Гомер - Илиада

За руку взяли рукою и вслух успокаивать стали.
Первый промолвил тогда Посейдон, потрясающий землю:
"Ты не тревожься, Пелид, ничего в своем сердце не бойся.
Я и Паллада Афина — мы оба из сонма бессмертных —
Верную помощь тебе, с одобрения Зевса, окажем

Не суждено тебе роком погибнуть от силы Потока.
Вскоре сей бог усмирится, как сам ты увидишь глазами.
Только разумный подам я совет, — может быть, подчинишься.
Складывать руки в бою, без разбора жестоком, не надо
Раньше, чем всех не загонишь за славный оплот Илиона

В страхе бегущих троянцев. Но, Гектора жизни лишивши,
Тотчас к судам поверни. Мы дадим тебе славой покрыться".
Слово окончив, они к остальным поспешили бессмертным.
Он же долиной бежал, увещаньем богов ободренный.
Было все поле покрыто разлившейся бурно водою;

Сверху носились доспехи красивые юношей павших,
Плавали трупы без счета. Высоко вздымая колени,
Мчался вперед Ахиллес, и Поток ему не был помехой,
Ибо великую силу вдохнула в героя Паллада.
Не укротил и Скамандр в душе своей гнева, а пуще

Яростью против Пелида вскипел, ополчил свои волны,
Голову грозно поднял и, крича, Симоису промолвил:
"Брат мой любезный, дай вместе осилим неистовство мужа,
Или сегодня разрушит он город обширный Приама.
Не устоять перед ним средь смятения битвы троянцам.

Быстро на помощь приди, переполни глубокое ложе
Светлой водой родников и ключей, созови все притоки.
Грозной волной ополчись, подними несмолкаемый рокот
Камней и сломанных пней, да осилим свирепого мужа,
Кто подвизается ныне и мнит о себе, как бессмертный.

Только ему, говорю, ни краса не поможет, ни сила,
Ни дорогие доспехи, которые в бездне глубоко
Вскоре покоиться будут, одетые тиной речною.
Я и его самого приукрою песком и засыплю
Каменьем мелким без счета. Не смогут ахейские мужи

Кости его отыскать: столь густым затяну его илом.
Там и могильный над ним возведу и курган, и ахейцам
Незачем будет его хоронить и гробницу готовить".
Так говоря, на Ахилла он, вздувшись, обрушился с ревом,
Пеной и кровью вскипая, ворочая трупы троянцев.

Встали багровые волны вспоенного Зевсом Потока
И, разливаясь далеко, с собой увлекли Пелиона.
Гера тогда закричала, боясь за Ахилла Пелида,
Как бы глубокопучинный Поток не умчал его в бездну.
К милому сыну Гефесту со словом она обратилась:

"Встань, Хромоногий, возлюбленный сын! На тебя, полагаем,
Яростно так ополчился Скамандр глубокопучинный.
Помощь яви нам скорее, зажги негасимое пламя.
Я ухожу, чтобы кликнуть и западный ветер, и южный.
С моря при помощи их я воздвигну тяжелую бурю.

Пламенем грозным дохнет и троянцев она уничтожит,
Головы их и доспехи. А ты в это время вдоль Ксанфа
Купы деревьев сожги и обрушься на самые воды.
Да не смущают тебя ни угрозы, ни сладкие речи.
Не усмири беспощадного гнева, пока не воскликну

Голосом зычным: тогда лишь уймешь неустанное пламя".
Молвила так, и Гефест устремил пожирающий пламень.
Прежде всего по долине разлился огонь, уничтожив
Кучей лежавшие трупы мужей, умерщвленных Пелидом.
Поле обсохло. Назад отступили прозрачные воды.

Точно осенней порою Борей осушает мгновенно
Пашню от ливней недавних, и сеятель рад в своем сердце:
Так и долина обсохла и все на ней трупы сгорели.
После того на Поток он направил блестящее пламя.
Вспыхнули ивы и вязы, а также кусты тамариска,

Легкий тростник загорелся, и кипер, и лотос цветущий, —
Все запылали растенья, вдоль берега росшие густо.
Угри и рыбы, объяты испугом, ныряли в пучины
Или сквозь светлые воды метались по всем направленьям,
Мучимы жгучим дыханьем Гефеста, кто мудростью славен.

Вскоре Поток запылал и взмолился и слово промолвил:
"Не устоять, о, Гефест, пред тобой никому из бессмертных.
Также и мне не сразиться с тобой и с огнем твоим ярым.
Кончим вражду. И пускай Ахиллес всех прогонит из Трои.
Что мне до распри людей и зачем мне за них заступаться?"

Молвил, охвачен огнем, и вскипели прозрачные воды.
Точно котел закипает, огнем понуждаемый сильным,
Полный топящимся жиром холеной свиньи ожиревшей;
Влага бежит через край и пылают сухие поленья:
Так и Скамандр объят был огнем, и вода клокотала.

Волны вперед не хотели струиться, а стали недвижно,
Изнемогая от пара, терзаемы силой Гефеста.
К Гере взмолился Поток и крылатое слово промолвил:
"Гера! Почто на меня одного среди сонма бессмертных
Сын твой обрушил свой гнев? Пред тобою я меньше виновен,

Чем остальные все боги, защитники войска троянцев.
Я, если ты повелишь, воздержаться согласен от битвы.
Пусть же уймется и он. Я поклясться готов пред тобою,
Что никогда от троянцев беды отвращать я не стану,
Если бы даже вся Троя зловещим огнем запылала,

Если бы пламя зажгли в ней бесстрашные дети ахеян".
Эту услышавши речь, белорукая Гера богиня
К милому сыну Гефесту со словом, спеша, обратилась:
"Сын многославный, уймись, о, Гефест, оттого что не должно
Бога бессмертного так беспощадно карать из-за смертных".

Молвила так. И Гефест погасил истребительный пламень.
В ложе вступила река и полились прозрачные воды.
Оба окончили битву, едва лишь Поток усмирился.
Гера, хоть гневаясь в сердце, конец положила их спору.
Тут среди прочих бессмертных возникла жестокая распря,

Ибо и чувства, и мысли к различному их побуждали
С криком сошлись они вместе. Сырая земля содрогнулась.
Небо вверху огласилось как будто рыканием трубным.
Сидя на выси Олимпа, Зевес их услышал, и сердце
В нем от веселья взыграло при виде, как боги схватились.

Были недолги их сборы. Воинственный щитокрушитель
Раньше других устремился Арей на Палладу Афину,
Медным копьем потрясая, и слово обидное молвил:
"Снова ты, псица, зачем возбуждаешь раздор средь бессмертных
Дерзости бурной полна, увлекаема сердцем надменным?

Или не помнишь, как сына Тидея тогда подстрекнула
Ранить меня и сама, захвативши копье боевое,
Против меня устремила и нежную кожу рассекла?
Только теперь ты, надеюсь, воздашь мне за зло, что свершила".
Так произнесши, богиню в бахромистый щит он ударил,

Крепкий: его сокрушить не могли б и перуны Зевеса.
Кровью покрытый Арей его тронул копьем заостренным.
И, отступивши, богиня схватила в могучую руку
Черный булыжник, большой, угловатый, лежавший в долине.
Встарь он людьми был положен, как знак межевой, среди поля.

В шею попала Афина и члены Арея сковала.
Падая, семь он покрыл десятин; зазвенели доспехи,
Кудри покрылись землей. Засмеялась Паллада Афина
И, похваляясь над павшим, крылатое молвила слово:
"О, неужели, безумец, доныне еще ты не ведал,

Сколь я сильнее тебя, если вздумал со мною тягаться?
Так, наконец, ты искупишь проклятие матери нашей,
В гневе несчетные беды зато на тебя накликавшей,
Что, позабыв аргивян, помогаешь надменным троянцам".
Молвив, богиня назад обратила блестящие очи.