье
Ветвей и листьев с беглою луной.

Я находил в нем маленькое сходство
С тем в жизни человеческой, когда
Идет борьба прекрасного с уродством
И мыслящего здраво
                                с сумасбродством.
Борьба меня волнует, как всегда.

Она живет настойчиво и грубо
В полете птиц, в журчании ручья,
Определенна,
                        как игра на кубок,
Где никогда не может быть ничья.

Я помню сад,
Круженье листьев рваных
Да пенье птиц, сведенное на нет,
Где детство словно яблоки шафраны
И никогда не яблоко ранет.

Оно в Калуге было и в Рязани
Таким же непонятным, как в Крыму:
Оно росло в неслыханных дерзаньях,
В ребячестве, не нужном никому;
Оно любило петь и веселиться
И связок не жалеть голосовых…

Припоминаю: крылышки синицы
Мы сравнивали с крыльями совы
И, небо синее с водою рек сверяя,
Глядели долго в темную реку.
И, никогда ни в чем не доверяя,
Мы даже брали листья трав на вкус.

А школьный мир! Когда и что могло бы
Соединять пространные пути,
Где даже мир — не мир, а просто глобус,
Его рукой нельзя не обхватить…

Он яблоком, созревшим на оконце,
Казался нам,
На выпуклых боках —
Где родина — там красный цвет от солнца,
И остальное зелено пока.

Он такой,
Что не опишешь сразу,
Потому что сразу не поймешь!
Дождь идет…
Мы говорим: ни разу
Не был этим летом сильный дождь.
Стоит только далям озариться —
Вспоминаем
Молодость свою.
Утром
Заиграют шумно птицы…
Говорим: по-новому поют.
Всё:
Мои поля,
Долины, чащи,
Солнца небывалые лучи —
Это мир,
Зеленый и журчащий,
Пахнущий цветами и речистый.
Он живет
В листве густых акаций,
В птичьем свисте,
В говоре ручья.
Только нам
Нельзя в нем забываться
Так,
Чтоб ничего не различать.
……………………
Чтоб цвела земля во всей красе,
Чтобы жизнь цвела,
Гудела лавой,
Старое сметая на пути.
Ну, а что касается до славы —
Слава не замедлит к нам прийти.