Александр Прокофьев - Стихотворения и поэмы

Не валерьяновыми каплями,
Чем тешат сердце старики,
Нет, я хочу, чтоб нефтью
                                           пахли
Мои стихи!

Тюменскою, иль туймазинскою,
Иль лозняком береговым,
Цветами русскими с росинками,
Иль разнотравьем луговым.

Чтобы в стихи легли не слезы,
А бури брали в оборот,
Свой след оставили б колеса
И МАЗы шли бы как на фронт,

Летели б реки через проломы,
Колола тучи моя тайга,
Огнями фыркали космодромы
И море рушило берега.

Чтоб нивы прянули изобильем
И золотистый шумел прибой,
Дышало небо моей Сибирью,
Моей Россией,
Ее судьбой!

Поэзия, поэзия,
Любовь моя и слава,
Поэзия, поэзия,
Горящих слов облава!

Она везде, она всегда
Немыслимо несметна.
И звезды смертны иногда,
Поэзия — бессмертна!

Она ломает строй стиха,
Что начат с полуслова,
И то, как пласт земли, тиха,
То, как набат, громова!

Она по-вешнему чиста,
Мир веселеет с нею,
Ее прекрасные уста
От песни пламенеют.

Поэзия, поэзия,
Любовь моя и слава,
Поэзия, поэзия,
Горящих слов облава!

Я звал его Пашка и Паша,
Я знал, что́ мы сеем и пашем:
Мы сердце пахали
Свое и чужое,
Стихами снимали
Межу за межою,
Мы сеяли слово,
Мы сеяли слово,
Оно вымерзало —
Мы сеяли снова.
…Павел был кудряв и востроглаз,
И на всё горазд,
На всё горазд:
На стихи и песни,
На сказ, на сказ
Хорошо нацеливал
Острый глаз,
Хорошо нацеливал,
Вольно жил,
Тетиву натягивал
В тридцать жил!
И садился сокол на плечо.
«Чо да чо,
Да чего ж еще!»
А стихи, а молва,
Песни-погудки,
Расти́, ро́сти, трава,
Зеленые дудки!

Как лег зимой, не встал зимой,
Ты не проснулся, мальчик мой!
Земля глуха, земля темна,
В ней наших предков имена,
На них нет плит и нет венков,
Над ними молнии с подков
В пути бросают ближний гром
Над каждым выцветшим бугром,
И стрелы молний в землю бьют.
Салют династиям,
Салют!
Салют династиям России,
Их только смерть смогла осилить!
…………………………………
Ты не проснулся, мальчик мой!
Как лег зимой,
Не встал зимой!..

Сколько сердце носит песен,
А без песен —
Мир неинтересен!
Нет земли без молвы,
Без стихов, без распевов,
То несущих любовь,
То охваченных гневом.
Слово бьется, гремит,
Динамит
Заключен в нем,
Динамит, обреченный
На взрыв,
На разрыв, —
Кто-то, может,
Заплачет навзрыд,
А слова самовитые,
Первоцветом обвитые,
Чтобы сердце цвело,
В грудь ложатся светло!
Сколько сердце носит песен,
А без песен —
Мир неинтересен!
Ведь без песни нет застолиц,
Нет ни улиц, ни околиц,
Ни заполья, ни заречья,
Нет того, что льется вечно,
Что зовется нашей речью,
Утвержденной в поединках
На России,
На росинках!

Только так, не иначе,
Утвердив бытие,
Пожелай мне удачи,
Я сто́ю ее.

Не за песней подблюдной
Пролетели года,
Мне всегда было трудно,
Чтоб легко —
Не всегда!

Ты не думай, что плачет
Ныне сердце мое,
Пожелай мне удачи,
Я сто́ю ее.

Полыхали закаты
День за днем,
День за днем.
Полыхали плакаты
Говорящим огнем.

Где-то мне было жарко,
Где-то сердце тряслось,
И моим ладожанкам
Не спалось,
Не спалось.

Кто-то где-то судачит
Обо мне без стыда.
Пожелай мне удачи
Хоть сейчас,
Хоть когда!..

Николая Кузнецова я не видел никогда.
…На земле моей железной шла железная страда.
Всё в железе, на железе, остальное трын-трава,
Вдаль неслись из наших глоток лишь железные слова!
Всё в огне, огонь до неба, остальное всё —
                                                                               зола.
И раскинулась пустыня там, где яблоня цвела,
Там, где рощи красовались, где сверкали города.
…Николая Кузнецова я не видел никогда.
Но ведь он прошел над бездной,
Чародей и чудодей,
Он железнее железных
На моей земле людей!
В нашем воинстве великом
Шел он родине помочь,
То светлея грозным ликом,
То темнея им, как ночь!
Автоматы и обрезы
Били в друга моего.
…Дайте мне кусок железа
Из фамилии его!
Из фамилии железной,
Что вросла в гранит годов,
Из фамилии, любезной
Для названья городов!

Я вошел в этот город с другими бойцами,
Я увидел, за что надо мстить и карать:
Предо мною лежало то, что звалось Сольцами,
А тому, что увидел, названья не смог
                                                             подобрать!

Всё разбито доне́льзя,
Всё разрушено тупо,
И ведь это начало наших бед и утрат.
Августовское солнце сидело на трупах
Лошадей,
Исторгающих смрад.

Это — черт подери! — называлось блицкригом.
Пепел наших селений ветрище разнес.
Нас встречали крестьянки,
Хлебнувшие ига,
Новгородские земли немели от слез!

Ну и время лихое!
Смоленщина пала,
И пала Псковщи́на,
Время охнуть настало
И время вздохнуть,
И на всю-то Россию упала кручина,
Горе горькое пало России на грудь.
А Сольцы?
Что Сольцы? Это только грустинка,
Тучка меньше ладони в полуденный зной,
Или в поле песчинка,
На ветке дождинка,
Родниковая капля на вербе весной!

Вот был салют!
                        Такого не бывало.
Земля огнем и громом зацвела,
И правильно:
                      она отгоревала
И в радости свидетелей звала!
И мы пришли, свидетели страданий
Земли своей.
                      Как бы военный стан
У Кировского моста в ожиданье
Раскинулся.
И этот миг настал.
Ударил гром у ростр,
                          на Петроградской,
На Марсовом,
Над Выборгской взгремел,
И в Ленинграде, городе солдатском,
Он возвестил о славе наших дел.
И небо было пламенным,
Лиловым,
Молниеносным,
Огненно-литым,
И гасло вдруг,
И загоралось снова,
И падало
Отменно золотым!
Всё сказочно,
И всё предельно просто,
И мир увидел на исходе дня,
Что к часовым на дальних
                                             аванпостах
Летели искры нашего огня.
Они врезались в темь
И шли над темью,
И там, где край был белым от берез,
Они летели,
Падали на землю
Прямым подобьем падающих звезд!